Праздник мертвецов
Шрифт:
– Уже разобрался со своим дружком?
– Да. Даже основательнее, чем хотелось бы. – Наёмник ощупал доспех чуть ниже рёбер, но в темноте нельзя было разглядеть, что там. – Мы оказались равны. Причём настолько, что одновременно провели друг по другу смертельную атаку. Я уже приготовился вместе с Сигином полететь на тот свет, когда вспомнил, что мне теперь не страшны сквозные ранения, если они не задели артерий. Так и пришлось проводить напарника в последний путь, вытащить из себя его меч и уйти восвояси. Не планировал я его убивать, но что поделать.
– Погони не было?
– Вроде как нет. Арганел не
– Ты же его бывшая шавка, – вдруг раздался голос Агера. – Не хочешь рассказать нам, что у него на уме и ради чего мы уже второй раз вынуждены подыхать, как собаки?! Или мы должны поверить, что ты ничего не знаешь?
– Эй, полегче. Я солдат, а не его мальчик. Моё дело – махать мечом, а не задавать вопросы. На самом деле, ближе к осени Арганел обещал посвятить меня в свои планы, но потом я пересёкся с девчонкой, ну а дальше ты знаешь. Оказался рядом с ней – считай покойник.
– Мы вроде сошлись на том, что он хочет вернуть разум своему сыну, – сказал Дариан, до этого молча наблюдавший за их перепалкой, – а заодно создать армию быстрых и умных ходоков. Хочешь сказать, могли быть и другие причины?
– Не стану делать громких заявлений, но в поведении Арганела и правда были некоторые странности. Он уже не первый год поглядывал на разработки Маридан, но всегда держал себя в рамках приличия. А потом вдруг взял и просто помешался на том, чтобы присвоить себе эту технику. Преследовал Анжелию, приставал к ней с предложениями, предлагал деньги и сотрудничество, и в конце концов решился на открытое нападение. Слишком уж внезапно в нём проснулась любовь к потерянному сыну. Странно всё это, так что, полагаю, сегодня мы виделись с ним не в последний раз.
– Давайте лучше обсудим всё это, когда вернёмся в форт, – прервал их Дмитр. – Полагаю, ждать остальных уже нет смысла.
***
Обратно они возвращались в составе уже семи человек. Зенан погиб у всех на глазах, а Торнео, Лайкон и Лысый остались в особняке, и никто не питал иллюзий насчёт их дальнейшей судьбы. На языках вертелось много вопросов, но настроения говорить ни у кого не было, и отряд просто молча двигался по дороге. Кто-то понуро смотрел себе под ноги, другие провожали взглядом опускавшееся к горизонту солнце. К вечеру стало ещё теплее, почти весь снег растаял, и под ногами хлюпала грязь.
Первым не выдержал и нарушил молчание Агер:
– И какого вообще чёрта мы попёрлись в этот проклятый город!
Никто ему не ответил, но охотник не унимался:
– Эй, девчонка! Не хочешь объяснить, что ты там устроила?! Ты, помнится, собиралась вытащить свою мать. И где она? – Он повертелся по сторонам. – Где? Не вижу.
– Агер, успокойся, – негромко сказал Дмитр.
– Успокоиться?! Четверо наших ребят полегли там, и ради чего?! Чтобы мы просто взяли и ушли обратно, как ни в чём не бывало? Что мы скажем Виртону, когда вернёмся?! – помолчав какое-то время, он негромко добавил: – Будь проклят тот день, когда мы притащили её в форт.
– Хватит! – прикрикнул на него Дмитр, но было уже поздно.
С силой хлопнув ногами, Шенни пустила коня в галоп.
– Идиот… – шикнул Дариан и побежал вслед за ней. – Шенни, стой!
Он бежал так быстро, как только мог, поднимая за собой грязные брызги, и впервые был рад своему состоянию, в котором не приходилось экономить силы и испытывать усталость. Но даже бег с полной выкладкой не давал никаких шансов догнать скачущего во весь опор коня, и силуэт Шенни с каждой секундой неумолимо удалялся, пока не превратился в чёрную точку вдали. Поняв, что никаких шансов догнать её нет, Дариан прекратил погоню.
– Не останавливайся! – послышался за спиной голос Дмитра. Юноша обернулся и увидел, что тот вместе с Ортеем всё это время нёсся следом за ним. – Нельзя сейчас оставлять её одну! Чем раньше догоним, тем лучше. Кто знает, что она может удумать в таком состоянии!
Разбойник был прав. Дариан кивнул и вместе с ними побежал дальше, надеясь, что Шенни не потеряется в лесу.
Едва ли она смогла бы вспомнить обратную дорогу, но конь, кажется, сам прекрасно знал, куда ему бежать. В последние годы он сотню раз провозил Дмитра по одному и тому же маршруту между городом и фортом, и теперь, свернув с дороги, уверенно петлял по лесным тропинкам, безошибочно выбирая нужное направление. Внизу стучали копыта, а над головой мелькали кроны деревьев, пока скакун уносил её всё дальше от голоса, застрявшего в голове. Он не желал замолкать и раз за разом настойчиво повторял:
Четверо наших полегли там, и ради чего?! Будь проклят тот день, когда мы притащили тебя в форт!
Перед глазами вдруг промелькнуло что-то серое, совсем не похожее на деревья, и конь остановился. Они приехали. Несколько секунд Шенни вертела головой и разглядывала облупившуюся каменную стену и постройки, убеждаясь, что действительно находится в форте. Но стоило безумной тряске в седле превратиться, как не привыкшее к верховой езде тело поспешило напомнить о себе. От вспышки дикой боли в бёдрах и пояснице девушка застонала и свалилась с седла, благо конь остановился на земле, а не на каменной дорожке, и падение оказалось не столь болезненным.
Боль отвлекла от тревожных мыслей, но лишь ненадолго, и вскоре Шенни пришлось снова вернуться в реальность. На улице начинало темнеть, вокруг стояла тишина, в форте никого не было. Виртон и Меллек, вероятно, куда-то ушли, иначе уже давно услышали бы стук копыт и вышли навстречу. Но рано или поздно все вернутся, и тогда вновь придётся смотреть им в глаза и отвечать на их вопросы.
Ради чего она всё это затеяла? Ради чего потащила их в город и обрекла на смерть? Чтобы найти и освободить…
Ком подступил к горлу, и она разрыдалась, насколько позволили оставшиеся силы. В очередной раз Шенни была уверена, что худшие дни в её жизни остались позади, и снова жестоко ошиблась. Теперь хотелось лишь одного: спрятаться, запереться, закопаться под землю, где никто не сможет её найти, и больше никакие неприятности не смогут её потревожить.
С трудом поднявшись на ноги, она проковыляла к ближайшей постройке, спустилась по неосвещённой лестнице, опираясь на холодную стену, и вошла в какое-то помещение, закрыв за собой тяжёлую дубовую дверь. Это был погреб, тот самый, в котором Дариан когда-то испил отравленного вина. Сейчас у стены не хватало двух бочек: Торнео давно распорядился, чтобы разбойники избавились от них.