Право в сфере Интернета
Шрифт:
Как было сказано выше, суд, руководствуясь ст. 15.1 Закона об информации, вправе признать запрещенной в том числе ту информацию, которая прямо не поименована в качестве таковой в Законе.
Как правило, суды в таких случаях ссылаются на п. 6 ст. 10 Закона об информации, устанавливающий запрет на распространение информации, которая направлена на пропаганду войны, разжигание национальной, расовой или религиозной ненависти и вражды, а также иной информации, за распространение которой предусмотрена уголовная или административная ответственность.
К информации, распространение которой дает возможность применения блокировки на основании и. 6 ст. 10 Закона об информации, относятся, в частности:
(1) информация с ограниченным доступом [160] , в том числе сведения, составляющие личную или семейную тайну [161] , коммерческую, налоговую или банковскую тайну [162] ,
(2) сведения, содержащие клевету [164] или оскорбление [165] ;
160
Статьей 13 Л 4 КоАП РФ установлена административная ответственность за их разглашение, если в таком деянии нет состава преступления.
161
Уголовная ответственность за ее распространение установлена ст. 137 УК РФ.
162
Уголовная ответственность за незаконное разглашение таких сведений установлена ст. 183 УК РФ.
163
Уголовная ответственность за незаконное разглашение таких сведений установлена ст. 283 УК РФ.
164
Статьей 128.1 УК РФ предусмотрена уголовная ответственность за распространение заведомо ложных сведений, порочащих честь и достоинство другого лица или подрывающих его репутацию.
165
Оскорбление, содержащееся в публичном выступлении, публично демонстрирующемся произведении или средствах массовой информации, влечет административное наказание согласно ч. 2 ст. 5.61 КоАП РФ.
(3) агитационные материалы, распространяемые в нарушение закона [166] ;
(4) информация, составляющая кредитную историю [167] .
Однако на практике достаточно часто суды подменяют понятие информации, за распространение которой предусмотрена административная или уголовная ответственность, понятием информации о действиях, за совершение которых предусмотрена административная или уголовная ответственность.
166
Административная ответственность за их незаконное распространение установлена ст. 5.12 КоАП РФ.
167
Соответствующая административная ответственность предусмотрена ст. 5.53 КоАП РФ.
Такого (ошибочного, по мнению автора) подхода придерживается в том числе ВС РФ.
В частности, Определением ВС РФ от 26.02.2013 № 6-КГПР13-1 были отменены постановления нижестоящих судов по делу, в котором прокурор требовал прекратить доступ к «вредоносным интернет-ресурсам», содержащим сведения о способах приготовления взрывных устройств. ВС РФ не согласился с доводами нижестоящих судов о том, что информация на сайтах не признана в установленном порядке экстремистским материалом, а также о том, что бесспорных доказательств возможности с использованием данной информации изготовить взрывное устройство («бомбу»), пригодное для совершения террористического акта, не было представлено. Отправляя дело на новое рассмотрение, ВС РФ указал, что «предоставление возможности доступа к информации о способах приготовления взрывных устройств с использованием информационно-телекоммуникационных услуг сетей, в том числе сети Интернет, фактически является информационным пособничеством террористической деятельности, создающим опасность причинения вреда жизни и здоровью граждан, безопасности государства, за осуществление которого предусмотрена у головная ответственность».
Таким образом, мотивы, приведенные судом, противоречат смыслу и. 6 ст. 10 Закона об информации, который явно устанавливает запрет на распространение сведений, только если само по себе распространение информации образует состав административного или уголовного правонарушения.
Ожидаемо, что такая практика ВС РФ дает нижестоящим судам возможность придерживаться столь же произвольного подхода к толкованию Закона об информации.
К примеру, Кронштадтский районный суд Санкт-Петербурга [168] признал запрещенной размещенную в сети Инструкцию по даче взятки полицейскому, сославшись лишь на то, что непосредственно дача взятки является уголовно наказуемым деянием.
