Правовое регулирование международных коммерческих договоров. В 2 томах. Том 1
Шрифт:
Соглашаясь с приведенными мнениями, полагаем, что категория «национальность юридического лица» по своему содержанию является более широкой категорией по отношению к категории «личный закон юридического лица». Национальность юридического лица означает его принадлежность к тому или иному государству, политико-правовую связь с таким государством. Категория «национальность юридического лица» используется в основном в публично-правовой сфере, позволяет разграничить «свои» и иностранные юридические лица. Однако в сфере международного частного права национальность юридического лица непосредственно связана с категорией «личный закон юридического лица». Личный закон юридического лица определяется как право страны, национальность (государственную принадлежность) которой данное юридическое лицо имеет.
До настоящего времени ни национальное право, ни доктрина не выработали единого критерия для определения национальности и установления личного закона юридических лиц. Существует четыре классических подхода, в соответствии с которым происходит определение национальности юридического лица: теория инкорпорации, теория оседлости (центра управления), теория центра эксплуатации и теория контроля [152] .
152
Напр.: Вольф М. Указ. соч. – С. 323–337; Городисский А.М. Определение национальности юридических лиц и их признание в других странах. – С. 151–152; Лунц Л.А. Указ. соч. – С. 365 и сл.
153
Регистрация субъектов предпринимательской деятельности: зарубежный опыт. – С. 474.
154
Аухатов А.Я. Модифицированные теории определения личного закона юридического лица // Международное публичное и частное право. 2005. № 2. – С. 25; Звеков В.П. Коллизии законов в международном частном праве. – С. 247–249.
Теория инкорпорации означает, что юридическое лицо имеет национальность того государства, где оно учреждено (инкорпорировано). Критерий учреждения возник в XVIII в. в Великобритании. Как отмечается в литературе, «потребности британской колониальной империи обусловливали необходимость инкорпорировать компании по отечественному праву и одновременно гарантировать им применение этого права в месте их фактической деятельности. Это давало торговым компаниям возможность переносить свои органы управления на другие территории без риска утраты правового статуса и обеспечивало претворение в жизнь экономических интересов колониального государства» [155] .
155
Дубовицкая Е.А. Правоспособность юридических лиц по праву Европейских сообществ (практика Европейского суда) // Вестник ВАС РФ. 2000. № 12. – С. 100.
Критерия места учреждения придерживаются страны англо-американской правовой семьи (Великобритания, США, большинство государств, входящих в Содружество наций, т. е. бывших английских колоний и доминионов – Индия, Нигерия, Кипр, Австралия, Новая Зеландия, Канада), а также ряд стран Латинской Америки (Бразилия, Венесуэла, Мексика, Куба, Перу). В качестве генеральной коллизионной привязки указанный критерий инкорпорации используется в § 18 (2) Указа о международном частном праве Венгрии 1979 г.
В советском законодательстве долгое время указанный критерий не был закреплен, но применялся в практике ВТАК [156] . Впоследствии Указом Президиума Верховного совета СССР [157] в ст. 124 Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик был закреплен принцип «закона страны, где учреждено предприятие или организация».
В настоящее время критерий места учреждения используется в качестве единственной коллизионной привязки для определения личного закона юридического лица (п. 1 ст. 1202 ГК РФ), а также организации, не признаваемой по иностранному праву юридическим лицом (ст. 1203 ГК РФ). Указанный критерий получил закрепление в ст. 1211 Модельного Гражданского кодекса стран СНГ, откуда затем он переместился в ст. 1272 ГК Армении 1998 г., ст. 1111 ГК Республики Беларусь 1998 г., ст. 1100 ГК Казахстана 1999 г. [158] , ст. 1184 ГК Кыргызской Республики 1998 г.
156
Цит. по: Лунц Л.А. Указ. соч. – С. 384.
157
Ведомости Верховного совета СССР. 1977. № 21. Ст. 313.
158
Гражданский кодекс Республики Казахстан (Особенная часть). Принят 1 июля 1999 г. (с изм. от 29 декабря 2014 г.) // Информационная система «Параграф» // Режим доступа: URL:id=1013880 (дата обращения: 23 декабря 2016 г.).
Критерий места учреждения используется в Минской конвенции СНГ 1993 г. [159] , согласно которой правоспособность юридического лица определяется законодательством того государства-участника, по законам которого оно было учреждено (п. 3 ст. 23). Аналогичный критерий используется в Соглашении СНГ о порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности, 1992 г. (п. «а» ст. 11).
На недостатки и преимущества использования указанного критерия неоднократно обращалось внимание в отечественной доктрине. В частности, о целесообразности его применения высказывался А.М. Ладыженский [160] , подвергали его резкой критике М.И. Брун [161] , а в современной доктрине – В.Л. Толстых [162] , И.В. Гетьман-Павлова [163] . А.В. Асосков обращал внимание как на его достоинства, так и на его недостатки [164] .
