Право – язык и масштаб свободы

Ромашов Роман Анатольевич

В качестве элементов правового статуса также указываются, как отмечалось выше, устанавливающие статус лица правовые нормы, его правосубъектность и гражданство. На наш взгляд, данные качества не определяют, а предопределяют, то есть обусловливают правовой статус лица, то есть фактически здесь смешиваются причина и следствие. Между тем построение понятийно-категориального аппарата требует строгого соблюдения законов логики в соотношении однопорядковых и разнопорядковых понятий. Поэтому правовые нормы, устанавливающие статус лица, правосубъектность и гражданство выступают, по нашему мнению, основаниями, предпосылками правового статуса личности. Именно их наличие делает правовой статус «функционирующим, действенным для личности» [431] . То есть они могут быть включены в юридическую конструкцию правового статуса, но не в его содержание.

431

Витрук Н. В. Основы теории правового положения личности в социалистическом обществе. М., 1979. С. 32.

Так, очевидно, что без норм права не было бы и правового статуса, поскольку именно они, как уже подчеркивалось, придают социальному статусу индивида форму правового. В то же время ставить их в один ряд с правами и обязанностями, составляющими содержание правового статуса, не обоснованно, т. к. они представляют собой абстрактные предписания безличностного характера, в то время как правовой статус по своему содержанию связан именно с юридической персонификацией личности. По этим же основаниям, на наш взгляд, не требуется включение в правовой статус в качестве самостоятельных элементов правовых принципов, которые носят ещё более абстрактный характер и конкретизируется непосредственно в нормах права. Нормы права, таким образом, выступают юридическим (нормативным) основанием правового статуса.

Как мы уже отмечали, некоторые ученые предлагают рассматривать как элемент правового статуса,

наряду с правами, свободами и обязанностями, гражданство. Более того, само определение гражданства, распространенное в научной литературе и нашедшее отражение, в частности, в российском законе «О гражданстве РФ» [432] , как устойчивой правовой связи лица с конкретным государством, выражающейся в совокупности их взаимных прав и обязанностей, позволяет некоторым ученым по сути отождествлять его с правовым статусом. Но, как справедливо отмечает Н. В. Витрук, неразрывная связь правового статуса и гражданства не дает основания объявлять правовой статус содержанием гражданства: гражданство есть юридическое основание (условие), предпосылка обладания и пользования правовым статусом, причем не единственное [433] . Отсюда и более четкое определение гражданства, даваемое ученым: «… гражданство как правовое явление есть правовая устойчивая, постоянно длящаяся связь по принадлежности лица к государству (государственно-организованному обществу), которая опосредуется совокупностью прав личности в сфере отношений гражданства (по его признанию, приобретению и прекращению, утрате)» [434] . Соответственно Н. В. Витрук делает вывод, что гражданство находится вне статуса и не входит в его содержание, оно является предпосылкой обладания правовым статусом и должно быть включено в более широкое понятие – правовое положение личности [435] . Мы согласны с ученым в том, что гражданство нельзя отождествлять с правовым статусом, также как нельзя включать его и в содержание правового статуса, но его можно рассматривать в качестве основания правового статуса как особый юридический факт. На это обращает внимание и Е. А. Лукашева, подчеркивая, что гражданство «является для индивида юридическим основанием пользоваться правами и свободами и выполнять установленные законом обязанности, то есть основанием правового статуса гражданина» [436] . А. А. Чепурнов также отмечает, что гражданство не является конкретным правом человека или совокупностью прав, не может оно рассматриваться и как правоотношение лица с государством – оно составляет предпосылку и юридическое основание вступления граждан в правоотношение, является условием установления правового статуса личности [437] . Гражданство, по нашему мнению, – это ничто иное как правовое состояние [438] , то есть длящийся во времени юридический факт, периодически порождающий определенные правовые последствия, а именно – порождающий определенные права и обязанности индивида, составляющие ядро его правового статуса. Даже в тех случаях, когда обладание соответствующими правами не ставится в зависимость от наличия гражданства, последнее всё равно определяет правовой статус как особую форму статуса социального. Как справедливо подчеркивает в этой связи Б. Л. Назаров, «правовой статус человека в значительной мере характеризует его как гражданина, который в системе социальных связей является участником тех из них, что регулируются правом»; «человек взаимодействует во всех социальных связях, гражданин – в таких, которые носят юридический характер» [439] .

