Православная церковьИстория и социальная сущность
Шрифт:
«От слов своих оправдается»
Религия, объединяя верующих с помощью внушаемых им иллюзорных идеалов, разумеется, не может гарантировать их выполнение на практике. Совершенно нереально воплощение христианских идеалов социального освобождения и справедливости в эксплуататорском обществе. Потому-то духовенство прибегает к спасительному «священному писанию», где несбывшиеся надежды человека объясняются его «многогрешными» делами и находят оправдание неблаговидные поступки служителей культа. При этом весьма помогают бесконечные ссылки на Библию. В ней значится: «господь — оправдание наше», имейте «дар благодати к оправданию», «выслушайте мое оправдание перед вами» и т. п.
Богословы рады бы сейчас скрыть неприглядную роль церкви при становлении Русского государства. Они без стеснения фальсифицируют эту роль, обеляют церковь и при необходимости
Если оглянуться назад и посмотреть правде в лицо, то станет ясно, что церковь не случайно действовала как завоеватель, силой внедряя христианскую религию. «Бойцовский опыт» она приобрела в длительной междоусобице, обусловленной враждой князей, претендующих на власть, борьбой представителей высшего духовенства между собой и князьями, феодалами за богатства и земли. В этих условиях не объединялись, а разъединялись народные массы, слабела и распадалась Русь, и в ее феодальной раздробленности была впрямую повинна и православная церковь — в первую очередь она всегда искала выгоду для себя.
Великий патриотизм, мужество наших предков, которых церковь клеймит как «неблагочестивых и многогрешных», — причина того, что Русь отражала набеги печенегов и половцев, оказывала сопротивление шведам и германцам, не сломилась под монгольским игом. К. Маркс называл это иго «кровавым болотом монгольского рабства». Оно не только давило, но оскорбляло и иссушало душу народа, ставшего его жертвой. Церковь же и тут снимала свои дивиденды.
Приведем примеры из описаний того периода, принадлежащих двум богословам, которые опубликовали свои работы в конце XIX— начале XX века, точнее, с разницей в шесть лет. (Мы уже не раз ссылались на них.)
Черниговский архиепископ Филарет Гумилевский в книге «История русской церкви», изданной в Санкт-Петербурге в 1895 году, большой раздел — «Бедствия церкви и распространение веры» — посвятил монгольскому нашествию. Он рисует такую картину: «В конце 1236 года Батый привел к России более полмиллиона дикого степного народа, жаждавшего крови, грабежа, разорения. Он потребовал от князей рязанских: „десятая часть всего вашего да будет наша“. Князья просили великого князя о помощи, но ослепление так было велико, что и при общей беде думали только о себе, по расчетам мелкого самолюбия. Батый взял Рязань, но не так, как обыкновенный победитель. Монголы распинали и рассекали пленников или, связав им руки, стреляли в них, как в цель; оскверняли святыню храмов, чистоту дев и монахинь, священнических и знатных жен; жгли иереев или обагряли кровью их алтари. Рязань с ее храмами и окрестными монастырями обращена в пепел» [100] .
100
Гумилевский Ф. История русской церкви, с. 181.
Преисполненный национальных чувств, Гумилевский говорит, что «пролился гнев божий на Россию. Но испытание назначено было ей не на короткое время». А как архиепископ заверяет читателей: бедствия вместе с народом в полной мере разделяла церковь.
Более объективен был профессор Московской духовной академии Е. Голубинский, выпустивший в 1901 году свою «Историю русской церкви». Он свидетельствовал об обратном: «Ханы монгольские во все время своего продолжительного господства над Россией оставляли совершенно неприкосновенною веру русских и совершенно ненарушимыми права русского духовенства. А таким образом… тяжкий бич божий, обрушившийся на нас в виде монголов, не был, по крайней мере, бичом для церкви, именно — не был бичом для нее, по крайней мере, со стороны ее внешней свободы и внешнего положения. Духовенство наше было освобождено ханами не только от даней, но и от всех без изъятия пошлин и повинностей» [101] .
101
Голубинский Е. История русской церкви, т. 2, с. 39.
Например, один из завоевателей, хан Узбек, в ярлыке, дарованном митрополиту Петру, распорядился: «И от Петра митрополита никто же дани не взимает, и от всех людей его и от всего его причта: те бо за нас бога молят, нас блюдут и наше воинство укрепляют» [102] .
Современные
102
Там же, с. 34.
В действительности «деяния митрополита Петра» можно характеризовать как предательство, измену интересам родины. Но кто же из духовенства отважится это признать, если и поныне верующие в молитвах благодарят «святого Петра» за заступничество?!
Русская православная церковь, презрев страдания широких масс, не замечая их самоотверженного сопротивления, усердно, «без печали» молилась за врага, а он не мешал ей наживать все новые богатства.
Весьма выгодный союз православной церкви и золотоордынских ханов оказал значительную услугу в укреплении материального положения церкви. Г. В. Плеханов писал: «Великое народное несчастье — татарское нашествие принесло, таким образом, большую помощь „богомольцам“ русской земли, которые со своей стороны умели ценить любезность „неверных и нечестивых“ царей» [103] .
103
Плеханов Г.В. Соч., т. XX. М., 1923, с. 81–82.
Так церковь умудрилась и сохранить, и приумножить свои привилегии в период ига. В безбедности она дождалась начала объединения русских земель вокруг Москвы. На слезах народа строила свое земное благоденствие, чтобы «под рукой Москвы» прославлять божественное происхождение теперь уже не киевских князей и монгольских ханов, а московских правителей и при удобном моменте восхвалять собственный вклад в дело создания Русского государства.
Выполняя волю официальной власти, православное духовенство активно взялось устанавливать межнациональные связи на основе единства вероисповедания, которые были необходимы в первую очередь князьям, торговым людям для более легкого проникновения в среду других народов.
Немалые заслуги приписывает церковь Стефану Пермскому, жившему в городе Устюге. Он «возжегся желанием обратить в христианство языческий народ— пермяков (зырян)», «бояре… усердно содействовали ему, чтобы снабдить Стефана всем нужным для будущих зырянских храмов… не забыты были и самыя деньги» [104] .
Дабы доказать язычникам, «что их идолы суть простые и мертвые обрубки дерева и чурбаны… святой Стефан… улучив момент, когда в кумирнице (молитвенное здание пермяков) никого не было и когда она никем не была охраняема… поджег ее… от идолов и богов остался один пепел» [105] . Покончив с языческими богами, Стефан стал внедрять христианство, строить православные храмы, набирать мужей, юношей, детей из новокрещеных для «поставления во священники и на прочие церковные должности».
104
Голубинский Е. История русской церкви, т. 2, с. 277.
105
Там же, с. 282.
Поскольку большинство язычников и после обращения в христианство не перестали «питать страх к своим прежним богам… святой Стефан должен был предпринимать путешествия по погостам и селениям, чтобы собственными руками уничтожать находившиеся в них местные кумирни… истреблял в этом огне и все то, что в них находилось» [106] . В кумирнях хранились значительные ценности: шкуры соболей, куниц, лис и прочих пушных зверей.
Стефан, не доверяя «всемогуществу христианского бога», творил расправу над языческими богами, а заодно губил и плоды тяжкого труда беззащитных людей. За такие «подвиги» московский великий князь и митрополит поставили Стефана епископом Пермской земли, В этом сане он пробыл с 1385 по 1396 год.
106
Голубинский Е. История русской церкви, с. 287.