168
См.: решение Кронштадтского районного суда Санкт-Петербурга от 26.08.2014 по делу № 2-824 / 2014.
Аналогичным образом Санкт-Петербургский городской суд [169] , поддерживая решение суда первой инстанции об ограничении доступа к интернет-сайту в другом деле, сослался на то, что на нем размещена информация о способах взяточничества и уклонения от уголовной ответственности, тогда как положениями ст. 290, 291 УК РФ установлена уголовная ответственность за получение и дачу взятки.
Еще в одном похожем деле Алтайский краевой суд также признал [170] запрещенной информацию об изготовлении взрывчатых веществ. При этом суд сослался на ст. 223.1 УК РФ, согласно которой незаконное изготовление взрывчатых веществ предусматривает уголовное наказание.
169
См.: определение Санкт-Петербургского городского суда от 11.03.2014 № 33-3652 / 2014.
170
См.: апелляционное определение Алтайского краевого суда от 14.10.2015 по делу № 33-9677/2015.
Во всех перечисленных случаях суды не упомянули, какой нормой предусмотрена административная или уголовная ответственность за распространение заблокированной ими информации. По сути, суды берут на себя роль законодателя, дополняя по своему усмотрению основания для блокировки интернет-ресурсов.
Такой расширительный подход к определению оснований для ограничения доступа к интернет-сайту может привести к весьма абсурдным результатам правоприменения. Сведения о совершенных преступлениях и способах их совершения нередко содержатся в художественных произведениях или даже в обучающих материалах по криминалистике. Однако это вовсе не значит, что такого рода информация действительно запрещена на территории Российской Федерации и ее распространение должно приводить к блокировке информационного ресурса.
3. Проблема использования судами произвольных оснований для ограничения доступа к интернет-сайту
Еще одним серьезным недостатком текущей судебной практики по делам об ограничении доступа к информации является использование судами не основанных на законе мотивов к блокировке того или иного ресурса, которые не имеют отношения к той или иной норме законодательства в принципе.
Можно считать показательными апелляционные определения Тульского областного суда от 06.06.2013 по делу № 33-1377, от 16.05.2013 по делу № 33-1209, от 16.05.2013 по делу № 33-1184, от 04.04.2013 по делу № 33-831/13, а также кассационное определение Тульского областного суда от 12.01.2012 по делу № 33-79.
В указанных судебных актах в качестве мотива к блокировке интернет-сайта указывалось, что «наличие доступа неограниченного круга граждан к сайтам с азартными играми способствует подрыву морально-нравственных устоев общества и вырабатыванию психологической зависимости граждан от азартных игр».
В то же время суд не приводил конкретных, основанных на законе, доводов к тому, почему сайт с азартными играми (а) подрывает морально-нравственные устои и (б) способствует психологической зависимости от азартных игр, а также почему (в) данные обстоятельства должны быть поводом для блокировки ресурса [171] .
171
Следует отметить, что данные дела были рассмотрены еще до принятия Ф3 от 21.07.2014 № 222-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «О государственном регулировании деятельности по организации и проведению азартных игр и о внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации» и отдельные законодательные акты Российской Федерации», которым содержащийся в и. 5 ст. 15.1 Закона об информации перечень сведений, включаемых в Единый реестр, был дополнен пунктом «д», относящим к запретной информацию, нарушающую запрет на проведение азартных игр и лотерей в сети Интернет.
По сути, суд самостоятельно создал критерий по признанию информации, запрещенной к распространению, с одной стороны, взяв на себя полномочия законодателя [172] , а с другой – нарушив принцип свободного распространения информации (разумеется, при условии соблюдения ограничений, установленных законом) [173] .
Интересно, что использование такой вольной мотивировки для блокирования онлайн-казино встречалось и в практике иных судов.
172
В нарушение принципа разделения властей, установленного ст. 10 Конституции РФ.
173
См. ч. 4 ст. 27 Конституции РФ, и. 1 ст. 10 Закона об информации.