Право на жизнь
Шрифт:
– Короче, Робин Гуд, да и только, – съязвил Яровой, заметно смягчая железные ноты голоса.
– Ладно, давай кто там у тебя следующий.
– Жуков Виктор, личность мутная и неоднократно судимая за различные махинации и аферы, и до настоящего времени оставался на свободе, именно благодаря своему неординарному мышлению, или проще сказать змеиной изворотливости. Каждый раз он освобождался из зала суда, за недоказанностью, предъявленной ему вины. Жук, так же отличный спортсмен, самбист и боксер, с десятилетним стажем. На нары попал, по нашумевшему делу о подложных инкассаторах.
– Помню такое, в сводках проходило, –
– Извиняюсь, товарищ генерал, но хочу уточнить одну деталь, – ничуть, не смущаясь сурового начальства, возразил Волков. – Затея эта, есть наше общее детище, ну, а народ я отрабатывал каждого персонально, так сказать с учетом их наиболее болевых точек. К примеру, сидельцам было обещано вольное поселение, взамен режимной зоны, плюс скидка половины срока наказания. Военным, интересную, хорошо оплачиваемую работу, ведомственное жилье и продвижение по службе. С оставшимся контингентом было сложнее. С квартирами и деньгами у них был полный порядок, так что пришлось подключать братьев ментов, с их подставами и прочими, наработанными методами воздействия.
– А не проще тебе было одних военных набрать, – не отрывая глаз от последней фотографии, поинтересовался Яровой.
– Безусловно проще, Сергей Иванович, но чем серьезней и разношерстней будет вся эта публика, тем непримиримей, динамичнее и злей будет борьба за выживание, только так мы сможем определиться с каждым из них. Я так полагаю, в этом конкретном случае, конфронтация между избранными обещает быть более чем жесткой.
Генерал, казалось, пропуская все последние мимо ушей, буквально вцепился взглядом в снимок, который был приклеен к последней из девяти лежащих перед ним папок.
Мужественное лицо молодого человека, с ярко славянской внешностью и холодным волевым взглядом, его явно чем-то задело. Обычно именно про таких людей народ молву ведет, что их легче убить, чем сломать. Будучи хорошим физиономистом, Яровой буквально сходу уловил большой потенциал парня, вот почему, именно ему он уделил большую часть своего времени.
Полковник, уловив настроение шефа, заметно воспрянул духом и решил тут же подсуетиться на его скупую похвалу.
– Валов Александр. В народе чаще кличут Коновалом. По моим проверенным сведениям, парень отличный спортсмен, боксер. Обладает, просто уникальным по силе ударом кулака. С восемнадцати лет Валов, неизменный участник подпольных боев без правил, и не было случая, что бы он кому-нибудь проиграл. А вот всех его соперников, буквально выносили с ринга. Есть у него и некоторый опыт выживания в тайге, и что немаловажно два года армии. Судимость первая.
– За какие подвиги, – не отводя глаз от снимка, поинтересовался шеф конторы.
– Да за те же, что и у Жукова. Подельники они.
–Ты Волков наверно плохо слушал меня, – взорвался вдруг вулканом генерал, одновременно отбрасывая последнюю папку в дальний угол стола. – Я ведь предупреждал, все эти люди, прежде не должны были пересекаться.
– Сергей Иванович, – попытался выправить ситуацию полковник – Парень этот, очень даже
– Все, тема закрыта, – резко одернул подчинённого генерал. – Ты мне лучше скажи полковник, у тебя есть гарантии, что те, кто пройдет, этот твой тест на выживание, станет в последствие работать на нас.
– Все будет как надо, – угрюмо ответил тот. – Помимо всего сказанного, все выжившие, вольно или нет, окажутся, повязаны кровью, что уже им грозит реальной вышкой.
Проводив полковника глазами до двери, Яровой небрежно сложил папки в ровную стопу и направился к сейфу. И только отброшенное им девятое дело, намеренно забытое Волковым, казалось, смиренно ожидало своей не завидной участи.
Редко менявший своё решение генерал, на этот раз почему-то не спешил отправлять папку на утилизацию. Тяжело опустившись на стул, он вяло подтянул ее к себе, после чего, выдержав короткую паузу, вновь раскрыл ее.
– Валов Александр Михайлович. Тысяча девятьсот семьдесят второго года рождения. Прозвище, Коновал, – вслух прочитал Яровой, после чего вновь принялся внимательно изучать фотографию молодого человека. Глубоко затягиваясь сигаретным дымком, он с минуту напряженно о чем-то размышлял, за тем решительно закрыл папку и направился к сейфу.
– Извини парень, – сухо произнес генерал – Но ты сам сделал свой выбор, когда однажды решил что законы пишут для того, чтобы их нарушали.
Глава 3
Июль. День только начался, а на градуснике уже тридцать. Для влажного питерского климата это много, ну а для меня, коренного жителя крайнего севера, это и вовсе верхний предел.
Несущийся по громадному городу нескончаемый поток машин, с опущенными до упора стёклами, казалось, объединила только одна общая цель, поскорей убраться прочь с раскалённых солнцем каменных улиц, куда-нибудь в прохладу леса, ближе к живительной влаге водоемов.
Ну, а я, напротив, просто с каким-то маниакальным упорством продолжаю двигаться с окраины в центральную часть города.
Древний, все время дергающийся как нервно больной, и постоянно останавливающейся троллейбус, что обязался доставить меня по месту назначения, словно издеваясь над своими пассажирами уже в который раз резко затормозив, безжизненно замер в окружении десятков машин.
Не много по хамски протиснувшись сквозь потные людские тела к открытому окну, с удовольствием делаю несколько глотков горячего воздуха улицы и попутно интересуюсь причиной сей внезапной остановки.
Если брать за ориентир специфическую брань, что явственно доносилась с проезжей части улицы, причем где-то совсем рядом, можно было не сомневаться, что мы точно застряли в каком-то, д. т. п. Что довольно скоро подтвердилось.
Белая красавица волга, вероятно подрезав девятку, получила не очень большую, но довольно заметную вмятину в левой задней двери и теперь под острым углом перекрывала значительную долю проезжей части.
Пытаясь понять на сколько долго мы можем здесь зависнуть, поневоле проявляю повышенный интерес ко всему происходящему на за окном.
А между тем, на дороге накал страстей набирал стремительные обороты. Особенно усердствовал в этом хозяин помятой волжаны, мужчина достаточно крупный, с ярко выраженными чертами коренного южанина. Чувствуя за спиной поддержку, в виде двух крепких земляков, он, с жутким акцентом матерясь и угрожая скорой расправой, все откровеннее и злее наседал на владельца темно изумрудной лады, под которую не аккуратно сунулся.