432

Закон РФ «О гражданстве РФ» от 31.05.2002 № 62-ФЗ // Российская газета. 2002. 05 июня.

433

См.: Витрук Н. В. Общая теория правового положения личности. М., 2008. С. 131–136.

434

Там же. С. 136

435

Витрук Н. В. Общая теория правового положения личности. М., 2008. С. 185.

436

Лукашева Е. А. Правовой статус человека и гражданина // Права человека / Отв. ред. Е. А. Лукашева. М., 2000. С. 91–92.

437

Чепурнов А. А. Правовой статус личности в Российской Федерации: конституционные основы гарантирования. Ростов н/Д., 2006. С. 26.

438

Поэтому, видимо, некоторые ученые и сами правовые состояния включают в правовой статус. См., например: Головистикова А. Н., Грудцына Л. Ю. Права человека. М., 2006. С. 99, 103.

439

Назаров Б. Л. Понятие прав человека // Права человека. История, теория и практика / Отв. ред. Б. Л. Назаров. М., 1995. С. 38–39.

В отношении правосубъектности как способности лица быть субъектом права [440] следует отметить, что она, наряду с нормами права, служит тем фундаментом, на котором и строится вся юридическая конструкция правового статуса. Это неотъемлемое качество индивида как «носителя» правового статуса, которое и превращает его из личности «биосоциальной» в личность юридическую. Правосубъектность, включающая в себя правоспособность и дееспособность, предопределяет как содержание правового статуса (объем субъективных прав и обязанностей), так и форму его реализации. Так, правоспособность, под которой понимают потенциальную возможность лица иметь права и нести обязанности, выступает необходимым условием возникновения правового статуса любого лица. Именно поэтому общая правоспособность как необходимое юридическое свойство личности появляется у человека с момента рождения и прекращается со смертью. Именно поэтому правоспособность как абстрактная возможность не может быть ограничена или отобрана у индивида: не существует неправоспособных или ограниченно правоспособных лиц. Правоспособность нельзя ни передавать, ни ограничивать, от неё невозможно отказаться [441] . Наличие одинаковой общей правоспособности у всех лиц реализует демократический принцип равенства перед законом.

440

Вопрос о понятии, структуре и видах правосубъектности носит дискуссионный характер, но поскольку он не входит в непосредственный предмет данного исследования, мы ограничиваемся констатацией собственного понимания данной категории.

441

См.: Кучинский В. А. Личность, свобода, право. М., 1978. С. 111; Матузов Н. И. Личность. Права. Демократия. Теоретические проблемы субъективного права. Саратов, 1972. С. 204.

В отличие от правоспособности, дееспособность как элемент правосубъектности означает уже не потенциальную возможность, а реальную способность индивида своими собственными действиями осуществлять права и исполнять обязанности. Она, в свою очередь, определяется целым рядом факторов, таких, как возраст, психическое состояние лица, и возникает в полном объеме по общему правилу с достижением совершеннолетия. Именно дееспособность предопределяет разное содержание правового статуса индивидов и разные формы его реализации. Так, если индивид признан ограниченно дееспособным или недееспособным (а дееспособность, в отличие от правоспособности, может быть ограничена, и человек может быть лишен дееспособности), то он не может самостоятельно реализовывать те права и обязанности, которые входят в содержание его правового статуса: «недостающая» дееспособность в этих случаях как бы восполняется действиями законных представителей этих лиц. И реализация прав и обязанностей здесь будет опосредованной – через опекунов и попечителей. Соответственно, правосубъектность, и в первую очередь дееспособность, служит своего рода фактическим основанием правового статуса, учитывающим конкретные жизненные обстоятельства каждого индивида. Накладываясь на юридическое основание, которым выступают нормы права, фактическое основание и образует реальную основу для формирования содержания правового статуса. Поэтому нельзя также согласиться с позицией, достаточно распространенной среди советских ученых, сводящей по сути правовой статус именно к правосубъектности (или даже правоспособности). Так, например, Н. Г. Александров писал, что «право, определяя круг действий, которые государство разрешает совершать, устанавливает правоспособность, или правовой статус граждан… и тем самым определяет их правовое положение» [442] . Как справедливо подчеркивает в этой связи Н. И. Матузов, «правоспособность – весьма существенный элемент правового статуса, но она всё же не исчерпывает и не раскрывает в полной мере действительное правовое положение личности в обществе, не отражает всё богатство и сложность их взаимосвязей; сведение правового статуса к правоспособности обедняет и, в конечном счете, принижает реальное положения гражданина… в государстве» [443] .

