Правовое регулирование международных коммерческих договоров. В 2 томах. Том 1
Шрифт:
В течение длительного времени форма гражданско-правовой сделки подчинялась в доктрине действию правила locus regit actum, в соответствии с которым форма сделки определялась по месту ее совершения. Указанная привязка просматривается еще в трудах постглоссаторов, в частности Бартола [237] . Лишь в XIX в. возникло и получило широкое распространение иное воззрение, в силу которого формуле locus regit actum следует придавать не абсолютное, а факультативное значение [238] .
237
Брун М.И. Очерки конфликтного права: конфликтное право постглоссаторов (XIII–XV вв.). Теория статутов (XVI–XVIII вв.). Изд. 2-е. М.: ЛЕНАНД, 2016. – С. 35.
238
Макаров А.Н. Основные начала международного
В настоящее время привязка к месту заключения сделки для определения формального статута международного коммерческого договора в чистом виде используется в законодательстве лишь некоторых стран: см. ст. 9 Вводного закона Бразилии к ГК 1942 г., ст. 969 ГК Ирана 1936 г., ст. 13.1 ГК Кубы 1987 г., ст. 33 Ордонанса Мадагаскара № 62-041 1962 г., ст. 2399 ГК Уругвая 1941 г. и законодательство некоторых других стран, количество которых невелико [239] .
Между тем привязка к месту заключения сделки продолжает использоваться в международных соглашениях СНГ в качестве единственной коллизионной привязки для определения формального статута международного коммерческого договора. Так, указанная привязка содержится в п. «г» ст. 11 Киевского соглашения СНГ 1992 г., ст. 39 Минской конвенции СНГ 1993 г., ст. 42 Кишиневской конвенции 2002 г. [240] , что не отвечает современным потребностям международного коммерческого оборота, на что неоднократно обращалось внимание в литературе [241] .
239
Курлычев Д.В. Указ. соч. – С. 12–13.
240
Конвенция о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам (Кишинев, 7 октября 2002 г.). РФ не участвует // СПС «Консультант Плюс».
241
Напр.: Толстых В.Л. Указ. соч. – С. 446.
Привязка к праву страны заключения договора для установления его формального статута не всегда соответствует интересам сторон. Прежде всего проблема заключается в том, что указанное место может оказаться случайным по отношению к участникам международного коммерческого договора и не иметь к нему никакого отношения. Это происходит, например, в случаях, когда договор заключен на ярмарке или выставке. В ряде случаев достаточно трудно установить место заключения договора, в частности тогда, когда участники международного коммерческого договора находятся в разных странах и используют различные системы для определения момента и места заключения договора, то есть принадлежат к различным правовым системам. Кроме того, как справедливо отмечает А.В. Асосков, длительные переговоры между сторонами международного коммерческого договора, отсутствие необходимости так называемой «зеркальности» акцепта праву ряда зарубежных стран, а также неоднократное направление сторонами друг друга встречных оферт могут привести к сложности в определении того, волеизъявление какой из сторон является офертой, а какой – акцептом, что также затрудняет решение вопроса с определением места заключения договора [242] .
242
Асосков А.В. Определение права, применимого кформе сделки//Вестник экономического правосудия РФ. 2014. № 9//СПС «Консультант Плюс».
В связи с этим полагаем, что привязка к праву страны заключения договора может использоваться в качестве альтернативной для повышения «валидативности» договора, но не должна использоваться в качестве единственной коллизионной привязки для определения права, регулирующего форму международного коммерческого договора. Указанные недостатки могли бы быть учтены законодателем ЕАЭС в ходе подготовки нового международного соглашения, посвященного определению права, применимого к международным коммерческим договорам.
В действующих двусторонних договорах о правовой помощи с участием РФ вопрос о праве, применимом к форме сделки, решается неоднозначно. В соответствии с одними международными договорами форма международного коммерческого договора подлежит регулированию в соответствии с правом страны места совершения сделки (например, ст. 20 Договора с Индией от 3 октября 2000 г. [243] , ст. 22 Договора с Монголией от 20 апреля 1999 г. и др.). В других международных соглашениях о правовой помощи форма сделки в отношении движимого имущества определяется по праву страны, применимому к самой сделке (ст. 30 Договора с Кубой от 17 декабря 2000 г., ст. 34 Договора с Вьетнамом от 25 августа 1998 г. [244] , ст. 34 Договора с Польшей от 16 сентября 1996 г., ст. 30 Договора с Болгарией от 19 февраля 1975 г., ст. 35/А Договора с Венгрией (изм. и доп. 19 октября 1971 г.) и др.). При этом для признания сделки действительной достаточно соблюдения требований законодательства страны, где была совершена сделка.
