Право на жизнь
Шрифт:
С т е п а. Твоя цена, Аршик?
А р ш и к. Век сносу им не будет, Степа!
С т е п а. Госцена?
А р ш и к. Госцена за вшивые кирзачи солдатского пошива, а у меня офицерский покрой полковничий! Под истинный хром мастрячить буду!
С т е п а. Под хром?
А р ш и к (с обидой). Разве я могу тебе по-другому.
С т е п а. Назови свою цену.
А р ш и к. Степа, твоя вещь будет выглядеть на столько, на сколько она будет стоить. Три тысячи — и то по старой дружбе.
С т е п а (ахает). Три тысячи?!
А р ш и к. А выглядеть сапоги будут на пять… Да что я говорю — на все шесть кусков! С другого фраера за такую работу люкс, да рант, да с вкладышами я запросил бы все три с половиной!
С т е п а. Не потяну…
А р ш и к. Дело твое.
Пауза.
Степа, перед тобой не жлоб, а твой бывший школьный товарищ по парте. Полтора куска сразу, остальное — с зарплаты, в рассрочку. По-божески?
С т е п а. Опять думать буду…
А р ш и к. Я не спешу, хотя клиентов у меня вагон и маленькая тележка. Дело серьезное, Степа, думай.
С т е п а. Подумаю, Аршик. (Идет за мужчинами.)
А р ш и к (вслед). Ой, Степа! Ты идешь, а они — скрип-скрип, скрип-скрип…
Степа невольно замедляет шаги. Чувствуется, что он мысленно в новых сапогах, которые сошьет ему Аршик.
Скрип-скрип, скрип-скрип…
Степа уходит. Снова настороженно оглянувшись, Аршик возвращается в мастерскую.
Некоторое время дядя Жора и Аршик молча работают.
Д я д я Ж о р а. Хочу с тобой совет держать, сынок…
А р ш и к. Не беспокойся. И гвозди, и стальные подковки мне уже обещал один мужик с фабрики.
Д я д я Ж о р а. Я за другое… (Несколько смущенно.) Хорошо бы в дом женщину. Без них, сам понимаешь, дом так — казарма.
А р ш и к (отложив дратву, тоже смущенно). Не знаю, папа, согласится ли она…
Д я д я Ж о р а. Думаю, согласится.
А р ш и к. А если нет?
Д я д я Ж о р а. Считай, она и так наше хозяйство ведет. Готовит, стирает, на базар для нас ходит.
А р ш и к (разочарованно). Так ты про тетю Пашу говоришь?
Д я д я Ж о р а. А ты про кого? (Смеется.) Про девушку Варю?
А р ш и к. Ладно, я так просто… Разве нам вдвоем плохо?
Д я д я Ж о р а. Ас тетей Пашей будет еще лучше.
А р ш и к. Она же старая!
Д я д я Ж о р а. Для кого старая, для кого и нет.
А р ш и к. Ты про себя, что ли?
Д я д я Ж о р а. Что ты имеешь против?
А р ш и к. Ну…
Д я д я Ж о р а. У меня голова седая от другого.
А р ш и к. Да я что, я ничего…
Д я д я Ж о р а. Она тебе не нравится?
А р ш и к (подумав, солидно). Тетка нормальная.
Д я д я Ж о р а (обрадованно). К тебе хорошо относится. Можно сказать — любит.
А р ш и к. Главное, как она к тебе.
Д я д я Ж о р а. Вот тут и думаю… Кому я калеченый нужен?
А р ш и к. Мне.
Д я д я Ж о р а. А Паше? Может быть, она из жалости только. Мы для нее вроде сирот брошенных.
А р ш и к. Ну и пошла она куда подальше!
Д я д я Ж о р а (сердито). Не бросайся пустыми словами, ахмах!
А р ш и к. Ничего, отец. Будет и на нашей улице праздник. (Загадочно.) Скоро опять начнешь ходить на своих двоих.
Д я д я Ж о р а (размышляя). А если не из жалости? У нас еще до войны симпатия была обоюдная. Да только Паша уже была замужем и у меня семья…
А р ш и к. А ты боец, папа!..
Д я д я Ж о р а. Тебе женская ласка будет. В техникум опять пойдешь учиться.
А р ш и к. Не пойду.
Д я д я Ж о р а. Слушай, ты дурак, да?
А р ш и к. Не пойду! Мне деньги нужны, работать буду!
Д я д я Ж о р а. Зачем деньги, зачем?! (В сердцах дает сыну подзатыльник.)
А р ш и к. Нужны, и все!
Д я д я Ж о р а. Бить буду!..
Аршик выскакивает из мастерской.
Появляется д е в у ш к а В а р я.
Д е в у ш к а В а р я (приветливо). Здравствуй, Аршик.
А р ш и к. Здравствуй. (Убегает.)
Появляется С т а р ь е в щ и к — старый татарин в тюбетейке, с худым мешком через плечо. Следом за ним — Л ё к а.
С т а р ь е в щ и к (уныло). Старый вещи покупа-им!..
Л ё к а (достает из сумки тряпочную куклу, требовательно). Купи!
С т а р ь е в щ и к. Иди от меня, глупый человек. Иди куда подальше. (Кричит.) Старый вещи покупа-им!.. (Стоит ждет.)
Лёка подходит к мастерской, протягивает одну конфетку дяде Жоре Егиянцу.
Л ё к а. На!