Правосудие любой ценой
Шрифт:
Безопасно. И логично. И если бы не очередной приступ Михаила, Мастер исчез бы из города не четвертого, а первого. И Гринчук спокойно уехал бы с Ингой, а не стал бы с ней играть в письма и записки. И, возможно, остался бы жив…
И все-таки тут есть какая-то нарочитость. Что-то здесь слишком все громоздко. Излишне, можно сказать.
И он зачем-то отпустил Мастера. Или просто не успел его прищучить? Или не хотел, чтобы началась хоть какая-то стрельба.
Господи, подумал Полковник, теперь уже никогда точно не узнаем, что именно планировал Гринчук на самом деле. А его близкие и друзья все еще думают, что он жив. И нет ни какой возможности их оповестить. Всех очень надежно спрятал Гринчук.
Разве что… Старый болван. Полковник достал из кармана телефон и набрал номер Братка.
– Да? – спокойно ответил тот.
– Иван… – Полковник откашлялся. – Пришли нехорошие известия…
– Что случилось? – вежливо спросил Браток.
– Это по поводу Юрия Ивановича…
Как же это сказать, подумал Полковник. Убили? Погиб? Пропал без вести?
– Юрий Иванович… – повторил Полковник. – Он мертв.
Пауза. А потом Браток сказал совершенно спокойным голосом:
– Да, я знаю.
И добавил:
– Он мне недавно звонил.
Снова пауза. На этот раз ее тянул Полковник. Странны нелепый оборот речи… Или Браток успел все узнать раньше и уже начал поминать?
– Он мне звонил, – повторил Браток, – и сказал, что несколько часов хочет побыть мертвым. И очень просил вас не суетиться эти несколько часов. Он полагает, что в ближайшее время у вас могут начаться неприятности. И просит, чтобы вы пока его прикрыли.
– Когда он звонил? – спросил Полковник.
– Минут сорок назад. Спросил, дошла ли до нас информация и передал просьбу. А что?
– Будь ты не ладен! – с чувством сказал Полковник. – И твой любимый начальник – тоже.
– Хорошо, – согласился вежливый Браток, – только не волнуйтесь. И не говорите сразу всего Владимиру Родионычу.
– Это еще почему?
– У него, во-первых, сердце не очень, а во-вторых, у него, кажется, могут быть неприятные разговоры.
– Это с кем?
– А он что, самый большой бугор на свете? – удивился Браток. – У него что, нет своего начальства? Или, как это, крутых конкурентов?
Полковник задумался.
– Вы чего-то еще хотели спросить? – поинтересовался Браток. – А то тут у меня работа есть. Конфликт поколений, мать его.
– Хорошо, – сказал Полковник. – Решайте конфликт.
А вот я сейчас поеду к Владимиру Родионычу и все ему расскажу, мстительно подумал Полковник. Все расскажу. Стукану. Донесу…
Мать вашу. В который раз. Зачем? Зачем, ведь все уже произошло. Все уже сложилось. Вся мозаика. Генерал в госпитале. Мастер в бегах. Уголовники договариваются друг с другом, готовятся выбирать замену Мастеру. И Полковник сейчас может поставить на это место своего, управляемого человека.
И все.
И…
Полковник встал с дерева и пошел к машине. Они поставят на место Мастера своего, управляемого. И будут контролировать в городе все. И…
Нет, не все. Не все так просто. Остается еще кто-то неизвестный, кто контролировал Мастера. Кто-то серьезный и неизвестный. И опасный. И этот неизвестный может обидеться. Он даже наверняка обидится.
И что тогда? На кого выйдет этот неизвестный, когда все более-менее утрясется? На того, кто контролирует криминалитет. А это будет Полковник. Это его часть работы.
– Поехали, – сказал Полковник, садясь в машину.
Все не закончилось. Все только начинается. Все только начинается. Все только начинается. Нужно переговорить с Владимиром Родионычем.
Но Владимира Родионыча на месте не было. И на телефонный звонок он не ответил. Владимир Родионыч был очень занят. И был очень растерян. И оттого очень зол.
Он редко повышал голос на подчиненных. И он не любил угрожать. И тем более ему не понравилось, когда стали угрожать ему. Нет, вызвавшие его на встречу в загородный дом люди, были респектабельны и вежливы, никто из них не выхватывал пистолет или начинал запугивать. Два вежливых мужчины средних лет сидели напротив Владимира Родионыча, в камине потрескивали дрова, не смотря на жару, и разговор велся спокойно и неторопливо. И от этого Владимиру Родионычу хотелось кричать.
– Мы позволили вам чувствовать себя хозяином города, – сказал тот из джентльменов, который был усат. – Мы не вмешивались в вашу странную программу нового дворянства, хотя, с нашей точки зрения, не в коня корм.
– Позвольте…
– Не позволим, – мягко сказал усатый. – Мы больше не позволим вам вести себя так. Мы заинтересованы в том, чтобы в городе было спокойно. Спокойно. А вы допустили весь этот… э-э… конфликт.
– Генерала придется хоронить, – сказал второй джентльмен, безусый. – Что бы там ни решил министр, нам не нужен скандал на таком уровне. Нам не нужен скандал ни на каком уровне. Вообще скандал не нужен. И нам не нужно, чтоб вы лезли в дела, связанные с Приморском.
– Так это ваших рук дело, – устало сказал Владимир Родионыч. – Это вы…
– Это не мы, – быстро ответил безусый. – И это нас беспокоит. Мы не понимаем, как кто-то мог создать нечто подобное и на таком уровне секретности. И эффективности.
– Нечистая сила, – усмехнулся Владимир Родионыч.
– Простите? – переспросил усатый.
– Юрий Иванович полагал, что там не все чисто. Нечисто в инфернальном смысле этого слова. Вы понимаете? Именно поэтому он и не хотел в это лезть. И еще потому, что понимал… – Владимир Родионыч кашлянул. – Он понимал, что можете вмешаться вы.
– Мы?
– Не именно вы, естественно, а такие как вы – умные, воспитанные, образованные. Уверенные в своей силе и в своем праве. Те, кто немедленно попытается все подмять под себя. Вы и ваши конкуренты. Вы же сейчас ждете, кто первый сунется в Приморск. Вы боитесь начать первыми и попасть под удар. И вам очень хочется, чтобы начал кто-то другой, чтобы подставился, чтобы расшевелил эту неизвестную вам организацию, а потом дал вам возможность все прикарманить. Так?
– Нечто вроде того…