Праздничные истории любви (сборник)
Шрифт:
— Ты чего? — испугалась Карина.
— Та-а-ам!!! — указала Люся на приоткрытую дверь.
— Что там?
— Там Галька и этот, ну как… как… Колотушкин! Они вместе! Приколись?!
Карина сильнее сжала лямки рюкзака и внезапно охрипшим голосом просипела:
— А что они делают?
— Не знаю, я не успела посмотреть… я… — Люся изумленно открыла рот. — Ты чего делаешь? Ты куда? С ума сошла!
Карина ее не слушала. Она подошла к двери, дернула за ручку и вошла в полутемный туалет. Галя, подбоченившись, стояла
Карина шумно выдохнула, и только тогда ребята ее заметили. Они синхронно повернули головы, и прежде, чем Решеткина что-то успела сказать, Карина громко и отрывисто рассмеялась.
На стене над раковинами во всю стену красовалась надпись: «Галя Решеткина из 9-го „А“ ДУРА!»
— Чего ржешь? — прошипела одноклассница, делая к ней шаг.
Карина попятилась. Объяснить свой смех она не могла не то чтобы Гале, даже себе самой. Ее фантазии сбылись, как ей и хотелось, но что делать дальше, девочка не представляла.
«Быть не может! Да как же так?! Невозможно», — бесился какой-то чертенок внутри.
— Пошла отсюда! — приказала Галя.
— Да уж, Алмазова, ты очень вовремя, — проворчал Колотушкин, водя по стене тряпкой.
Карина бросила последний взгляд на придуманную ею фразу и выбежала из туалета.
Люси не было ни на скамейках дальше по коридору, ни в раздевалке, ни у школы.
«Побоялась сердить Галю», — поняла Карина, но не огорчилась, как обычно, и не обиделась. Ей столько всего предстояло обдумать, подружка бы только отвлекла разговорами.
На улице стояла плюсовая температура: растаял снег, рытвины на асфальте заполнились талой водой, а кустики и деревья были покрыты бисером капель. Длинноногие вороны с интеллигентным видом скакали по мусорным бачкам и каркали на прохожих.
— Я колдунья, — негромко сказала себе девочка и засмеялась от того, как глупо это прозвучало.
Она чувствовала себя, словно ее назначили президентом страны или прилетала крестная фея и подарила ей волшебную палочку.
«Разве можно наделять одного человека такой безграничной властью? Или границы все-таки существуют? Почему я? Не та ли это особенная миссия, о которой я столько мечтала?»
Карина вошла в свой двор и заметила на скамейке возле ели старика со второго этажа.
— Здравствуйте!
Сосед не обернулся.
«Может, не понял, что это ему?»
Она перешагнула невысокую оградку и сказала громче:
— Здравствуйте!
Дедок и тогда не обернулся, он смотрел на свои руки, сложенные на коленях.
— А с соседями принято здороваться! — в сердцах крикнула Карина.
Старик и на этот раз не отреагировал сразу, но все-таки поднял голову и посмотрел на нее.
Она продолжала стоять и ждать, пока он что-нибудь скажет, а он смотрел на нее и молчал. Когда уже казалось, что приветствия не последует, старик поднял руки и что-то ей показал. Карина подалась вперед, чтобы лучше рассмотреть. Он снова проделал руками возле лица странные движения, и тогда до нее дошло: «Да он же глухонемой!» Это открытие так ее поразило, что от изумления она не могла сдвинуться с места. Столько лет прожить в одном доме с человеком и не догадаться о его недуге было просто немыслимым.
Карина сделала над собой усилие, подошла к скамейке и опустилась рядом со стариком.
— Простите, я не знала, — промолвила она и, спохватившись, что он ее не слышит, зажала себе ладонями рот.
Он повернул к ней седую голову в синей шапке-петушке, мягко улыбнулся и потрепал по коленке. Затем вынул из кармана блокнотик и огрызок карандаша, которым написал на клетчатой бумаге: «Здравствуй, Кариночка».
«Он знает мое имя…» — Карина стыдливо опустила глаза, потому что поняла — он-то знает, а она его — нет. Не знает и никогда не знала.
Старик точно мысли ее прочитал, положил блокнотик на коленку и вывел свое имя: «Геннадий Ларионович».
Она взяла у него блокнот и аккуратно написала: «Здравствуйте! Простите меня, я не догадалась, что вы не слышите». Карина подумала и приписала: «Мне казалось, вы просто меня не замечаете».
Он прочитал и с улыбкой склонил голову над блокнотом.
«А может быть, многого не замечаешь ты сама?»
«Да», — без раздумий согласилась она. Стало стыдно. Из-за вечных обид и привычного ощущения собственной ненужности она ни разу не задумалась, что кому-то может не хватать ее собственного внимания. Пробегала мимо, кидала стандартное: «Здравствуйте» — и неслась дальше, возмущаясь невоспитанностью и равнодушием людей. Оказалось, все не так, как выглядит, и совсем не так, как проще всего подумать.
Карина блуждала взглядом по серым остаткам снега вдоль заборчика, по грязи возле скамейки, по старому пальто сидящего рядом старика, и на душе было тяжело, точно огромный холодный валун навалился.
Геннадий Ларионович написал что-то в блокнотике, передал ей и поднялся.
— Уходите? — спохватилась Карина.
Он кивнул и потихоньку пошел к подъезду, а она открыла блокнот.
«С наступающим, Кариночка», — писал старик.
Домой Карина вернулась в начале шестого. После обеда она включила ноутбук, как всегда, первым делом зашла на сайт дневников, и среди десятка комментариев ей пришло личное сообщение.
Пишет: Black Night
Сегодня в 5 вечера у входа в стеклянный торговый центр.
P.S. Не опаздывай!