159
Конвенция о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам (заключена в г. Минске 22 января 1993 г.) // СЗ РФ. 1995. № 17. Ст. 1472.
160
Ладыженский А. М. Указ. соч. – С. 268.
161
Брун М.И. Юридические лица в международном частном праве. Кн. 1: О личном статуте юридического лица. – С. 10.
162
Толстых В.Л. Указ. соч. – С. 405.
163
Регистрация субъектов предпринимательской деятельности: зарубежный опыт. – С. 478.
164
Международное частное право: учебник: в 2 т. Т. 2: Особенная часть / Отв. ред. – С.Н. Лебедев, Е.В. Кабатова. – С. 79.
Анализ позиций ученых позволяет разделить мнение о том, что по сравнению с другими критерий инкорпорации позволяет наиболее легко обойти закон, является не вполне адекватным для офшорных компаний и спорным для транснациональных корпораций. В то же время именно этот критерий обладает определенными преимуществами по сравнению с другими. Как справедливо отмечает А. В. Асосков, основными его преимуществами являются легкость применения (достаточно проанализировать учредительные документы юридического лица), а также предсказуемость правового регулирования (в течение всего периода существования юридического лица его правовой статус подчиняется одной правовой системе, вне зависимости от изменения места ведения деятельности, состава участников и органов управления) [165] . Таким образом, достоинствами указанного критерия является то, что он в принципе легко установим и понятен, поскольку юридическое лицо может иметь только одно место учреждения. В то же время не всегда основная деятельность юридического лиц связана с местом его инкорпорации.
165
Международное частное право: учебник: в 2 т. Т. 2: Особенная часть / Отв. ред. – С.Н. Лебедев, Е.В. Кабатова. – С. 79.
В этой связи не менее популярным способом определения личного закона юридического лица является применение теории оседлости, которая означает, что юридическое лицо имеет национальность того государства, где находятся его органы управления. При этом выделяют так называемую «статутарную» оседлость, т. е. оседлость, прописанную в уставе организации, и «фактическую» или «реальную» оседлость, т. е. место, где орган управления юридического лица фактически размещен.
Критерий статутарной оседлости получил закрепление в качестве генеральной коллизионной привязки, например, в Законе Румынии о МЧП 1992 г. Более распространенным в законодательстве зарубежных, в основном европейских, стран является критерий реальной оседлости. Указанный критерий получил отражение и стал преобладающим в законодательстве Австрии, Германии, Франции, Бельгии, Греции, Испании, Люксембурга, Португалии и других стран.
По мнению В.Л. Толстых, в отличие от критерия инкорпорации критерий места нахождения административного органа (центра управления), или критерий оседлости, отвечает требованию наличия реальной связи между отношением и правопорядком [166] . В качестве достоинств указанного критерия ученый отмечает, что компания чаще всего относима к тому государству, из которого осуществляется управление ее деятельностью. С государством, на территории которого осуществляются функции юридического лица, последнее связано в большей степени, чем с государством регистрации [167] . По мнению А.В. Асоскова, применение критерия реальной оседлости позволяет преодолеть основной недостаток, на который указывают критики критерия места учреждения, поскольку учредители юридического лица не могут избежать применения императивных корпоративных норм соответствующего государства, с территорией которого наиболее тесно связано существование данного юридического лица [168] .
166
Толстых В.Л. Указ. соч. – С. 405 и сл.
167
Там же. – С. 406.
168
Международное частное право: учебник: в 2 т. Т. 2: Особенная часть / Отв. ред. – С.Н. Лебедев, Е.В. Кабатова. – С. 81.
Вместе с тем в литературе указывается и на недостатки рассматриваемого критерия, связанные в первую очередь с тем, что порою возникают трудности установления того органа, который может считаться органом управления, решающим для определения личного закона юридического лица. Это может быть общее собрание участников, заседание правления и т. п. Вместе с тем, отмечает А.В. Асосков, в конце XX в. в большинстве стран континентальной Европы, использующих критерий реальной оседлости, предпочтение стало отдаваться месту проведения заседаний правления юридического лица [169] . Еще одним недостатком рассматриваемого критерия является практическая непригодность его применительно к многонациональным юридическим лицам, имеющим разветвленную систему управления [170] . Между тем именно этот критерий был воспринят в Регламенте Совета ЕС от 8 октября 2001 г. № 2157/2001 об Уставе европейской компании, в соответствии с которым местом нахождения административного центра понимается место нахождения исполнительного или контрольного органа [171] .
169
Там же. – С. 82.
170
Толстых В.Л. Указ. соч.
171
Звеков В.П. Указ. соч. – С. 244.