Правый руль
Шрифт:
С развитием «конструкторства» обладатели откровенно старых авто получили отличную возможность недорого обновить свои машины. Сформировался целый рынок ПТС — паспортов транспортного средства. Эти документы продавались за суммы, измерявшиеся тысячами долларов. В газетах появились гирлянды соответствующих объявлений. «Куплю ПТС с железом от хозяина» (то есть документы на машину у юридического собственника этой же машины и с железом — телом данного автомобиля или по крайней мере вырубленным из кузова номером, чтобы было ясно, что транспортное средство действительно давно скончалось и нигде уже не всплывёт). «Любые ПТС дорого», «ПТС джипы куплю», «НАМИ, СКТС, оформление конструктора»… Предприимчивые бизнесмены объезжали далёкие деревни в поисках стальных коней, которых было проще пристрелить, чем реанимировать. Железо оставлялось хозяину или шло на разборку, под документы оформлялись новые машины. До сих пор можно встретить на дороге автомобиль со старыми, советского образца номерами, физически выпущенный уже после того, как эти номера были заменены новыми. Это конструктор. По документам он может считаться, к примеру, 1982 года выпуска, а фактически быть лет на 15 моложе. Номера остаются прежними.
Поначалу конструкторов консервативно побаивались, как раньше опасались тех же автоматов. Потом привыкли. Первым — Дальний Восток, за ним — Сибирь. Государство, увидев в конструкторах легальный, но непозволительный способ занижать объём таможенных платежей, долго думало, что с ними делать. Сначала власти шли по пути сужения коридора допустимых замен. Ведь в самом начале эпохи «конструктивизма», рассказывают ветераны автобизнеса, ввезённую Toyota RAV-4 запросто могли оформить под документы прибалтийского микроавтобуса «РАФ». Поэтому ГАИ стала следить за тем, чтобы «замена агрегатов» проводилась в пределах соответствующего модельного ряда. Toyota, скажем, Corona — это одно, а Toyota Vista — совсем другое.
Постоянно появлялись слухи о скором тотальном запрете конструкторов. Однако в начале 2008 года из недр МВД неожиданно вышел настолько либеральный официальный перечень разрешённых замен агрегатов, что составляй его я — и то он получился бы жёстче. На документы от «Короллы», к примеру, разрешили оформлять не только многочисленные разновидности самой этой модели, но и все «Карины», «Короны», «Калдины» и даже минивэны типа «Ипсума» и «Нади». «Пэтээска» от «Хонды-Вигор» давала право привезти и оформить полтора десятка других «Хонд» — «Аккорд», «Аскот», «Инспайр», «Рафагу», «Сабер», «Торнео», «Одиссей», «Авансир»… Не делалось разницы между такими моделями фирмы «Мицубиси», как «Галант», «Диамант», «Легнум», «Мираж», «Либеро». Но больше всего меня удивило то, что под документы спорткупе «Тойота-Целика» разрешили оформлять паркетный джип «Тойота-РАВ4». «Не к добру», — каркали умудрённые «зелёнщики».
Музыка играла недолго. Уже в октябре 2008 года премьер-министр Путин подписал постановление о повышении пошлин на ввоз автомобильных кузовов до 5000 евро. Это поставило на конструкторах крест. К моменту введения запрета они составляли уже порядка 20–25 % от всех ввозимых через таможни Дальнего Востока автотранспортных средств.
Сколько я, работая в местных газетах, срубил гонораров на освещении попыток Москвы придушить правый руль и «наших ответов Чемберлену» — лучше не вспоминать. Иначе у читателя может создаться впечатление, что я и сейчас занимаюсь тем же самым. Слишком уж много появлялось поводов.
Клебановская разведка боем сменилась некоторым затишьем. Приморцы уже привыкли таможить машины по-новому, но российское государство не прощает неуважения к себе. В 2004 году за нас взялись снова. Главный госавтоинспектор России Кирьянов заявил о том, что «специалисты» должны разработать «критерии ограничения срока службы автомобилей устаревших моделей» и определить «параметры использования автомобилей с правым рулевым управлением». Прощупывание продолжилось в 2005 заявлением представителя Минпромэнерго Сорокина о том, что данное ведомство уже приступило к изучению «эффективности использования на территории нашей страны автомобилей с правым рулём с точки зрения их соответствия техническим требованиям, действующим в России» (к тому моменту приморцы успешно доказывали эту самую эффективность на своём опыте уже добрые полтора десятилетия). Председатель Ассоциации российских автопроизводителей Левичев заявил, что эксплуатацию праворулек надо запретить, как это сделано в Индии, Китае и Туркменистане, а «на Дальнем Востоке — строить автозаводы».
