Православие для многих. Отрывки из дневника и другие записи
Шрифт:
Все кругом нас – воспитание с детства, «жизненная борьба» – учат нас «собственному достоинству». Но если есть среди нас такой, кто почувствует себя мытарем, – а дай Бог, чтобы каждый чувствовал себя таковым, – да возрадуется он, потому что он – та заблудшая овца, та драхма потерянная, ради которой пришел Христос, и о спасении его еще большая радость на небе, чем о сотне праведников.
Не всеми одинаково серьезно сознается важнейшее в наших духовных путях значение созерцания жизненного пути святых. Многие говорят: «у меня есть Евангелие, у меня есть Христос – мне не нужны посредники». Иные,
Просто подавлять или усыплять в себе грех, все греховное – неверный путь, грех останется все равно и даст новые ростки, хотя бы мы и обрывали каждый новый побег.
Надо этому зловредному растению сделать прививку, т. е. надо сублимировать свою греховность, преобразить ее в высшие состояния, извращением которых она была. Пример – апостол Павел и все те, кто активно и сознательно «строят» свою душу.
Общее место гордых – возмущаться чужой ложью, протестовать против неправды, восстановлять истину. Они и не замечают в своем ослеплении, что сами опутаны ложью, что они не выносят истины даже в слабом ее растворе, что надо заслужить право на истину.
Истину по отношению к себе они не выносят, да и можно ли говорить правду душевнобольному? На что ему эта правда? Всякая о нем правда обратится только в воду на мельницу его безумия.
Скорбями истребляются грехи наши, «нет скорбей – нет и спасения» (слова преподобного Серафима). Не только страдания, посылаемые Богом, но всякое духовное усилие, всякое добровольное лишение, всякий отказ, жертва немедленно размениваются на духовные богатства внутри нас; чем больше мы теряем, тем больше приобретаем. Вот почему трудно богатому войти в Царство Небесное (Мф. 19, 23) – потому что в них не совершается этого размена благ земных, временных, тленных на блага небесные, нетленные. Мужественные души инстинктом ищут жертвы, страданий и крепнут в отречениях. Многочисленные подтверждения этого в Евангелии и у апостолов. Особенно много об этом у апостола Павла. Это знают даже внехристианские религии: как истязают себя факиры, йоги, дервиши; у них это точный расчет.
Бог посылает нам скорби – примем их мужественно и мудро, возрастая и укрепляясь в них духовно.
Во время каждого Великого поста за исповедью Бог внушает ту или другую руководящую мысль. В этом году это любовь ко Христу и главное средство борьбы с грехом – молитва Ему же.
…Так грустно всегда расставаться с постом и с пасхальной неделей. Я всегда тяжело переживаю и закрытие врат в алтаре в субботу Фоминой, и вообще конец пасхальной седмицы. Хоть и поют еще «Христос Воскрес», но все делается труднее, как будто действительно снова затворились двери Царствия, открывшиеся было навстречу усилиям и подвигам поста. Люди с какой-то усиленной жадностью опять погружаются в земное, в суету, церкви пустеют.
Только первые шаги приближения к Богу легки; окрыленность и восторг явного приближения к Богу сменяются постепенно охлаждением, сомнением, и для поддержания своей веры нужны усилия, борьба,
Начало духовной жизни – выход из своей субъективности, из самого себя, перерастание самого себя в общении с высшим началом, с Богом.
Столько смертей кругом, что смерть почти перестала быть страшной и стала временами для меня реальнее, чем жизнь. И чем больше близких уходит туда, тем легче делается этот переход.
Почему Церковь молчит о загробном мире? Человек живет, мыслит и чувствует в условных формах пространства и времени. Вне этих форм мы не можем ни мыслить, ни говорить.
Потустороннее живет иными формами. Если будем говорить о нем, мы будем говорить плотским языком. Вот откуда целомудренное молчание Церкви.
Православие особенно чувствует контраст «умной красоты мира горнего» и «мира сего». Мы страдаем от ощущения тьмы и греха, примешанного ко всему миру. Становясь православными, мы становимся все отчасти аскетами.
Бог создал жизнь.
Дьявол победил ее смертью.
Бог отразил победу смерти Воскресением.
Вся современность говорит: «греши!», и те, кто хотят жить и живут по Светлому Закону, – всегда боримы и не должны ожидать легкой «приятной» жизни.
Затруднения при чтении книги Иова происходят оттого, что не там ищут и ждут разрешения тех антиномий, которые ставит Иов, между тем как суть в том, что вопросы Иова разрешены только пришествием Христа.
«Многословие» в молитве хотя бы тем уже хорошо, что наше сознание дольше привязано к святым словам.
Если при этом нет даже полной погруженности в смысл произносимых слов, а только отвлечение от пустяков, суеты, забот, нечистых мыслей, и то это очень много. А если к этому переживание хоть 1/100 читаемого, то душа приобретает эти неисчислимые сокровища.
Таинственная сфера искусства, такая пленительная, околдовывающая, так мало приближает своих служителей к тому, что мы считаем истиной; для них обычные черты – эгоизм, гордость, жадность к славе, часто крайняя чувственность. Во всяком случае сфера искусства – не духовная сфера, а область чистой душевности.
Почему священники не ходят в театр? Самый принцип театральности отвергается Церковью. Запрещаются маски, ряжение, переодевание в костюм другого пола, так как все это подделка, двусмысленность, фальшь. Даже смотрение на это – какое-то участие. Что же касается актера – то чем с большим увлечением он играет, тем больший ущерб наносит своей душе, поселяя в ней путаницу и ложь.
Почему так ярко воспринимают русскую национальность люди смешанной крови – Даль, Гершензон, даже Пушкин? Потому, что смесь разных кровей дает возможность рельефного, стереоскопического видения.
Читаю об исцелениях по молитвам отца Иоанна Кронштадтского и недоумеваю: я склонен часто считать болезнь посещением Божиим и даже не всегда имею твердость молиться о выздоровлении больных, настолько признаю руку и волю Божию в болезни. Не есть ли молитва об исцелении вторжение в судьбы Божии? Что же тогда исцеление? Может быть, освобождение от грехов по молитве праведника и, как результат, – выздоровление.
Разрешение, отпущение грехов дается Богом в меру нашего покаяния и веры.