Праздни и будники
Шрифт:
– Не! Ты глянь на нее, а! Ты че выпендриваешься? – Это они мне?!
– Анна Сергеевна! Сядьте в машину, я сейчас со всем разберусь! – Ты посмотри на него, разберется! Машина-то моя!
– Что, сильно помяли? – спрашиваю у ближайшего ко мне мужика. Он поворачивает ко мне разъевшуюся морду, (интересно, почему они все такие жирные, молодые вроде?)
– Помяли? Да если б ты меня помяла, ты б уже живой не была! – Он швыряет окурок под ноги и яростно мнет его по асфальту глянцевым ботинком. Остальные мнутся молчаливо, руки в карманах пиджаков,
– Видишь, бампером процарапало, – обращается ко мне первый. Я гляжу на Джип, чуть склонив голову, и ничего не вижу. Но, зато отчетливо вижу вмятину возле фары моей машины.
– Это я пострадала, а не вы! – возмущаюсь я.
– Анна Сергеевна, идите в машину, – еще раз просит Андрей.
– А Вы вообще помолчите, Андрей! – кидаюсь я на него. – Какого черта! Вы с ними столкнулись!
Главный в четверке злобно меня перебивает:
– Не гони! Потом своему хахалю голову мылить будешь.
Андрей делает последнюю попытку уладить дело миром:
– Анна! Вас это не касается, идите в машину!
– Они помяли мой автомобиль, они же меня оскорбляют, а меня не касается! Здесь крутые мужские разборки, да? Стало быть – ша, девочка!
– Заткни свою суку! – вдруг взвизгивает один из четверки. А меня уже несет:
– Тоже мне, короли жизни.… Сам заткнись!
Обиженный подскакивает ко мне и бьет меня наотмашь, по лицу.… Все-таки я упала! Весь вечер держалась, и вот – на тебе. Я свалилась на бок, кульком, подломился каблук. Встряхнула головой от звездочек перед глазами. Вижу краем глаза, Андрей сцепился с моим обидчиком, заломил ему руку за спину, тот матерится с воем. Больно, наверное.… На Андрея с трех сторон кидаются защитники побежденного. Я пытаюсь подняться, но неловко подворачиваю ногу на сломанном каблуке.
– Ах ты, гад! – Слышу, – Дай ему..! Ой, пусти-и-и!
Возня дерущихся тел. Андрея в свалке не видно. И вдруг, я слышу отчетливый хлопок – выстрел! Они стреляют! Я начинаю орать на всю улицу…
Трое бандитов подхватывают своего сотоварища, запрыгивают в злополучный Джип и сматываются, под вой сирен. Наконец-то! Доблестная милиция подоспела! Я, прихрамывая, приближаюсь к Андрею, сидящему на асфальте. Рядом с нами резко тормозит полицейский автомобиль, и оттуда выпрыгивают несколько человек с автоматами.
– Всем лежать! Не двигаться! Руки за голову! – Нас обыскивают, долго разглядывают документы.
– Так, что за разборки со стрельбой?! – Я помогаю Андрею подняться на ноги и устало бросаю через плече:
– Да пошел ты!
Представитель власти буквально набрасывается на меня с потоком гневных слов:
– Молчать! Устроили тут бардак! Кто стрелял?
– Кто стрелял, того уж нет, – усмехнулся Андрей. Он был бледен, и все время держался за бок.
– Кто пострадавший? – не унимался блюститель порядка.
– Никто! – хором ответили мы.
– Так, проедем в отделение, составим протокол. Машина ваша? – это он у Андрея спрашивает.
– Моя, – сухо отвечаю я, иду к машине под прицелом нескольких автоматов, чтобы взять документы. Достаю из сумочки диппаспорт и визитку:
– Вот моя карточка. Но мы в отделение не поедем, человеку в больницу надо. Ловите своих бандитов, а я вам на все вопросы отвечу завтра.
Молоденький офицер долго разглядывает мою визитку, потом меня. Он немного растерян. Наверное, соображает, как лучше поступить и что ему за это будет. Потом делает под козырек:
– Прошу прощения. Вас вызовут для дачи показаний. Анна Сергеевна, помочь? У меня рация…
– Спасибо, мы сами. – Но он, все-таки, помогает мне усадить Андрея на заднее сиденье моей машины.
– Ранение огнестрельное? – спрашивает он.
– Нет, нет! – Андрей мотает головой, – Упал, ударился неудачно…
– Вы в больницу?
– Нет, домой. Вызову врача, если что.… Пока! Кстати, запишите номер, – и я диктую лейтенанту номер бандитской тачки, случайно не выпавший у меня из головы… Падаю на водительское сиденье, хлопаю дверцей и резко трогаюсь, так, что полицейский отскакивает. Остальные жмутся у своего Форда. Как удобно быть иностранкой в нашей стране!
Бросаю машину у подъезда и волоку Андрея к лифту. Ему совсем плохо. На ходу бросаю любопытствующей кнсъержке:
– Вызовите скорую! – Та согласно кивает, всплескивает руками и удаляется в свою будочку, звонить.
Кое-как добираемся до квартиры. Пока я лихорадочно шарю в сумочке, в поисках ключей, Андрей тихо сползает по стене к моим ногам. Кровавое путно под его пальцами на рубахе разрастается с угрожающей быстротой.
– Ах, я, дура, дура! – причитаю, втаскивая его подмышки в прихожую.
– Ничего, Анна! Ничего! – шепчет этот герой, побелевшими губами.
Скорая появилась неожиданно быстро. В распахнутую дверь стремительно вошли двое мужчин в белых халатах с чемоданчиками. Я провожаю их в свою спальню, и показываю на распростертого, на моей кровати Андрея, истекающего кровью..
– Ранение огнестрельное?
– Сами не видите! – я пытаюсь сохранять спокойствие.
– Надо сообщить.
– Сообщили уже…
Доктора перестают задавать вопросы, ловко раздевают Андрея, он только постанывает. Разглядывают рану. По очереди выходят в ванную, мыть руки. Раскладывают свои чемоданчики, гремят железками. По комнате разносится запах больницы.
– Очень серьезно? – решаюсь спросить я.
– Ничего, до свадьбы заживет, – отвечает один из медиков, обрабатывая рану. Потом они вдвоем быстро перевязывают Андрея. Собирают инструменты, и мы идем к выходу. Я очень благодарна этим людям, сую сто долларовые купюры, стесняюсь… Спокойно берут, спокойно смотрят на меня и спокойно сообщают:
– Постельный режим, никакой тяжелой пищи, – Один из них достает бланк-рецепт, что-то выписывает. Я беру у него белый листик бумаги, робко спрашиваю: