Прайд
Шрифт:
– Стоп, стоп, – кот поднял руку и потряс указательным пальцем, – ты её, до сих пор, не трахнул!
– Хоть она этого, определённо, хочет, – наябедничала кошка, – сама, без принуждения. Да ещё и втрескалась в него, по самые уши.
– Она замужем, – сообщил я.
– Это тебя всегда только заводило!
– В том-то и дело, – пробормотал я, уставившись на медальон, – чертовщина, какая-то… Ольге бы явно понравилось.
Я поднял руку, собираясь постучать в дверь и остановился, вслушиваясь в пронзительный детский вопль, донёсшийся
Дверь распахнулась и наружу выскочила полуодетая Зара с треспом в руке. Она так спешила, что едва не воткнула оружие в мою грудь. Пришлось осторожно взять её за руку и притормозить. На девушке была всё та же уродливая рубашка, заправленная в мятые штаны.
– Кто? Где? – задыхаясь, выпалила она и удивлённо уставилась на меня, – ты? Что ты тут делаешь?
– Вообще-то, собирался постучать в дверь, – любезно сообщил я, – и пожелать тебе доброго утра.
– Ты? Постучать в дверь? – она ехидно ухмыльнулась, – что-то случилось? Может заболел?
В тот момент сверху вновь донёсся детский крик. На этот раз в нём слышалась боль. Зара отпихнула меня и бросилась бежать по коридору. Убедившись в том, что я последовал за ней, она крикнула:
– Если это вы мучаете бедных детей, – она потрясла треспом, – я сама вас на куски порежу!
У меня, честно говоря, были сомнения, как в первом, так и во втором. Тем не менее, я недоумевал. Вопли, определённо, имели отношение к устроенной Галей, охоте. Но почему они такие пронзительные?
Поднявшись, по лестнице, Зара остановилась, гадая, куда бежать дальше. Пришлось поволочь её в нужном направлении. Когда мы попали в зимний сад, изрядно заброшенный и разрушенный ветром, всё стало ясно.
Галя замерла в напряжённой позе, изготовившись к прыжку и её когти были выдвинуты в боевое положение. Одновременно, она защищала телом трёх человеческих детёнышей – двух мальчиков и девочку: видимо, своих питомцев. Правда, зверята не выглядели испуганными и пытались копировать стойку своей хозяйки. Получалось забавно. Сейчас было хорошо заметно: это – уже не человеческие дети, а нечто другое.
Зара вырвала свою руку из моей и бросилась вперёд. Глаза её метали искры, и вся она была – стрела, пущенная в цель.
– Отпусти ребёнка! – рявкнула она, – отпусти, а не то пожалеешь! Отпусти!
У опрокинутого горшка, с высохшим кустом, замер огромный громила, поросший спутанным волосом. Коричневое тряпье не скрывало ни его волосатого тела, ни исполинского живота, с поперечной царапиной, сочащейся свежей кровью. Человек прижимал к себе мелкую надоеду, пристрастившуюся к разговорам со мной. Толстые пальцы сжимали тонкую шею, а острый осколок стекла дрожал около костлявой груди.
– Если меня не отпустят, – пускал слюни волосатый голем, – я прикончу эту тварь!
– Отпусти её! – едва не взвизгнула Зара, сжимая тресп так, словно собиралась его метнуть. Не самая лучшая идея.
В этой обстановке напряжённости и истерии, приятным диссонансом, прозвучал спокойный голос кошки:
– Отпусти её, и я дам тебе ещё один шанс, – она сделала крошечный шажок вперёд, – в противном случае – я убью тебя. Леся, солнышко, как ты?
– Он поцарапал мне шею, – жизнерадостно сообщил зеленоглазый чертёнок, – а я разодрала ему пузо. Я его первая нашла!
– Ты – умница, хорошая девочка, – Галя сделала ещё один маленький шаг, – плохо, что ты позволила себя поймать.
– Назад, сука! – завопил человек и нажал на стекло, – я прикончу её! Прикончу! Все назад! И ты тоже!
Это он кричал охотнице. Зара же, была взбешена и одновременно сбита с толку: ей приходилось угрожать другому человеку, помогая львам. Причём, именно мы, сейчас, вели себя правильно, а не этот, воняющий потом, бугай, изготовившийся проткнуть девочку, для спасения своей шкуры.
По груди Леси медленно прокатилась алая капля крови. Ещё один человек убивал ребёнка, который пытался дружить со мной. Внутри возникло и нарастало холодное бешенство, неудержимое, точно лавина.
– Леся, – внезапно совершенно спокойно произнесла Галина, – солнышко…
И девочка, как-то странно извернувшись, вцепилась зубами в толстую волосатую лапу, сжимающую её шею. Человек громко хрюкнул и выпучив блекло-серые глаза, уставился на укушенное место. Потом поднял взгляд, но было уже слишком поздно: белая комета успела преодолеть, разделявшее их расстояние и достигла цели. Хрустнуло, и кошка отбросила девочку от падающего тела. В одном глазу у толстяка появилось странное украшение. Хм, а я и не знал, что тресп может быть метательным оружием.
– Спасибо, – равнодушно бросила Галя и вытащила клинок из мертвеца, – хороший бросок.
Зара дрожала, словно лист в ураган, поэтому я обнял её за плечи и повёл прочь. Галя осталась распекать подопечную, начав разбор полётов с мощной оплеухи. Впрочем, никто не обиделся. Я специально, задержался у выхода и с удовольствием посмотрел любопытнейшую сценку. Тройка зверёнышей обступила мертвеца, сосредоточенно изучая его. Внезапно, девочка, с густой копной рыжих волос, пнула труп.
– Человек! – презрительно выплюнула она.
Посмеиваясь, я привёл Зару в её комнатушку и усадил на постель. Платья, принесённые мной, и Галины подарки, сваленные бесформенной грудой, лежали в углу. Кровать слегка измята – и только. Похоже, кто-то почти не спал. И не ел. Вот только сейчас, она набросилась на воду, выпив три стакана подряд, с трудом удерживая посуду в тонких пляшущих пальцах.
– Я убила человека! – с ужасом, выдохнула охотница, – человека…
– Делов-то, – отмахнулся я, – спасла девочку. Вспомни, как ты вопила: если мы мучаем ребёнка – порежешь на части. А людям, значит, можно?