Праздник мертвецов
Шрифт:
Голос, казалось, доносился откуда-то издалека, заглушаемый угасающим с каждой минутой сознанием.
– Отравилась, – ответил Дариан, с трудом выдавливая слова.
– Чем?
Чья-то рука, показавшись в поле зрения, подобрала из рвотной лужи пустую склянку, и утащила в свои далёкие владения.
– Крысиный яд.
– Ясно.
Ноги в грязных кожаных сапогах протопали мимо, едва не задев голову Шенни, и с той стороны, куда они ушли, послышался грохот сдвигаемых ящиков. Затем ноги снова оказались возле
– Пей!
Дариан слышал глотающие звуки и последовавший за ними кашель, но уже не мог ничего видеть. Перед глазами поплыли круги, и он отключился, впервые за последние несколько месяцев.
***
Сновидений не было. Да и самого сна, как он потом понял, тоже. Дариан просто лежал, не в силах ни видеть, ни слышать, ни думать. Лежал, как будто так и надо, будто для этого он и был создан, а вся прежняя, переполненная событиями и приключениями жизнь, была одной затянувшейся ошибкой.
Но постепенно сознание стало восстанавливаться. Вот он увидел земляной потолок над головой, поддерживаемый деревянными балками. Вот почувствовал под собой твёрдый пол – наверное, холодный, но нужно быть человеком, чтобы узнать это. Движения пока давались с трудом, да и большого смысла в них не было. Разум пробудился в достаточной мере, чтобы вспомнить события последнего вечера и сделать простой вывод: чем бы они ни закончились, Шенни жива и постепенно приходит в себя, а вместе с ней оживают и призванные.
Но всё же хотелось убедиться в этом лично, и Дариан повернул голову набок. Чтобы тут же встретиться взглядом с Шенни. Она лежала на том же месте, бледная, с растрёпанными волосами, и молча смотрела на него. Лицо девушки не выражало никаких эмоций. Ни злости, ни сожаления, ни неловкой улыбки. Но всё было понятно и так, без слов и без жестов. Около минуты они просто лежали и молча смотрели друг на друга, и безмолвный взгляд Шенни говорил ему:
"Как видишь, я жива. Вот только не знаю, что нам теперь со всем этим делать."
"Я тоже. Понятия не имею, что с нами будет дальше," – отвечали ей пурпурные глаза призванного.
Потом она просто закрыла глаза, а Дариан повернул голову обратно, давая организму время полностью прийти в себя. Он правда не знал, что будет дальше.
Лекарство или противоядие – чем бы ни напоили Шенни, – делало своё дело, и с каждой минутой юноша ощущал все больший прилив сил, а вместе с ним и облегчение. Если призванный приходил в себя, значит, жизнь его хозяйки тоже была вне опасности.
Когда сознание прояснилось окончательно, юноша сел на полу и осмотрелся. Кроме него, в погребе спали ещё двое призванных: Фарио и Дмитр. Не было сомнений, что именно первого стоит благодарить за спасение девушки. Даже в полуживом состоянии медик сумел сориентироваться и найти нужное лекарство.
Сама Шенни чудом не уснула лицом в собственной рвоте, испачкав только несколько локонов своих волос.
Услышав копошение, оба разбойника тоже закончили с отдыхом и поднялись на ноги.
– Она поправится? – негромко спросил Дариан у Фарио, кивая на спящую девушку.
– Да, – спокойно ответил медик, но потом задумался и почесал подбородок. – Физически, да. А вот как она переживёт потерю матери…
– Один раз уже справилась, справится и второй. – Этими словами юноша пытался уверить скорее самого себя, чем собеседника.
– Посмотрим. А теперь унеси-ка её в кровать и разожги камин в комнате. Восстанавливаться после отравления нужно в тепле и комфорте, а здесь она ещё простуду подхватит.
Без особых усилий подняв худое тело на руки, Дариан поднялся вслед за ними по лестнице и вышел на улицу. Снаружи обитатели форта один за другим приходили в себя, и первым делом осматривали своих товарищей, будто опасаясь, что за эту ночь могли потерять ещё кого-нибудь. Оставив их на попечение Дмитра и Фарио и поднявшись в спальню, юноша уложил Шенни на её кровать, накрыл одеялом и зажёг дрова в камине, после чего сел рядом.
Оказавшись в тёплой постели, девушка тут же сжалась в клубок и завернулась в одеяло. Если таким образом она хотела заставить своё тело уснуть, то это не удалось, и вскоре Шенни открыла глаза.
Хотелось произнести дежурное "Ты как?", но ответ на этот вопрос и так был известен.
Плохо. Ужасно. Невыносимо.
В словах поддержки он тоже никогда не находил смысла, поэтому перешёл к более насущным вещам:
– Тебе чего-нибудь принести?
– Воды, – еле слышно прошептала она.
– Сейчас, никуда не уходи.
Он вышел из комнаты, довольный тем, что последней фразой удалось выдавить на лице девушки хотя бы слабую улыбку.
По дороге Дариан прикидывал, обойтись ему простой водой или скипятить воду и заварить чай, но когда он вошёл на кухню, там уже вовсю хозяйничал Фарио.
– Хочет пить, да? – сказал он, натирая в ступке какие-то травы и высыпая их в кружку. На очаге уже закипала миска с водой. – Дашь ей вот это. Та ещё дрянь, но проследи, чтобы девчонка выпила всё до дна. Я пока соображу чего-нибудь поесть. Пару дней постельного режима и травяной заварки, и она встанет на ноги.
Приняв в руки кружку дымящегося варева, юноша вернулся в комнату к Шенни. Девушка послушно, острожными глотками осушила содержимое, сохранив безразличное выражение лица и ни разу не поморщившись, после чего вернула Дариану кружку и забралась обратно под одеяло.