Право на жизнь
Шрифт:
В о р о н ц о в. Сейчас уже не приходишь?
А с я (просто). У меня появился ты.
Целуются.
В о р о н ц о в. Молодец, Асик! Это ты хорошо придумала — устроить именно здесь наше прощание. Одним, среди сопок… (Ставит в стороне велосипеды, достает из рюкзака салфетку, коробку конфет, два стакана и бутылку шампанского.)
Тем временем Ася рвет ветки с куста.
А с я. Но учти — стол должен у нас быть как в лучших домах!
В о р о н ц о в. Убедительная просьба к матросам — во время сражения адмиралам советов не давать…
Украшая «стол», Ася разбрасывает вокруг салфетки мохнатые ветки стланика. Затем вынимает из рюкзака сверток.
А с я. Отвернись, мне надо переодеться.
В о р о н ц о в. Зачем?
А с я. Хочу, чтобы в походе ты вспоминал меня красивой.
В о р о н ц о в. Переодевайся, я с удовольствием помогу.
А с я. Ким…
В о р о н ц о в. Соглашаюсь скрепя сердце. (Отворачивается.) Мне кто-то из знатоков женского пола объяснял: пока женщина стесняется мужчину, до тех пор она его любит…
Ася быстро переодевается.
А с я. Не подсматриваешь?
В о р о н ц о в. С трудом сдерживаю себя.
А с я. Молодец!
В о р о н ц о в. Как благородный король.
А с я. Валет. Короли благородные — это капитаны первого ранга с седыми висками…
Где-то в бухте тонко и печально свистнул рейдовый буксир.
В о р о н ц о в. Раз, два, три, четыре, пять — Воронцов идет искать! Кто не спрятался, я не виноват!.. (Поворачивается, молчит.)
На освещенной лучами солнца полянке стоит прекрасная женщина в длинном вечернем платье и туфельках на высоких каблуках.
(Разводит руками.) Нет слов… (С поклоном.) Ваше величество… (Подает Асе руку, торжественно ведет к «столу».) Прошу. (Разливает шампанское по стаканам.)
Чокаются.
За нас с тобой!
А с я. За твое благополучное возвращение из похода! И прошу тебя — вернись живым и здоровым…
В о р о н ц о в (командным голосом). По-вторить!..
А с я. Слушаюсь, мой лейтенант!..
Целуются.
В о р о н ц о в (шепчет). Асенька…
А с я. Как быстро ты стал для меня самым дорогим человеком… А помнишь (подражая манере Воронцова): «Здравствуйте, доктор. Лейтенант Воронцов прибыл для прохождения сонаследования!»
В о р о н ц о в (подражая интонациям Аси, дурачась). «На что жалуетесь, лейтенант?»
А с я (так же). «На судьбу, доктор!»
В о р о н ц о в. «На судьбу, при вашем таком цветущем виде, лейтенант?»
А с я. «На нее, злодейку! Почему мне раньше не встретилась такая прекрасная женщина, как вы!» (Смеется.) Я подумала, что ты тут же полезешь целоваться.
В о р о н ц о в. Быстрота и натиск — девиз великих полководцев!..
Из-за куста незаметно появляется С а н С а н ы ч. Он в стареньком пиджаке, фуражке и стоптанных сапогах.
(Не замечая его.) Сейчас ты скажешь: «И что я нашла в тебе?»
А с я. И что я нашла в тебе? (Снова целует Воронцова.)
Сан Саныч деликатно отворачивается.
В о р о н ц о в. А как женщины оценивают мужчин? Поделись секретом. Почему нравится именно тот, а не этот?
А с я. Так же, как и мужчины.
В о р о н ц о в. Ну да! Мужчины сперва любят глазами. Фигура и все такое. А уж потом заглядывают в душу.
А с я. Если удастся.
В о р о н ц о в. Кова-р-рная!.. (Целует Асю, кричит.) Сладко-о-о!..
С а н С а н ы ч (смущенно кашлянув в кулак). Горько…
Ася испуганно отстраняется от Воронцова.
В о р о н ц о в. О, божий человек!
С а н С а н ы ч. Здрасьте. (Подходит ближе.) Из госпромхоза я, охотничьего хозяйства.
В о р о н ц о в. Охотник — и без ружья?
С а н С а н ы ч. В госпромхозе не все стреляют. Есть люди, что воспроизводством всего живого занимаются. Вот иду подкормки для диких оленей проверить.
В о р о н ц о в. Да ты садись с нами, папаша. (Усаживает его рядом с собой.) Как зовут тебя?
С а н С а н ы ч. Сан Саныч.
В о р о н ц о в. Пожелайте нам удачи, дорогой Сан Саныч.
С а н С а н ы ч. Пусть вам чаще улыбается жизнь.
А с я. Спасибо. Хорошо сказано, Сан Саныч.
Сан Саныч выпивает, с поклоном возвращает стакан.
С а н С а н ы ч. Мужчина ваш, вижу, человек военный…
А с я. Мужчина этот — будущий адмирал!
С а н С а н ы ч. И красивый. Я тоже не всегда за животными ухаживал. Когда-то и форму носил.
В о р о н ц о в. На флоте служили?
С а н С а н ы ч. В пехоте родимой. А морякам завсегда завидовал — красивые. А если уж погибают, так во всем чистом, не то что мы, пехота, в грязи по уши.