Правовое регулирование международных коммерческих договоров. В 2 томах. Том 1
Шрифт:
При присоединении к Венской конвенции 1980 г. в свое время СССР (РФ) сделал оговорку в порядке ст. 12 и 96 Конвенции, в силу которых нормы о свободе формы сделки, следующие из ст. 11, 20 и ч. II Конвенции, не подлежат применению к договорам, в которых хотя бы одна из сторон имеет свое коммерческое предприятие в СССР (РФ). Помимо РФ подобные заявления сделали также Аргентина, Белоруссия, Венгрия, Китай, Латвия, Литва, Украина, Чили и Эстония.
В настоящее время, как справедливо отмечает А.В. Асосков, «отмена п. 3 ст. 162 ГК РФ автоматически не влечет отказа России от применения данной оговорки, поскольку для осуществления подобного отказа необходимо соблюсти формальную процедуру подачи соответствующего уведомления депозитарию Конвенции» [228] . Подобная формальная процедура, например, была соблюдена Эстонией и Китаем.
228
Асосков А.В. Реформа раздела VI
Вместе с тем в связи с нынешним отсутствием требования об обязательности письменной формы международной коммерческой сделки с участием российских лиц изменились (по сравнению с прежним законодательством) последствия несоблюдения письменной формы такой сделки. В отличие от правила, действовавшего ранее и предусматривавшего недействительность внешнеэкономической сделки в связи с несоблюдением письменной формы, в настоящее время несоблюдение простой письменной формы международного коммерческого договора по общему правилу не повлечет его недействительности, а лишит его стороны права в случае спора ссылаться в подтверждение сделки и ее условий на свидетельские показания, однако не лишит их права приводить письменные и другие доказательства (п. 1 ст. 162 ГК РФ). Однако, как было сказано выше, подобное правило о недействительности внешнеэкономической сделки, совершенной в обход закона не в письменной форме, продолжает действовать в других странах ЕАЭС, что необходимо учитывать участникам международных коммерческих отношений при заключении соответствующих договоров с коммерсантами из зарубежных стран ЕАЭС. Хотя, как было показано выше, подобная письменная форма по законодательству этих стран может включать и соответствующую ей электронную форму. В соответствии же с п. 2 ст. 162 ГК РФ лишь в случаях, прямо указанных в законе или в соглашении сторон, несоблюдение простой письменной формы международного коммерческого договора повлечет его недействительность.
Тем не менее, с учетом изложенного выше, при подчинении формы международного коммерческого договора российскому праву его заключение должно производиться в письменной форме или соответствующей ей электронной форме. Свободы формы международного коммерческого договора отечественный законодатель не предусматривает. Единственным проявлением свободы формы международного коммерческого договора при подчинении его российскому праву является возможность для его сторон «усиления» формы международного коммерческого договора по сравнению с тем, что предложено законодателем, в тех случаях, когда это допускается законом. Так, стороны международного коммерческого договора, подлежащего заключению в простой письменной форме, могут его облечь в нотариальную форму.
Несколько иное положение сложилось в законодательстве и доктрине ряда зарубежных стран, где свобода договора понимается более широко. Так, в англо-американском праве свобода договора помимо указанных выше элементов включает также право выбора формы договора и способа его заключения, право выбора способа исполнения договора, право свободно определить и указать размер ожидаемых убытков за нарушение договора, право ограничить предельный размер выплачиваемых убытков и т. п. [229] . В австрийском гражданском праве свобода формы договора также рассматривается в качестве составной части свободы договора [230] . В соответствии с ранее действовавшим югославским правом в принцип свободы договора была включена также свобода выбора способа и формы заключения договора, свобода изменения и прекращения договора [231] . Свобода формы договора усматривается из нормы ст. 4 английского Закона о продаже товаров (Sale of Goods Act) 1979 г. [232] .
229
Напр.: Осакве К. Свобода договора в англо-американском праве: понятие, сущность, ограничения //Журнал российского права. 2006. № 7. – С. 86.
230
Татаркина К. П. Указ. соч.
231
См.: Джурович Р. Руководство по заключению внешнеторговых контрактов. М., 1992. – С. 14–15.
232
Официальный сайт законодательства Великобритании // Режим доступа: URL: http://legislation/gov.uk.
Кроме того, комплексный анализ правового регулирования формы внешнеэкономических (международных коммерческих) договоров в зарубежных странах, проведенный Д.В. Курлычевым в диссертации, позволил ему прийти к выводу о том, что в положениях большинства современных иностранных законов также усматривается практически полный отказ от какого-либо требования к заключению соглашения в письменной форме [233] .
