Право остаться
Шрифт:
– Марк, не тяни.
Брэдли опять поморщился и долго молчал, разглядывая истоптанный снег под ногами. Сплюнул, полез в карман за куревом. Я ждал, что он скажет, хотя… знал, что услышу. Пусть и не дословно, но мог себе представить.
– Внешне вы с ним очень похожи, – начал Марк, – но этим сходство и заканчивается. Ты уж не обижайся, приятель, но твой Влад – не самый приятный человек.
– С чего ты так решил?
– Не злись, а послушай дядю Марка! Я уже достаточно пожил на белом свете и встречал разных людей. Преступников, которые были настоящими джентльменами, и джентльменов, которые были сущими тварями. Понимаю – родственные связи, семья и все такое, но твой
– Ты в этом уверен?
– Да, уверен, – твердо сказал он. – Это не самое приятное, что тебе приходилось слышать, но это чистая правда. Могу привести кучу доказательств моим словам, но это лишнее. Ты и сам знаешь, что я не ошибся. Прости, но это заметно.
– Неужели?
– Это было видно. В тот самый день, когда твой братец объявился в Ривертауне. Не знаю и не хочу знать, о чем вы там беседовали, но…
– Да, ты прав. Мой брат слегка изменился.
– Изменился? – усмехнулся Марк. – Талицкий, ты меня удивляешь! Люди, что бы они ни говорили, не меняют своей сущности! Разве ты не встречал внезапно разбогатевших людей?
– При чем здесь это?
– Это самый яркий пример людского постоянства. Если человек был простым батраком, то можешь осыпать его золотом и поселить во дворце, это ничего не изменит! Он все равно останется фермером. Он может быть очень хорошим и добрым, но солома, застрявшая в его волосах, даст о себе знать! Так и с твоим братом…
– Ты о нем ничего не знаешь… – попытался возразить я.
– Я многого не знаю о твоем брате, но жизнь на фронтире – это хорошая школа! Вся шелуха слетает! Остается голая человеческая натура. Не буду петь сладких песенок, но с тебя она слетела в первый день нашего знакомства! Вспомни, как ты сидел у меня в камере и бранился, требуя выпустить тебя на волю. Мог ведь забиться под лавку и пересидеть, пока мы воевали?
– Нет, не мог.
– Вот видишь, – развел руками Брэдли. – Ладно, не переживай. Если брат просил… Скажи, для тебя это так важно?
– Очень.
– Ну что ж… Пойдем и выполним эту просьбу. Тем более что мне сейчас нечем заняться.
– Спасибо.
– Не за что. – Марк поднялся, похлопал меня по плечу и поковылял разглядывать трофеи.
В этот момент где-то неподалеку свистнул паровоз. На улицах появились осторожные горожане, а их серые лица осветились противной и очень хищной радостью. Они с большим удовольствием пялились на тела убитых людей и обсуждали перестрелку. Тыкали в нас пальцами и довольно щерились, показывая гнилые зубы. Противный городок…
4
Купейных вагонов на этом маршруте не было. Был общий, похожий на пригородную электричку. Кроме него – три товарных вагона и пять грузовых платформ, которые цепляли на этом полустанке. Пассажирский, надо заметить, не отличался ни изяществом линий, ни чистотой помещений. Он скрипел и трясся, как параличный, а уж сквозняки гуляли такие, что табачный дым не задерживался – его моментально выдувало наружу. Вдобавок ко всему вышеперечисленному – деревянные скамьи с неудобными спинками и провонявшие потом пассажиры с хмурыми взглядами. Мутные окна в толстых дубовых рамах и совершенно не подходящие к обстановке бронзовые поручни. Отполированные человеческими ладонями, они только подчеркивали грязь и ветхость.
Кстати, вчерашняя перестрелка сыграла нам на руку.
Попутчики не докучали праздными разговорами и старались не занимать соседние места. Так что мы ехали с комфортом. Учитывая обстоятельства – довольно сомнительным, но без надоедливых собеседников. Здешние жители не обременяют себя излишней моральностью, но к некоторым вещам и поступкам относятся с должным опасением. После того как Крис отрезал голову Фоули, на полустанке мы приобрели репутацию самых настоящих головорезов, и никто не горел желанием познакомиться с нами поближе.
Не знаю, будет ли вам интересно это услышать, но я был изрядно удивлен. Как-то иначе представлял путешествия по здешним железным дорогам. Надо полагать, опять сработал штамп, вбитый в голову голливудскими фильмами, где каждый пассажир был вооружен до зубов и мог в одиночку противостоять небольшой армии, попутно улыбаясь очаровательным попутчицам. Как бы не так! Во всем вагоне было только четыре человека, у которых нашлось приличное оружие. Разумеется, я не беру в расчет холодное. Двое из них, как вы сами понимаете, были мы с Марком. Третий – железнодорожный служащий, который сидел у входа и дремал, держа на коленях потрепанную двустволку. Еще один – дряхлый, похожий на траппера старик с дульнозарядным ружьем. Рядом с ним лежала большая мохнатая собака. Она равнодушно смотрела на окружающий мир и, судя по всему, ничего хорошего от жизни не ожидала.
Я небольшой знаток дульнозарядного оружия, но нечто похожее доводилось видеть в нашем мире. Не только видеть, но и пострелять. Напомнило тот самый ствол, которым меня стращал инструктор во время подготовки. Нарезной, капсюльный, сорок четвертого калибра. На дистанции двести метров я без особых усилий укладывал пули в ростовую мишень. Если немного потренироваться, то три выстрела в минуту можно делать.
Две старушки в салопах, несколько рабочих с почерневшими от угольной пыли руками и паренек лет пятнадцати с большой корзиной. Напротив меня, нахлобучив на глаза шляпу, похрапывал Марк Брэдли. Я прекрасно выспался, поэтому сидел и разглядывал унылый зимний пейзаж.
Наши ребята – Большой Крис и Сержио Моретти – ушли на рассвете в Ривертаун. По идее Сержио мог предъявить голову Фоули и шерифу Вустера, но дело в том, что поезд не имел возможности перевозить лошадей, а расстаться с вороным жеребцом по кличке Булло [4] наш итальянец никогда бы не согласился.
Моих лошадей выкупил Крис. Правда, я оставил себе свое седло и сбрую. Кстати, это обычное дело для здешних мест. Ковбой, который приходит наниматься на работу без собственного седла, по местным понятиям – вовсе и не ковбой даже, а безработный бродяга, который решил заняться этим ремеслом. Работодатели сразу обращают внимание на такие вещи и, окинув взглядом очередного претендента, презрительно морщатся, кривят губы и предлагают заниженное жалованье.
4
Bullo – хулиган, хулиганистый тип (итал.).
В Вустере эти изделия стоят дорого, да и привык я к своему седлу. Мастер из Ривертауна не обманул, когда нахваливал товар. Оно было очень удобным. Седло, сбруя, переметные сумки, винтовочный чехол, рюкзак и продолговатый, набитый вещами баул. Как ни старался я этого избежать, но все-таки обрастал вещами.
Долю за Фоули нам выплатил Моретти. Трофеи, не торгуясь, забрал старьевщик. Просто копия мистера Пратчера из Ривертауна! Такие же мышиные усики и жутко въедливый нрав. Каждый патрон обнюхал! Вылитый Пратчер! Разве что лавка была победнее и цены пониже. Мы не торговались. Вывалили на прилавок весь собранный хлам – и всё. Единственное, что не стали продавать, – револьвер Фоули.