«Знаковой» и «культовой», как говорят сейчас, датой стало 19 мая 2005 года. В этот день правительство решило рассмотреть новый трёхлетний план развития отечественного автопрома со всеми вытекающими. «Правый руль запретить невозможно, потому что цена вопроса — потеря Дальнего Востока и Восточной Сибири», — заметил по этому поводу известный защитник автомобилистов депутат Похмелкин. В далёком от столичных политических страстей Владивостоке автомобили стали катализатором долгожданного возникновения зачатков гражданского общества. Пока в Приморье протестующие разъезжали по дорогам с лозунгами «Хороший руль левым не назовут», «Наше дело правое» и «Жена должна быть русской, а машина японской» (их ещё никто не останавливал и не «прессовал»), на приволжских автозаводах проходили противоположные по пафосу собрания. Их дух передавался лозунгами «Купил “японку” — продал Россию», «Левый руль ближе к сердцу» и «Купил сегодня правый руль, а завтра родину предашь, куркуль!».
Именно 19 мая родилось движение «Свобода выбора». Волна протестов заставила исключить из плана развития российской автомобильной промышленности на 2005–2008 годы введение запретительных таможенных пошлин на импорт иномарок старше пяти лет. Но от своих планов власти не отступились.
Это доказало «дело Щербинского» — водителя праворульной автомашины, которого решили сделать крайним в связи с гибелью в автокатастрофе губернатора Алтайского края Михаила Евдокимова. На перипетиях «дела Щербинского» (убеждён, оно должно фигурировать во всех профильных юридических учебниках) я остановлюсь подробнее, но сначала забегу чуть вперёд. 27 сентября 2005 года — спустя почти два месяца после этой аварии, но ещё до вынесения судебного решения о виновности или невиновности участника данного ДТП Олега Щербинского, — президент Путин в ходе одной из своих «прямых линий» с гражданами РФ в ответ на вопрос сахалинского танцора Максима Боровского произнёс примечательные слова. «Во-первых, пока не планируется никаких отмен в этом плане, — успокоил президент дальневосточников. — Во-вторых, конечно, я думаю, вы со мной согласитесь, вопросы, связанные с проблемами безопасности, всё-таки существуют. Вы знаете об этой ужасной трагедии, которая произошла на Алтае с губернатором Алтайского края, который погиб. Кстати говоря, в ДТП участвовала машина с правым рулём. И водитель, он просто даже ничего не успел заметить из того, что произошло, практически ничего не видел. С правым рулём. И таких примеров, к сожалению, очень много. Но, повторяю, никаких отмен в этом смысле пока не планируется. Я, во всяком случае, о таких планах ничего не знаю».
Последняя фраза особенно характерна. Хороший царь может не знать об инициативах плохих бояр. Не завидую судье, которому пришлось выносить решение после таких заявлений президента. Кстати, юриста по образованию.
Что же произошло на алтайской трассе 7 августа 2005 года, когда в автокатастрофе погиб Михаил Евдокимов — любимый народом комедийный артист, симпатичный бородатый дядька со своим знаменитым монологом «иду из бани — морда красная», пришедший в губернаторы под лозунгом «Шутки в сторону»?
Губернаторский «Мерседес» летел на огромной скорости (до 200 км/час, предположат позже эксперты) по трассе «Бийск — Барнаул». Алтайский руководитель спешил в село Полковниково по важным государственным делам — на празднование 70-летия со дня рождения знаменитого алтайца, «космонавта № 2» Германа Титова. На пути чёрного болида оказался составитель поездов из Бийска Олег Щербинский. Он ехал на своей Toyota Sprinter Marino в том же направлении, собираясь отметить с семьёй День железнодорожника у озера Уткуль. В момент приближения сзади чёрного «Мерина» Щербинский готовился свернуть с трассы налево — на второстепенную дорогу, ведущую в село Плешково. Олег включил соответствующий поворотник, притормозил, внимательно следя за встречной полосой, переместил правую ногу с педали тормоза на педаль газа и стал поворачивать. Он не успел заметить или заметил слишком поздно стремительно настигающий его «Мерседес», даже не удосужившийся включить проблесковый маячок.
Увидев на дороге препятствие в виде автомобиля Щербинского, поворачивающего из крайнего левого положения налево, водитель Евдокимова опрометчиво решил обогнать его слева же, по «встречке». Это противоречило и правилам, и здравому смыслу. Возможно, опытный водитель не успел принять правильное решение из-за запредельной скорости, но ошибка оказалась роковой. Правым бортом «Мерс» зацепил левое переднее крыло Marino, после чего потерял управление и полетел прямиком в кювет. Губернатора не спасла хвалёная немецкая безопасность. Евдокимов, его водитель Зуев и охранник Устинов погибли на месте, в чёрной искорёженной консервной банке. Жену губернатора Галину удалось спасти. Щербинский не пострадал, однако его автомобилю потребовался кузовной ремонт. На фотографиях видно, что «Мерседес» помял крыло Marino, частично разбив переднюю оптику, и деформировал соответствующий колёсный диск машины Олега.