Право вернуться

Негатин Игорь

Такие проекты, как понимаю, слишком дорого обходятся. Зачем тратить драгоценные ресурсы на перемещение отработанного материала? Проще забыть, спасая одного, но ценного сотрудника. Братские чувства? Вы это серьёзно? Бросьте! Я не видел Влада больше двадцати лет и сомневаюсь, что у нас найдутся какие-то темы для разговора.

(1) Belle Epoque, - прекрасная эпоха (фр.)

4

На следующий день после разговора с начальником меня познакомили с инструктором Михалычем.

Это невысокий, крепкий мужчина средних лет. Точнее не скажу - ему могло быть и тридцать пять, и сорок, и даже пятьдесят. Есть люди, над которыми время не властно. Круглолицый, русоволосый. Над губой топорщилась жёсткая щётка усов, которая придавала ему задиристый вид и делала похожим на бродячего кота, готового и к любви, и к драке. Как оказалось позднее, я не ошибся. Даже прозвище оказалось очень подходящее - Боцман.

Он прищурил свои глаза цвета ячменного пива и окинул меня критическим взглядом:

– Похож...

– Что-то не так?
– спросил я.

– Как тебе сказать...
– буркнул инструктор и поморщился.

– Как есть.

– Не обижайся, но на Владьку ты похож как дудка на гаубицу. Дырка вроде есть, а толку?

– Вас послушать, так у меня не братик, а киборг.

– Киборг не киборг, а покрепче тебя будет. Запустил ты своё тело, Шурка! Не стыдно?

– Александр.

– Что?
– не понял инструктор.

– Меня зовут Александр.

Инструктор замолчал и удивлённо уставился на меня. Долго рассматривал. Будто первый раз видел. Потом хмыкнул и расхохотался.

– Ну-ну... Узнаю породу. Ладно, поглядим, какой ты есть, Александр Талицкий...

Не знаю, чем руководствовался начальник, давая задание инструкторам. На обучение и подготовку отводился один месяц. Сами понимаете, за такой срок невозможно подготовить профессионального поисковика-спасателя. Тем более такого, которого забросят в иной мир. Времени хватало лишь для ознакомления с техникой и скромной физической подготовки.

Если вы ожидаете, что я начну рассказывать про стрельбу по-македонски и прочие чудеса беллетристики, то можете смело откладывать мои записи в сторону. Ничего подобного не было и быть не могло. Хватало некоторых навыков выживания, самообороны и стрельбы. Снайпера за такой срок из меня не сделали, но пулять в сторону мишеней научили.

Дважды ко мне наведывался психолог. Это сухонький и сгорбленный старичок, который назвался Семёном Моисеевичем. Крючконосый и седовласый. Он долго меня расспрашивал о разных житейских мелочах, прошлом, делал пометки в истрёпанном блокноте и горестно вздыхал. Если по его реакции судить о моих перспективах, то можно смело брать лопату и брести на кладбище. Уныло и неторопливо, бормоча себе под нос:

– Да, да, конечно... Так будет лучше. Наверное...

Территория разделена на закрытые сектора. Чтобы попасть в соседний, надо пройти через пост охранника. Нет допуска - разворачивайся. Не полезешь же через забор, право слово! Тем более такой - усиленный колючей проволокой. У меня был свободный допуск в жилой и спортивный секторы, где в ангаре находился приличный спортзал и пятидесятиметровый тир. В остальные мог пройти только в сопровождении инструктора или Владимира, который последнее время появлялся всё реже и реже.

Распорядок дня был по-армейски строгим.

Подъём в пять часов утра, пробежка в компании инструктора, завтрак и утренний визит к очкастым и молчаливым научникам. Один час в окружении непонятных приборов и суровой медички и вперёд, на занятия! Обед, опять занятия, физическая подготовка, очередной визит к медикам, специальная подготовка, ужин, отбой.

Первую неделю я так уставал, что едва доползал до кровати. Даже мыслей в голове не было. Какая-то каша... Потом немного втянулся и уже мог себе позволить скоротать вечерок на лавочке, попивая чай и рассматривая глухой забор. Двор, где я отдыхал, был размером с две баскетбольные площадки. Несколько высоких сосен, шеренга пушистых ёлок и даже клумба с ярко-оранжевыми цветами. Ну и четыре старомодных лавочки, разумеется.

Персонал базы здесь не появлялся. Даже в двухэтажном общежитии, где я ночевал, никто не жил. Иногда до меня доносились звуки ударов по мячу и весёлые крики игроков, которые веселились за одним из этих заборов. Одиночество? Нет, поверьте мне на слово, меня это не тяготило. Несмотря на ситуацию, я наслаждался этим временным покоем, свежим воздухом и запахами соснового бора, который стеной высился за оградой. Вспоминал погибшую жену и думал о дочке. Всё-таки мне повезло с этой работой. Наверное...

Иногда ко мне присоединялся Михалыч, который давал полезные советы. Говорил, надо заметить, очень осторожно. У меня даже появилось ощущение, что мои работодатели и сами не знают, куда именно меня забросит. Воображаемый образ 'Прекрасной Эпохи' понемногу тускнел и превращался в нечто туманное и очень неопределённое.

– О чём думаешь?
– послышался голос, и я чуть не подпрыгнул от неожиданности. Обернулся и увидел Михалыча с двумя полными кружками.

– Тьфу! О чём... Как послезавтра падать буду.

– Не переживай, научишься, - снисходительно сказал он и протянул мне кружку. Уселся рядом, и с наслаждением вытянул ноги.

– Куда я денусь с подводной лодки?
– кивнул я и попробовал чай. Крепкий, сладкий и душистый. Умеет Михалыч чай заваривать! Что касается моих возможных падений, то это тоже часть подготовки. Завтра должен приехать инструктор, а точнее - инструкторша. Вместе с двумя лошадками. Да, я тоже удивился, но ничего не поделаешь. Кто там знает, на чём ездят в иных мирах? Может на лошадях, а может на динозаврах. Лишним не будет.

– Главное, Саша...
– начал Михалыч и шумно отхлебнул чаю. Потом ткнул пальцем в небо и продолжил, - Главное, ничего тебе не сломать.

– Умеете вы, Михалыч, ободрить приговоренного.

– Ну уж... приговорённого. Не ты первый, не ты последний.

– Это как понимать?

– Да это я так...
– смутился Михалыч.
– Присказка у меня такая.

– Понял, не дурак.

– Ты это... кури поменьше.

– Ничего, скоро брошу.

– Ну-ну...

Через несколько минут он допил чай, поднялся и ушёл, напомнив, что через пару дней мы будем подбирать 'аварийный запас', одежду, снаряжение и оружие.