Право на жизнь
Шрифт:
П е т р о в и ч (показав на развалины). А это кино показывают, что ли?
К о л я - т а н к и с т. Ночью стал просыпаться от запаха. Будто снова натягиваю комбинезон, потом и соляркой пропахший. И так тоскливо становится, будто чего не хватает, будто прошло что-то такое… Будто я уже всю свою жизнь прожил и ничего больше не будет.
П е т р о в и ч. По войне-то скучаешь?
К о л я - т а н к и с т (подумав). Не то что скучаю… пусто живу, без интереса. А вот мой сержант Федька, теперь он на заводе бо-ольшой человек, в завкоме путевки распределяет. Зашел как-то к нему, спрашиваю: «Как живешь-можешь, Федька?» А он мне в ответ морщится: «Николай Николаевич, что вы все «Федька» да «Федька». Отчество у меня имеется. Кончайте фронтовые замашки!..» (Бешено.) Это Федька-то мне!..
П е т р о в и ч. Что же — вчера твой сержант, теперь человек при исполнении других обязанностей. Зачем ему тыкать?
К о л я - т а н к и с т. Мы же с ним из одного котелка хлебали, шинелькой одной укрывались — какое тут отчество может быть? На фронте мечталось: вот война кончится, и если вернемся живыми, то будут нас на руках носить. А вышло? Месяц законный погулял и — давай обратно в упряжку!.. Работа, заботы какие-то вшивые, карточки отоваривать, жена все время шипит, как сало на сковородке… Нет, не о том мечталось!
П е т р о в и ч. Всю жизнь героем не проходишь, примелькаешься. Вон Жора Егиянц. Летчиком стал, до подполковника долетался. А кончилась война, спокойно вернулся к своей профессии.
К о л я - т а н к и с т. Он же покалеченный, чего ему остается…
П е т р о в и ч. Как чего? Жил бы себе на большую пенсию да поплевывал сверху вниз.
К о л я - т а н к и с т. Да понимаю я, а все же… Живу, а чего-то не хватает. Словно потерял что-то, а что — вспомнить не могу…
П е т р о в и ч. Кончай дурью маяться, Николай. Уже год как демобилизовался, а все баклуши бьешь.
К о л я - т а н к и с т. У меня семь боевых орденов!
П е т р о в и ч. У некоторых других и того поболее. А они сняли шинель и, как все, спокойненько айда трудиться.
К о л я - т а н к и с т. Вернусь в армию!
П е т р о в и ч. Кому ты там нужен, израненный? О Зине, жене своей, подумай. Крутится бабонька белкой в колесе. А ты, амбал здоровый, на шее у нее сидишь да еще обижаешься на ее руготню.
К о л я - т а н к и с т. Потерпит. Я четыре года каждый божий день жизнью рисковал!
П е т р о в и ч. Дело, конечно, хозяйское. Но ты, Коля, думай. Кончилась война, хрен ей в глотку.
С т е п а (задумчиво). Может, действительно жениться?
К о л я - т а н к и с т (с горечью). Нет, Петрович, забывают люди, забывают!.. Чего далеко ходить! Моя коза Зинка уж сколько меня по госпиталям нянчила, с такой мордой страшной полюбила, а вот нынче, на Первое мая, надеваю праздничный костюм, хочу к пиджаку ордена привинтить, говорю: «Дай ножницы, дырочки на лацкане сделать». Не дает — костюм, мол, испорчу! Это же надо!
С т е п а (с завистью). Конечно, испортишь. У тебя их вон сколько, орденов разных!.. Эх, не вышел мой год к сорок пятому, я бы повоевал!..
П е т р о в и ч. Дура молодая. Радуйся, что год не вышел. На войну интересно смотреть в кино. (Коле-танкисту.) Так и пошел на демонстрацию без орденов?
К о л я - т а н к и с т. Пошел, даже медали не стал цеплять. (Бешено.) Зато вечером жахнул стопаря, взял нож и к едрене фене этот пиджак покромсал!..
С т е п а (восхищенно). Правильно!
П е т р о в и ч. Что «правильно»? Пиджак тут при чем? (Вздыхает.) Жизнь…
К о л я - т а н к и с т. Плакала потом Зинка, прощения просила…
Пауза.
П е т р о в и ч (тряхнув кисет). Сходим к Ефимычу за табачком? Вчера, говорит, свежий нарезал.
С т е п а. И я с вами.
П е т р о в и ч (поднимается). Пошли, коль не шутишь.
А р ш и к (из мастерской). Степа!..
С т е п а (мужчинам). Идите, я догоню.
Петрович и Коля-танкист неторопливо уходят. Предварительно выглянув из окошка, А р ш и к выходит на улицу.
А р ш и к. Надумал?
С т е п а (неуверенно). Не знаю, Аршик…
А р ш и к. Сапоги!.. С тупым квадратным носом! Белый рант вокруг пустим!
С т е п а. А голенища?
А р ш и к. По заказу клиента. Можем высокие «бутылочкой», можем короткие «летные», можем мягкие «кавказские», а лучше всего «полярные», с пряжками поверх голенищ!
Степа колеблется.
И со скрипом, Степа! У меня в заначке, только для солидных клиентов, осталась сухая, выдержанная березовая кора. Мы ее между стелькой и подошвой замастрячим, набьем медные фигурные подковки на каблук, и будешь ты, Степа, как замминистра! Идешь, а сапоги хромово так скрип-скрип!..
С т е п а. Эх! Гори все огнем, сколько?
Аршик тревожно оглядывается.
Не боись. Они тут уже были и ушли.
А р ш и к. Кто?
С т е п а. Дружки твои — Мишаня и этот здоровый… как его?..
А р ш и к. Хобот?
С т е п а. Хобот. Покрутились и ушли.
А р ш и к (успокоившись). А я их и не боюсь.
С т е п а. Это ваши дела. Так сколько хочешь за сапоги?
А р ш и к. А еще я тебе, Степа, по дружбе бесплатно колодочки фанерные вырежу и байкой мягкой обошью. Перед сном будешь вставлять их в голенища, и ни одной морщинки на сапогах не появится, чтоб мне сдохнуть!