Право на жизнь

Гущина Яна

– все пристроились к штабной кормушке. На них работают заводы, фабрики. Еду им поставляют в вакуумных упаковках, обеспечивают одеждой и всем необходимым для жизни. Но те, кто переболел, считаются вторым сортом. Видите ли, мозги у переболевших набекрень.

– Я так понял, что конвоиры были инфицированы, но выздоровели?
– уточнил Максим, непроизвольно отшатнувшись от решётки.

– Правильно понимаешь, парень, - хохотнул конвоир, брызнув слюной.
– Правда, по поводу того, что мы полностью здоровы, я не уверен: иногда случаются помутнения сознания и дикие приступы злости. Но сыворотка смягчает последствия болезни. Оттого, что в штабе нас считают неполноценными, едим мы мало и всякую

дрянь. Так что будем рады поживиться человечиной, если представится возможность. Думаю, кто-то из вас пойдёт на корм, а кто-то в шахты. Искусственно рождённые должны пополнить наши ряды здоровым потомством.

– Но у нас с женой смешанный брак, - напряжённо заметил тот же парень.

– Вы все в этом вагоне смешанные, - осклабился конвоир.
– Чистокровных искусственников даже не стали подвергать опасным поездкам и перевели в изолированные блоки. С ними всё и так ясно - у здоровых родителей родятся здоровые дети. А вы - тёмные лошадки. Уверен, что если среди вас есть беременные женщины, то они прошли процедуру искусственного оплодотворения. Так что завтра прибудет доктор и осмотрит всех женщин. Супружеские пары, ждущие детей, будут переведены в более комфортабельный вагон. Если дети родятся здоровыми, то вас оставят, как годный материал для производства новых людей. А если что-то пойдёт не так, то всех в расход!

Он противно заржал, отчего мне жутко захотелось врезать ему коленом промеж ног, чтобы поубавить весёлость.

Макс отошёл от решётки и сел рядом, озабоченно глядя на меня.

– Вы с Кириллом не успели пройти процедуру искусственного зачатия, - сглотнув, выдохнул он.
– Завтрашняя проверка выявит отсутствие беременности. К тому же у них есть данные, что ты - обычно рождённая, а я, якобы, искусственник. Боюсь, что меня переведут в другой блок, а тебя...

Он запнулся, чтобы не продолжать. Ещё в распределителе мы узнали, что обычно рождённых женщин, не носящих под сердцем ребёнка, ждёт сексуальное рабство, ведь женщин в этом убогом мире почти не осталось. Куда ни глянь - одни мужики. И им нужны женщины, готовые удовлетворить все мужские потребности. Жуть охватила меня при этой мысли, и холодок пробежал по спине.

– Не переживай, - будто сквозь сон услышала голос Максима.
– Я не дам тебя на растерзание. Что-нибудь придумаем, чтобы остаться вместе. Думаю, что они не станут разлучать супружеские пары. Если бы для них брачная связь ничего не значила, они разделили бы нас ещё в распределителе. А пока надо пройти осмотр гинеколога.

Я кивнула, переводя дух. Завтра меня будет осматривать гинеколог! Наверное, это больно? И тут я поняла, что врач обнаружит не только отсутствие беременности, но и наличие девственной плевы!

Сжавшись в комок, запаниковала.

– Макс, - позвала я, теснее прижимаясь к нему.

– Что?
– он отрешённо смотрел куда-то в одну точку.

– Я девственна.

– Это хорошо, - он кивнул. И тут до него дошёл смысл моих слов. Он вздрогнул всем телом, схватил меня за плечи и, развернув к себе лицом, впился в меня ошалелым взглядом.
– Что ты сказала?

– Я непорочна, - еле слышно произнесла я, часто заморгав.

Он даже не сразу нашёлся что ответить. Не меньше минуты с ужасом смотрел на меня широко раскрытыми глазами.

– Ты не шутишь?
– задал окончательно глупый вопрос.

– Нет, - я покрутила головой. Неужели думает, что мне сейчас до шуток?

– Но вы должны были с Кириллом заняться сексом...
– голос Максима прозвучал так, будто он вообще ничего не понимал и пытался хоть как-то уложить в голове странную для него информацию.

– Должны были, - нехотя кивнула я, покраснев - но не занялись.
– Неожиданно во мне поднялась волна злости на мужа при воспоминании

о том, что он сделал. Скрипнув зубами, подавила приступ ненависти и сказала: - Кирилл, видите ли, решил не пачкаться о мою девственную кровь. Сказал, что это должен будет сделать врач во время искусственного оплодотворения.

Выражение лица Макса стало ещё более идиотским. У него отвисла челюсть, глаза округлились. Так прошла ещё минута. Наконец он меня выпустил и, уткнув локти в согнутые колени, зарылся пальцами в свои волосы. Его взгляд уткнулся в пол и забегал. Ещё через пару минут он чертыхнулся, добавив:

– Какой ужас, - и встал.

Я с тревогой смотрела на него. Никогда не видела его в таком состоянии. Он подошёл к решётке, и сел на пол, навалившись на неё спиной.

– Чего тебе?
– тут же заметил его один из охранников.

– Да так, просто, - отмахнулся Макс, будто здесь ему было намного удобнее, чем рядом со мной.
– Тут воздух свежее - от двери продувает.

– Ну, сиди, - не стал возражать конвоир, затягиваясь сигаретой.

Но разговор уже кое-как начался, и Максим решил его развить. Я вся превратилась в слух, чтобы уловить каждое слово.

– А для чего нас всех поделили перед посадкой в поезд? Какая разница кто с кем едет?

– Разница есть, - охранник оказался разговорчивым.
– Неженатых обычно рождённых мужчин высадим вскоре, чтобы переправить на рудники. Пусть работают, раз уж ваши учёные решили, что от них никакого проку. Искусственно рождённых женщин тоже высадим по дороге. Для них мы построили питомники, такие же, как у вас.

– Но у нас в питомниках содержат всех женщин, и искусственниц и обычных, - отметил Макс, осторожно прощупывая почву.

– Так то у вас! А у нас такая нехватка женщин, что наши мужчины уже звереют без женской ласки и даже не брезгуют трахаться друг с другом. Так что мы будем очень рады развлечься с вашими аппетитными девочками! Лично я уже года три не спал с женщиной. А тут вдруг полный поезд красоток. Вот мы по очереди и наведываемся в вагоны, где содержатся незамужние обычно рождённые женщины! Эх, парень, если бы ты только знал, как они сладко пищат в крепких объятиях! Чёрт бы меня подрал! В тех вагонах просто рай на земле! Жаль, что нам запретили развлекаться с вашими жёнами. А то у нас в вагоне тоже было бы весело!

Он гнусно заржал, сделав непристойный жест бёдрами.

– Хорошо, что запретили, - голос Максима даже не дрогнул, будто его это никак не трогало.

– Скажи-ка, а девственниц зачем отделили?

Охранник вновь затянулся сигаретой и, выдохнув клубом дыма, мечтательно произнёс:

– В моей жизни вообще не было девственницы. Говорят, это особое удовольствие, когда они визжат, чувствуя, как их протыкают. Дырочки у них малюсенькие, не растянутые. Даже говорить о подобном спокойно не могу, - признался он, нервно сплюнув на пол.
– Попадись мне девственница, уж я бы поимел её во все дырочки.
– От возбуждения он протяжно выдохнул, отчего показалось, будто мужчина взвыл.
– Только жаль, нам не разрешили заходить в вагоны с девственницами. Двери опломбировали и даже еду подают девушкам сквозь щель в двери. Девственниц везут на невольничий рынок для богатеев, которые смогли избежать эпидемии, да ещё и нагрели руки на всеобщем горе. На такой товар, как девственность, огромный спрос. Только боюсь, что надолго этих малышек не хватит: их быстро раскупят и ещё быстрее затрахают до смерти.
– Конвоир ещё раз сплюнул под ноги и задумчиво протянул: - Хорошо, что их вагоны опечатали, а то наши же мужики не оставили бы ни одной целки, развлеклись бы по полной! Руководство решило, что нам хватит несколько вагонов обычных женщин. Правда, велено не слишком злобствовать, чтобы не подохли в дороге от переработки.