Православные старицы ХХ века
Шрифт:
Вскоре Лидия уехала в Черногорию. Ей посчастливилось побывать в монастыре святого Василия Острожского. Здесь она тайно поселилась в пещере недалеко от монастыря святого Василия. Лидия лишь через несколько дней рассказала игумену монастыря, что поселиться на горе в пещере. Игумен сообщил о подвижнице в митрополию, вскоре пришло разрешение - в 1920 году на праздник «Покров Пресвятой Богородицы» она стала послушницей.
Из воспоминаний схиигумении Марии: «В округе было много волков, по ночам они выли, и душа моя от изнеможения иногда стонала. Но все покрывала любовь Божия. Ночью, бывало, выйду из пещеры и молюсь под звездным небом: произношу «Отче наш!» и чувствую себя в Отчем доме. И, тем не менее, мне очень не хватало духовного совета. Умоляла: «Господи, пошли мне старца или старицу, я одна изнемогаю в этой брани». Постоянно просила об этом Спасителя...»
Господь услышал отшельницу (вскоре ей предстояло
Между нами установилось таинственное духовное общение. Через нее я познала духовные чувства и любовь во Христе... Ее внешний вид меня не отталкивал, я воспринимала ее духовно. Она меня любила во Христе, и между нами установилось молитвенное общение. Я молчала, она юродствовала, но наше общение было выше слов.
На Успение Божией Матери во время утрени на всенощной мне как-то таинственно открылось, что мать Диодора умрет. Она в это мгновение на меня посмотрела, и ей также это открылось. На другой день после Успения старица взглянула на меня, и в ее глазах был свет Святого Духа. Так она попрощалась со мной и ушла куда-то, юродствуя. Моя душа плакала. Я еще ничего не знала, но сердце скорбело». ( В тот день, когда она ощутилп беспокойство, блаженная старица погибла.)
По молитвам блаженной старицы духи злобы оставили послушницу, она уже могла молиться в тишине, но после смерти старицы враг стал мстить подвижнице через людей. Послушнице Лидии пришлось претерпеть гонения от игумении монастыря, за то, что она приняла участие в судьбе падшей сестры, изгнанной из монастыря. За советом и молитвенной помощью она обратилась к старцу Филимону. Из рассказа матушки Марии: «В молодости, он, будучи послушником... плугом нечаянно повредил себе обе ноги, которые пришлось ампутировать выше колен... Его келия оказалась на черном дворе, он разговаривал с приходящими к нему за советом через окно, а сам лежал на деревянной лежанке возле окна. Одет был в белую рубаху, седой, глаза голубые. Когда его увидела, сердце растаяло во мне от умиления и любви: ангельская чистота, кротость, рассудительность - все в нем было не от мира сего. Согрелась моя душа рядом с этой прекрасной душой. Он принял меня с любовью, долго со мной говорил, а потом произнес: «Ты не только должна помочь падшей сестре, но и много претерпеть за нее»».
Много скорбей пришлось перенести подвижнице, по ложному доносу она была арестована, томилась в тюрёмных застенках... (Подробнее о всех мытарствах, скитаниях выпавших на долю подвижницы можно прочесть в книге «Схиигумения Мария (Дохторова)», составитель епископ Макариопольский Гавриил (Динев))
Придёт время и подвижница станет не только настоятельницей женского монастыря, но и старицей.
Из воспоминаний схиигумении Марии: «В Петров пост (1924 год) мы приехали в Сербию, здесь Господь сподобил, к моему великому благу, встретиться с Высокопреосвященным владыкой Феофаном [76], который стал моим возлюбленным о Господе старцем. С тех пор жизнь моя протекала под его духовным руководством. В Великий пост 1925 года я получила монастырь святых мучеников Кирика и Иулитты около Цариброда, сюда же удалось переправить и двадцать сестер, которые оставались в Кишиневе.
В июне 1925 года, в день памяти Пророка Предтечи и Крестителя Господня Иоанна, я приняла постриг в малую схиму с именем Диодора в память своей первой возлюбленной о Христе старицы». (Постриг в рясофор был совершён ранее в 1922 году 4/17 декабря - в день великомученицы Варвары в 1922 году).
Из воспоминаний духовного сына старицы Марии болгарского епископа Гавриила:
«В Югославии она прожила со своими сестрами до 1950 года, обновила и расширила семь монастырей... В последние годы управляла сразу тремя монастырями. Свой монастырский устав она заимствовала у преподобного Кирилла, игумена Белозерского. В монастыре вставали в три часа ночи, читали по келиям полунощницу и шли в церковь, где ежедневно совершалось богослужение с литургией, которая заканчивалась в семь часов утра. Некоторые сестры... завтракали и отправлялись каждая на свое послушание...
