Правовое регулирование международных коммерческих договоров. В 2 томах. Том 1
Шрифт:
В отношении договоров, заключаемых на международных выставках, ярмарках, нужно отметить, что с ними также никак не может связываться местонахождение коммерческого предприятия юридического лица или индивидуального предпринимателя. Подобной позиции придерживается в своей работе также А.В. Асосков [99] .
В литературе было высказано мнение о том, что критерий нахождения коммерческих предприятий сторон на территории различных государств не может быть единственным критерием отнесения сделки к числу внешнеэкономических (международных коммерческих). В частности, Г.Ю. Федосеева считала, что требование о местонахождении коммерческих предприятий сторон на территориях разных государств является лишь условием регулирования определенных видов отношений соответствующими международными конвенциями (например, Конвенцией ООН о договорах международной купли-продажи товаров 1980 г.) [100] .
99
Там
100
Федосеева Г.Ю. К вопросу о понятии «внешнеэкономическая сделка» // Журнал российского права. 2002. № 12.
В настоящее время подобной позиции придерживается Е.В. Ломакина, по мнению которой более перспективным представляется широкое понимание международного характера коммерческих отношений и, очевидно, поиск каких-либо иных критериев, помимо нахождения коммерческих предприятий в разных странах, для отнесения договоров к международным коммерческим сделкам. В обоснование своей позиции она приводит примеры широкого толкования термина «международный» в документах ЮНСИТРАЛ [101] .
101
Ломакина Е.В. Определение международного характера внешнеэкономической сделки. – С. 123 и сл.
Действительно, в Типовом законе ЮНСИТРАЛ о международном торговом арбитраже для определения международного характера отношений применяется несколько альтернативных критериев:
1) коммерческие предприятия сторон арбитражного соглашения в момент его заключения находятся в различных государствах;
2) одно из следующих мест находится за пределами государства, в котором стороны имеют свои коммерческие предприятия:
а) место арбитража, если оно определено в арбитражном соглашении или в соответствии с ним;
б) любое место, где должна быть исполнена значительная часть обязательств, вытекающих из торговых отношений, или место, с которым наиболее тесно связан предмет спора;
в) стороны прямо выраженным образом договорились о том, что предмет арбитражного соглашения связан более чем с одной страной.
Аналогичные положения содержатся в п. 4 ст. 1 Типового закона ЮНСИТРАЛ о международной коммерческой согласительной процедуре. Таким образом, делает вывод Е.В. Ломакина, «хотя основным критерием в документах ЮНСИТРАЛ является местонахождение коммерческих предприятий сторон в различных государствах, рассматриваемый критерий не позиционируется в них в качестве единственного и исключительного» [102] .
102
Ломакина Е.В. Указ. соч. – С. 124.
Далее в своей работе Е.В. Ломакина также отмечает, что в Принципах УНИДРУА вообще не содержится определения международного характера контракта, что позволяет ей сделать вывод о том, что это было сделано намеренно, поскольку в комментариях к Принципам указывается, что термин «международный» должен трактоваться максимально широко, с тем чтобы исключить из действия Принципов лишь те ситуации, в которых вообще отсутствует какой-либо иностранный элемент [103] . Более того, анализ комментариев к Принципам показывает, что международный характер договора может быть определен многими способами. Как пишут комментаторы, «решения этого вопроса, содержащиеся как в национальном законодательстве, так и в международных документах, включают в себя различные критерии: от ссылки на место нахождения предприятия или обычное место пребывания сторон в различных странах до более общих критериев, таких как договор, имеющий “существенные связи более чем с одним государством”, “включающий выбор между правом различных государств” либо “затрагивающий интересы международной торговли”» [104] .
103
Там же. – С. 124.
104
Принципы международных коммерческих договоров УНИДРУА 2010. – С. 1–2.
Несколько иной позиции придерживаются авторы Гаагских принципов по выбору права в международных коммерческих договорах 2015 г., буквальный перевод текста п. 2 ст. 1 которых позволяет заключить, что для признания коммерческого договора международным недостаточно местонахождения деловых обзаведений сторон в различных государствах, необходимо также, чтобы отношения сторон и все другие относящиеся к ним элементы не были связаны с одним государством.