442

Цит. по: Кучинский В. А. Личность, свобода, право. М., 1978. С. 105.

443

Матузов Н. И. Личность. Права. Демократия. Теоретические проблемы субъективного права. Саратов, 1972. С. 192.

В качестве элемента правосубъектности иногда также выделяют деликтоспособность – способность нести ответственность за совершенные противоправные деяния. Более того, как уже отмечалось, саму юридическую ответственность также предлагают включать в правовой статус индивида как самостоятельный элемент [444] . На наш взгляд, подобное выделение ответственности (и соответственно деликтоспособности) не обосновано, так как претерпевание негативных последствий личного, материального или организационного характера за совершение правонарушения (в чем и заключается юридическая ответственность [445] ) есть ни что иное, как обязанность правонарушителя. Таким образом, способность нести юридическую ответственность охватывается понятием дееспособности, а само несение негативных последствий входит в содержание правового статуса как обязанность правонарушителя.

444

См., например: Головистикова А. Н., Грудцына Л. Ю. Права человека. М., 2006. С. 99, 102.

445

Вопрос о понятии юридической ответственности носит дискуссионный характер, но поскольку он не входит в предмет данного исследования, мы будем исходить из наиболее распространенного понимания ответственности – в ретроспективном

аспекте.

Интересную точку зрения на эту проблему высказывает Н. В. Витрук. Он обращает внимание на то, что вопрос о месте юридической ответственности в правовом статусе индивида зависит от того, как её понимать, в частности – в статике или в динамике. Средства юридической ответственности, установленные в праве и взятые в статике, по его мнению, – один из видов юридических гарантий защиты прав и обязанностей, а юридические гарантии, обеспечивающие реализацию и защиту прав, обязанностей и законных интересов личности, он относит к структурным элементам правового положения личности. Если же рассматривать юридическую ответственность в динамике как определенное поведение и деятельность в процессе реализации и защиты прав и обязанностей, то в этом случае, как пишет ученый, она составляет часть этого процесса [446] . Однако, на наш взгляд, и в том, и в другом случае подобное понимание ответственности вообще выходит за рамки правового статуса, так как относится именно к сфере защиты прав и обязанностей, то есть по сути к средствам защиты самого правового статуса.

446

Витрук Н. В. Основы теории правового положения личности в социалистическом обществе. М., 1979. С. 33.

Дискуссионным является вопрос и о включении в правовой статус общих (статусных) правовых отношений, в рамках которых индивидами реализуются их права и обязанности. С одной стороны, очевидно, что правоотношения не могут быть поставлены в один ряд с правами и обязанностями лица. Как подчеркивает Н. В. Витрук, «правовые связи и отношения не выступают в качестве структурного элемента правового статуса, так как они существуют не в одном ряду с правами, обязанностями и законными интересами личности, а как форма их существования (проявления)» [447] . С другой стороны, полное выведение их за рамки правового статуса (по аналогии, например, с юридическими гарантиями) лишает последний фактической составляющей, то есть по сути превращает в формальную характеристику лица. Между тем, правовой статус индивида – это не только те юридические качества, которые закреплены в нормах права, но и их реальное воплощение в действительности. Реализация же основных субъективных прав и обязанностей индивида происходит именно в рамках правовых отношений [448] . Ведь именно субъективные права и обязанности индивида и составляют юридическое содержание правоотношения, а их реальное воплощение – его фактическое содержание. Поэтому, на наш взгляд, нельзя отрывать права и обязанности индивида от формы их реализации, так как это разрушает и юридическую конструкцию правоотношения (субъект – объект – субъективные права – юридические обязанности), и юридическую конструкцию правового статуса. Без правовых отношений правовой статус из юридической конструкции по сути превращается в юридическую фикцию.

447

Там же. С. 31.

448

Хотя существует точка зрения, что субъективные права и обязанности могут реализовываться и вне правоотношений, мы поддерживаем позицию тех ученых, которые считают правоотношения единственной, или по крайней мере основной формой реализации норм права. См. об этом, например: Кучинский В. А. Личность, свобода, право. М., 1978. С. 136–154.

