Правоохранительные и судебные системы глазами рецидивиста
Шрифт:
Это только в боевиках можно человека многократно избить, а у него не будет следов, и он будет беседовать всю ночь с подругой о погоде, развлекая себя между делом и беседой с ее «истязателем» (как следует из показаний свидетеля Комаровой).
Суд не уточнил, в какой ситуации, от какого конкретно удара «потерпевшая» получила сотрясение мозга, вменяемое подсудимому по ч.1 ст.112 УК РФ.
А ситуаций таких, согласно материалам дела три: в офисе, в большой комнате их квартиры, в маленькой комнате их квартиры. Где, по мнению суда произошла травма, вызвавшая якобы сотрясение, судом не установлено. Эксперты в своем комиссионном
3) Свидетелей сторона обвинения фактически не предоставила.
Факт 7: В офисе, где в то время работал подсудимый, в его комнате сидело 5 человек и в смежной с его комнатой — 12 человек (в его комнату можно было попасть только через смежную, проходную комнату). Как выяснил суд никто из сотрудников, работающих а этих комнатах, ни в эту дату, ни в иную другую дату в апреле, «потерпевшую» в офисе не видел, никаких признаков ссоры и тем более драки не наблюдал. Обвинение не привело ни одного свидетеля, который бы подтвердил сам «факт» прихода «потерпевшей» в офис, в указанную дату.
Да и сложно себе представить, чтобы разумный человек, кандидат наук, руководитель отдела, которым являлся и является подсудимый, в здравом уме и твердой памяти, непьющий, вдруг устроил бы драку в офисе, особенно если учесть, что в эту же смежную комнату выходил кабинет Генерального директора его компании!?
Обычно мужчины бьют своих жен по пьянке (включая наркоту) или от безысходности жизни, если они неудачники. Но подсудимый, как установлено судом, не пьет, наркотиков не употреблял и не употребляет и он является достаточно успешным человеком в обществе (кроме успехов в бизнесе, он успешный писатель и художник). Психологически он не подпадает ни под одно описание семейных дебоширов. Но, к сожалению, это в наших судах никого не интересует.
Факт 8: Еще более запутанная ситуация с единственным свидетелем обвинения по ситуации в квартире. Это старший сын «потерпевшей» — Сергей (усыновлен подсудимым). Как выяснил суд, он дал свои первые письменные показания, на которых суд и основал свои выводы, под давлением матери, а в судебном заседании сознался, что сам ничего не видел, кроме ссоры в неопределенную дату в конце апреля 2004 года. При этом под ссорой он понимал словесную перепалку, никаких ударов по голове «потерпевшей» он не видел и не подтвердил, никаких ударов головой «потерпевшей» о тумбочку также не подтвердил.
Не смотря на это суд счёл, что свидетель Сергей якобы искренне заблуждался в своих показаниях в суде, как, по мнению суда, «искренне заблуждался» и свидетель со стороны защиты Ф. и другие свидетели защиты (!), причем никто из них не признал, что он искренне заблуждался, и все они, естественно, предупреждались за ответственность за дачу ложных показаний.
Т.е., фактически, суд основал свой приговор исключительно на показаниях самой «потерпевшей», к которым он должен был отнестись с недоверием, в виду наличия серьезных материальных оснований для ложного доноса (проблема раздела квартиры и прочего имущества — в целом более 3 млн. руб.).
4) Диагноз «сотрясение мозга», который послужил основой для определения средней тяжести по признаку длительности излечения, никакими объективными данными не подтвержден.
Факт 9: Действительно, диагноз выставлен лечащим врачом только на основании жалоб «потерпевшей». Ни рентген, ни томография, ни исследование глазного дна — не подтвердили «сотрясение», как следует из медицинских документов, имеющихся в деле. В качестве внешнего признака сотрясения указана припухлость на лбу, невыясненной природы. Эксперты допускают возможность получения сотрясения при описанной «потерпевшей» ситуации, в указанную дату. Но это является только их предположением, поскольку при отсутствии физических свидетельств сотрясения, отсутствия следов на голове от удара, по их же «высочайшему» мнению, установить точную дату в принципе невозможно.
Суд в данном случае счел, что вероятностная экспертиза может являться полноценным доказательством, исходя из наличия синяков на теле «потерпевшей», которые эксперты также отнесли к разбираемой дате с такой же долей вероятности. Однако, реально никто из свидетелей этих синяков не видел, суд их природу и возникновение не изучал, поскольку отнес их к ст.116 УК РФ, закрытой за давностью лет. Подсудимый также эти синяки не видел, утверждает, что она эти синяки сфабриковала (способов для этого действительно существует множество).
Следовательно, суд основал свои выводы на мнении лечащего врача, выставившего данный диагноз, исключительно со слов потерпевшей, поверив той на слово.
5) Время излечения более 21 дня объективными данными не обосновано.
Факт 10: Суд приравнял время нахождения на больничном времени излечения, что уже незаконно, поскольку на больничном «потерпевшая» лечилась у невролога от множества хронических заболеваний неврологического типа. При этом, на начало данного разбирательства суду не были известны данные об этих хронических заболеваниях, поскольку предыдущую свою амбулаторную карту «потерпевшая» специально уничтожила и завела новую (что уже должно было насторожить суд). Однако через год после разбирательства врачи вновь установили у нее наличие этих хронических заболеваний, включая например, невралгии, цвикалгию и остеохондроз, которые могут давать сходные с сотрясением симптомы. Эти диагнозы были занесены врачами в ее амбулаторную карточку. Однако суд отказался исследовать эти данные, ссылаясь на конфиденциальность личных данных.
Факт 11: Из общедоступной медицинской литературы известно, что простые случаи сотрясения мозга излечиваются за 1, максимум 2 недели. В данном случае степень сотрясения мозга медиками не исследовалась, объективных тестов не проводилось. Следовательно точное время излечения определить в данном случае невозможно. К тому же сам диагноз основан только на субъективных жалобах больной.
Возникает естественный вопрос, на основе чего тогда этими горе экспертами выставлено время излечения сотрясения более 21 дня? А ведь это единственный в нашем случае квалифицирующий признак средней тяжести по ст.112 УК РФ.
6) Суд неверно обосновывает данный диагноз заключениями экспертов.
При этом суд замечает, что в основу приговора положены именно заключения, а не акты освидетельствования, имеющиеся в деле и полученные по инициативе «потерпевшей» (стр.10 Приговора). Это не соответствует фактическим материалам дела.
Факт 12: Действительно, заключения экспертов, как хорошо видно из их текста, основываются на данных из актов освидетельствования, полученных до начала следствия по инициативе самой «потерпевшей», а не органов правосудия.