243
Договор между РФ и Республикой Индией о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским и торговым делам от 3 октября 2000 г. // Бюллетень международных договоров. 2006. № 8.
244
Договор между РФ и Социалистической Республикой Вьетнам «О правовой помощи и правовых отношениях по гражданским и уголовным делам» от 25 августа 1998 г. // СЗ РФ. 2012. № 42. Ст. 5682.
В Европейском союзе право, применимое к форме международного коммерческого договора, долгое время определялось в соответствии с нормами Римской конвенции о праве, применимом к договорным обязательствам, 1980 г. [245] , на смену которой пришел Регламент ЕС № 593/2008 Европейского парламента и Европейского совета от 17 июня 2008 г. [246] . «Рим I». В Конвенции 1980 г. вопросам формальной действительности была посвящена ст. 9, в соответствии с которой в отношении договоров, заключенных между лицами, находящимися в одной стране, привязками для права, применимого к их форме, выступают lex cause и lex loci actus. Для договоров, заключенных между лицами, находящимися в различных странах, такими привязками могли выступать как lex causae, так и право одной из этих стран, а также право страны, в которой действует представитель, через которого был заключен договор.
245
Текст на рус. в кн.: Вилкова Н.Г. Указ. соч. – С. 454–466.
246
СПС «Консультант Плюс».
В настоящее время коллизионные нормы, регулирующие форму договора с иностранным элементом в ЕС, включая международные коммерческие договоры, содержатся в ст. 11 «Формальная действительность» регламента «Рим I». Указанная статья содержит целую группу альтернативных коллизионных привязок для определения права, применимого к форме договора. В соответствии с ней договор, заключенный между сторонами, находящимися в одной стране, по форме должен удовлетворять праву, которое регулирует его существо, либо праву страны, где он был заключен. Для лиц, которые или представители которых находились в момент заключения договора в разных странах, договор является действительным по форме, если он отвечает lex causae либо праву страны, где в момент заключения находится любая из сторон или ее представитель, или правом страны, где в этот момент имела свое обычное место жительства любая из сторон. Отдельные привязки предусмотрены для определения формальной действительности договоров, имеющих предметом вещное право на недвижимое имущество или аренду недвижимого имущества: в отношении формы они подчиняются праву, где находится недвижимое имущество, если, согласно этому праву, а) данные правила подлежат соблюдению независимо от места заключения договора и независимо от того, какое право регулирует его по существу, и б) от данных правил не разрешается отступать посредством соглашения.
Таким образом, в соответствии с нормами регламента «Рим I» для договоров, стороны которых находятся в одной стране, привязками для формы международного коммерческого договора могут стать lex causae либо lex loci actus.
Для международных коммерческих договоров, стороны которых разделены территориально, в регламенте «Рим I» предусмотрены следующие коллизионные привязки: lex causae; право страны, где находится один из участников международного коммерческого договора, имея в виду прежде всего местонахождение его коммерческого предприятия; право страны, где находится представитель одной из сторон; право страны местонахождения недвижимого имущества. Таким образом, для определения формальной действительности договора между сторонами, находящимися в момент заключения в разных государствах, привязка к месту заключения сделки не используется.
Во многом схожие, но имеющие и отличия нормы содержит Межамериканская конвенция о праве, применимом к международным контрактам, 1994 г. В соответствии со ст. 13 указанной конвенции контракт, заключенный между лицами одного и того же государства, является действительным в отношении его формы, если он удовлетворяет требованиям либо права, регулирующего его в соответствии с конвенцией, либо права того государства, в соответствии с которым контракт является действительным, либо права места исполнения контракта. В отношении договоров, заключенных лицами, находящимися в момент его заключения в разных государствах, договор является действительным в отношении формы, если он удовлетворяет праву, регулирующему его по существу, либо права государства, в котором он заключен, либо права места исполнения контракта.
В Гаагской конвенции о праве, применимом к договорам международной купли-продажи, 1986 г. также предусмотрено несколько коллизионных привязок для определения права, применимого к форме договора. В соответствии со ст. 11 конвенции право, применимое к форме договора, определяется либо по праву, регулирующему сделку, либо на основе права места заключения договора. Аналогичным образом формальная действительность международного коммерческого договора может определяться по праву, регулирующему договор, либо праву страны его заключения в соответствии со ст. 124