Полагаем, что при квалификации международного коммерческого договора как разновидности гражданско-правовой сделки по мере возможности должны учитываться как юридический, так и экономический критерии, наличие одного из которых является достаточным для указанной квалификации. Вместе с тем возможны ситуации, одна из которых была приведена выше из практики отечественных арбитражных судов. В деле было установлено, что договор не имеет иностранного элемента, поскольку был заключен между российским лицом и российским филиалом швейцарского лица, находящегося в РФ [105] . Полагаем, и в подобных случаях, когда коммерческие предприятия сторон договора находятся в одном государстве, а также если они имеют одну национальность, коммерческий договор может быть квалифицирован в качестве международного, если только все его элементы не связаны с этим же государством. В целом же мы стоим на позиции расширения понятия международного коммерческого договора, при квалификации которого, помимо сказанного, должны учитываться и другие обстоятельства, наличие одного из которых или их совокупности способно привести к применению права более чем одного государства к отношению, возникшему из такого договора.
105
Постановление ФАС Уральского округа от 9 ноября 2009 г. № Ф09-8618/09-С1 по делу № А47-8171/2008 // СПС «Консультант Плюс».
Из расширенного понимания международных коммерческих договоров исходит в настоящее время международный коммерческий арбитраж. В новой редакции п. 3 ст. 1 Федерального закона «О международном коммерческом арбитраже» содержится норма, в соответствии с которой он рассматривает споры из гражданско-правовых отношений, возникающие из внешнеторговых и иных международных экономических связей, не только в случаях, когда коммерческое предприятие хотя бы одной из сторон находится за границей, но и если любое место, где должна быть исполнена значительная часть обязательств, вытекающих из отношений сторон, или место, с которым наиболее тесно связан предмет спора, находится за границей. Таким образом, если место исполнения значительной части обязательств, вытекающих из международного коммерческого договора, либо место, с которым наиболее тесно связан предмет спора, находятся за границей, международный коммерческий арбитраж вправе принять дело к своему рассмотрению, подтверждая тем самым «международный» характер такого коммерческого спора и – косвенно – «международный» характер договора, из которого подобный спор возник.
Обстоятельством, указывающим на наличие «международного» элемента в коммерческом договоре, может являться местонахождение местонахождение предмета сделки, то есть объекта гражданских прав, по поводу которого такой договор был заключен, за границей либо его перемещение за границу или из-за границы. Тем самым подчеркивается связь предмета сделки с иностранным государством.
Указанный критерий имеет значение не только со стороны внешнеторгового и валютного законодательства. С точки зрения частного права он является дополнительным для квалификации сделки в качестве международного коммерческого договора, сторонами которого, например, являются лица одной государственной принадлежности или коммерческие предприятия которых находятся на территории одного и того же государства.
В одной из своих работ В.А. Канашевский указывает не на критерий нахождения объекта гражданских прав за границей, а на критерий перемещения товаров через государственную границу как один из дополнительных признаков внешнеэкономической сделки [106] .
Перемещение товаров является характерным не для всех международных коммерческих сделок, а только для торговых, т. е. тех, предметом которых выступают товары. При этом основной вопрос, который возникает при отнесении такой сделки к международной коммерческой, связан с ситуацией, при которой коммерческие предприятия сторон, заключающих договор поставки, находятся на территории одного государства, однако, например, поставка товаров осуществляется в пользу третьей стороны, имеющей коммерческое предприятие за границей. С точки зрения Венской конвенции о договорах международной купли-продажи товаров 1980 г. рассматриваемая сделка не будет признаваться договором международной купли-продажи товаров, если не считать коммерческим предприятием местонахождение стороны, в пользу которой заключен договор. Между тем указанная сделка может считаться международной коммерческой сделкой, поскольку:
106
Канашевский В.А. Указ. соч. – С. 25–28.
а) совершена между коммерсантами;
б) ее предметом является товар, перемещаемый через государственную границу.
Представляется, что вопрос о возможности для сторон в данном случае выбирать применимое к их договору право должен решаться положительно.
В этой связи заслуживает внимания позиция МКАС при ТПП РФ, который в одном из дел квалифицировал сделку как внешнеэкономическую (международную коммерческую. – Д. С.), поскольку произошло перемещение товаров через таможенную границу. Так, МКАС при ТПП РФ квалифицировал контракты, заключенные между фирмами, находящимися на территории одного государства (Австрия), как внешнеторговые сделки, поскольку их предметом являлась поставка товара из-за границы – товар отгружался из России на условиях DAF (Чоп – Чиерна-над-Тисой) (дело № 108/1994, решение от 10 февраля 1998 г.) [107] .
107
Арбитражная практика МКАС при ТПП РФ за 1998 г. / Сост. М. Г. Розенберг. М.: Статут, 1999. – С. 45–48.