После утреннего богослужения матушка отдавала благочинной распоряжения о предстоящих делах, а сама запиралась на два часа для совершения келейного правила. Она говорила, что без молитвы не смогла бы руководить сестрами. В полдень бывал обед... Потом два часа отдыхали: кто-то мог поспать, большинство же сестер в это время читали. А потом снова принимались за работу, до вечера. Затем следовали вечерня и ужин. Молитвы на сон грядущим сестры читали самостоятельно по келиям. Матушка считала, что это лучше, чем общее чтение этих молитв в церкви. В девять часов все уже должны были быть в постелях. Но, конечно, некоторые послушания не позволяли вовремя ложиться... Игумения, как правило, спала четыре часа, но очень часто по разным причинам - меньше, а то и вовсе не ложилась. По вечерам она принимала сестер на откровение помыслов, старалась проникнуть в самую сокровенную душевную глубину у тех, кто искал ее наставлений и духовной помощи. Благодаря чтению Житий святых отцов и следованию их учению матушка обрела большую опытность в духовной жизни. Из святых отцов она больше всех любила Макария Великого, Григория Богослова, Исаака Сирина и Симеона Нового Богослова. Макария Великого, кстати, почитала как своего старца. Неизменно считала себя грешнее всех сестер.
В Югославии матушка пребывала под старческим руководством архиепископа Феофана Полтавского. Будучи игуменией, она проводила суровую подвижническую жизнь: спала на полу, двадцать лет питалась одним хлебом, и то понемногу, а было время, когда несколько лет вообще не ела хлеба, - только сырые овощи. Великим постом, первую, четвертую и последнюю седмицы, она проводила без пищи и питья. Так же - и в первую неделю Успенского поста. Затем уже ела все, что разрешалось по великосхимническому уставу, придерживаясь наставлений преподобного Иоанна Лествичника, но старалась ограничиться малым количеством, так что всегда была великой постницей... Носила долгое время вериги, пока не заболела очень сильно, тогда пришлось их снять... Особенно большие скорби и испытания ей пришлось пережить во время последней войны. Она кормила и прятала в монастыре партизан, несмотря на предупреждение немецких и итальянских оккупационных властей, обещавших не трогать монахинь только в том случае, если те не будут помогать партизанам, в противном случае грозили монастырь уничтожить. Наконец до оккупантов дошло, что матушка принимает партизан, и ее занесли в список приговоренных к смертной казни. Ее спас один болгарский полковник, который любил с ней беседовать и брал у нее духовные книги. Он ее вовремя предупредил, сказал, что видел списки, и мать Мария ушла в безопасное место...
Матушка очень любила сестер. Она была тем истинным пастырем, который душу свою полагает за овцы своя. Однажды сестра Ксения (в монашестве Мария) заболела какой-то мучительной болезнью, температура доходила до сорока. «Я о ней сильно молилась, - рассказывала старица, - и сестра выздоровела, а сама я заболела. Оказалось, это была лихорадка»...
Сестры очень любили свою духовную мать. Однажды в югославский монастырь, управляемый игуменией Марией, приехал представитель местного епархиального архиерея и объявил, что половину сестер решено отправить в другой монастырь. Все насельницы начали плакать, и архиерейский посланник в изумлении заметит «Старших монахинь я понимаю, но когда к вам успели так привязаться новоначальные послушницы?» Он доложил епископу, что отделить сестер от их духовной матери невозможно.
В 1950 году игумении Марии предложили отказаться от подчинения Московской Патриархии и от советского гражданства, Угрожая переселением в другую страну. Она предпочла отправиться в изгнание, но не отказалась от своей Родины и от своего архипастыря и отца - Святейшего Патриарха Московского и всея Руси. Тогда ее вместе со всеми русскими сестрами в товарном вагоне вывезли в Албанию. Сербские монахини неутешно плакали и рвались к матушке, но их разлучили насильно...
В Албании им разрешили занять один из монастырей и по ходатайству Святейшего Патриарха Алексия и советского посла оказывали всякое содействие. Но трудно было православным монахиням жить в неправославной стране. По этой причине матушка отказалась от возможности остаться в монастырях Франции или США, она решила проситься в Болгарию. По ходатайству Святейшего Патриарха Алексия Болгарская Православная Церковь и болгарское правительство в 1954 году приняли русских монахинь и предоставили им возможность выбрать монастырь. Матушка осмотрела разные обители в Болгарии... ей понравился маленький полуразрушенный скит преподобной Параскевы-Петки, находящийся недалеко от Софии (курорт Банкя)... Началась работа по восстановлению монастыря и постройке новой церкви. В скиту преподобной Параскевы-Петки матушка учредила скитский устав преподобного Нила Сорского...