Исходя из вышеизложенного, на наш взгляд, правовой статус индивида можно определить как систему предусмотренных юридическими нормами прав, свобод и обязанностей индивида, обусловленную его правосубъектностью и гражданством и реализуемую в соответствующих правоотношениях.

При рассмотрении правового статуса, необходимо различать его структуру и содержание. По нашему мнению, содержание является одним из элементов структуры [449] . Подобный подход позволяет объединить в рамках единой конструкции правового статуса объективные и субъективные элементы, подчеркнув тем самым связь правового статуса как с государством, устанавливающим данный статус, так и с индивидом, выступающим носителем этого статуса и субъектом реализации включаемых в статус прав, свобод, обязанностей.

449

Аналогичную терминологическую ситуацию мы можем наблюдать, например, в теории правового отношения: содержание правового отношения (включающее субъективные права и юридические обязанности) выступает лишь одним из элементов структуры правового отношения, наряду с субъектами и объектом правового

отношения.

Объединить обозначенные элементы в рамках конструкции правового статуса нам позволяют также подходы к пониманию данной категории отечественного законодателя, что нашло отражение в различных нормативных правовых актах, посвященных правовому статусу отдельных категорий лиц. К сожалению, не везде законодатель дает нормативное определение правового статуса, но из содержания самих законов можно сделать соответствующие выводы. Так, например, дефиницию правового статуса мы находим в статье 1 Закона РФ от 27 мая 1998 года «О статусе военнослужащих»: «Статус военнослужащих есть совокупность прав, свобод, гарантированных государством, а также обязанностей и ответственности военнослужащих, установленных настоящим Федеральным законом, федеральными конституционными законами, федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации» [450] . При этом в статье 4 данного Закона прямо закрепляется, что правовыми основами статуса военнослужащих являются «Конституция Российской Федерации, федеральные конституционные законы, настоящий Федеральный закон, федеральные законы и иные нормативные правовые акты Российской Федерации, а также нормы международного права и международные договоры Российской Федерации» [451] . Указывается также и фактическое основание статуса военнослужащего, в частности, в статье 2 закона сказано, что «граждане (иностранные граждане) приобретают статус военнослужащих с началом военной службы и утрачивают его с окончанием военной службы» [452] . Таким образом, в действительности, исходя из содержания указанного закона, в правовой статус военнослужащих входят, кроме обозначенных в нормативном определении прав, свобод, обязанностей, также его основания (юридическое и фактическое). Нормы об ответственности военнослужащих, также включенные в нормативное определение правового статуса, расположены в той же главе закона, что и обязанности (Глава III), что, на наш взгляд, подтверждает возможность не выделения их в качестве отдельного элемента правового статуса; точно также и гарантии прав и свобод расположены в главе, посвященной самим правам и свободам военнослужащих (Глава II), что также позволяет не рассматривать их отдельно. В ряде других федеральных законах о правовых статусах тех или иных категорий лиц хотя и не содержится нормативное определение правового статуса, но схема построения их содержания аналогична рассмотренной выше [453] . При этом термины «правовой статус» и «правовое положение» используются законодателем как синонимы. Например, статья 2 федерального закона «О статусе судей в РФ» указывает: «Все судьи в Российской Федерации обладают единым статусом. Особенности правового положения некоторых категорий судей, включая судей военных судов, определяются федеральными законами, а в случаях, предусмотренных федеральными законами, также законами субъектов Российской Федерации. Особенности правового положения судей Конституционного Суда Российской Федерации определяются федеральным конституционным законом» [454] . Аналогичную синонимию мы находим и в статье 2 Закона РФ «О статусе военнослужащих» [455] .

450

Закон РФ «О статусе военнослужащих» от 27.05.1998 № 76-ФЗ // Российская газета. 1998. 02 июня.

451

Там же.

452

Там же.

453

См., например: Закон РФ «О статусе члена Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы Федерального Собрания РФ» от 08.05.1994 № 3-ФЗ // Российская газета. 1999. 08 июля; Закон РФ «О статусе судей в РФ» от 26.06.1992 № 3132-1 // Российская газета. 1992. 29 июля.

454

Закон РФ «О статусе судей в РФ» от 26.06.1992 № 3132-1 // Российская газета. 1992. 29 июля.

455

Закон РФ «О статусе военнослужащих» от 27.05.1998 № 76-ФЗ // Российская газета. 1998. 02 июня.