С приведенным мнением Д.В. Курлычева можно согласиться лишь отчасти. Дело в том, что в зарубежном законодательстве, равно как и в законодательстве ЕАЭС, предусмотрены случаи, когда письменная форма договора является обязательной. На это обращает внимание Е.А. Васильев, отмечая, что в зарубежных странах простая письменная форма необходима при совершении сделки:
233
Курлычев Д.В. Указ. соч. – С. 7.
а) на сумму свыше установленного в законе минимума, например во Франции для всех видов договоров на сумму свыше 5000 евро (ст. 134 ФГК); в США – свыше 500 долларов (ст. 2-201 ЕТК США), либо
б) на срок, превышающий установленный в законе минимум: договоров имущественного найма на срок более одного года (§ 566 ГГУ), либо
в) для договоров установленного вида независимо от суммы и срока: поручительство (§ 766 ГГУ), за исключением торговых сделок (§ 350 Германского торгового уложения (далее – ГГУ) [234] ).
234
Гражданское и торговое право зарубежных государств: учебник. – С. 536.
Приведенные примеры дают основания полагать, что свобода формы договора в законодательстве зарубежных стран не является абсолютной: она подлежит ограничению в соответствии с законом, хотя и является гораздо большей по сравнению с законодательством РФ, не говоря о других странах ЕАЭС.
В целом считая свободу формы договора элементом принципа свободы договора, полагаем, что со временем свобода формы договора могла бы получить отражение в российском законодательстве для всех сделок, заключаемых между коммерсантами, в том числе международных коммерческих договоров за исключением тех, для которых необходима обязательная нотариальная форма либо обязательная простая письменная форма, в том числе требующая обязательной государственной регистрации договора.
Между тем на этот счет высказывается и иное мнение. В этой связи М.А. Егорова, например, считает необходимостью закрепить совершение любых гражданско-правовых договоров, все стороны которых осуществляют предпринимательскую деятельность, в простой письменной форме. Такое установление законодателя, по ее мнению, позволило бы значительно сократить количество обращений участников торговой деятельности в судебные инстанции [235] .
Несоблюдение требуемой формы международного коммерческого договора в соответствии с применимым правом может иметь различные правовые последствия. Так, например, несоблюдение нотариальной формы сделок в тех случаях, когда таковая обязательна, влечет ее ничтожность (п. 3 ст. 163 ГК РФ). В то же время несоблюдение простой письменной формы сделки в случаях, прямо указанных в законе или в соглашении сторон, влечет ее недействительность (например, несоблюдение письменной формы соглашения о неустойке влечет его недействительность в силу ст. 331 ГК РФ), в то время как в других случаях лишает сторону права в случае спора ссылаться на подтверждение сделки и ее условий на свидетельские показания, но не лишает их права приводить письменные и другие доказательства (ст. 162 ГК РФ).
235
В целом аналогичное положение сложилось и в зарубежном праве, то есть в случаях, прямо указанных в законе, нарушение формы договора влечет его недействительность. Так, например, в силу § 125 ГГУ сделка, при совершении которой не была соблюдена форма, установленная законом, недействительна. Несоблюдение формы, определенной условиями самой сделки, если не доказано иное, также влечет за собой ее недействительность. Между тем, как отмечает Е.А. Васильев, в большинстве случаев нарушение требуемой законом простой письменной формы не влечет за собой недействительность договора, но законодатель, признавая сделку действительной, устанавливает определенные правила доказывания факта совершения сделки и ее содержания, запрещая ссылаться на свидетельские показания, что существенно осложняет положение лица, право которого нарушено. В то же время в отличие от российского права за рубежом это правило не применяется при доказывании совершения торговых сделок, а также факта существования договора, заключенного хотя и с нарушением формы, но уже полностью или частично исполненного одной стороной [236] .
236
Гражданское и торговое право зарубежных государств: учебник. —
В заключение данного параграфа необходимо рассмотреть вопрос, касающийся определения права, которому подчиняется международный коммерческий договор с точки зрения своей формы. С одной стороны, указанный вопрос может возникнуть у сторон международного коммерческого договора при определении его условий и выбора для него права. С другой стороны, при возникновении спора и обращении в суд (арбитраж) указанный вопрос будет поставлен правоприменительным органом при определении формальной действительности международного коммерческого договора и признания его заключенным.