Праздник мертвецов
Шрифт:
Он развернулся и увидел, что Шенни смотрит на него с довольным видом, откинувшись на спинке стула и скрестив руки на груди.
– Давай честно: ведь это тебе понравилось?
– Да уж, это было весело.
– А если бы ты смог вернуться назад во времени, – некромантка пристально посмотрела ему в глаза, – ты бы поступил точно так же?
Вопрос поставил юношу в тупик. Несмотря на то, в какие насыщенные и интересные события он был вовлечён в последнее время, концовка этой истории оказалась совсем безрадостной, заставив задаться вопросом: мог ли он что-то изменить? Выступить в роли пророка и предупредить семью Маридан о нападении,
– А, забудь! – сказала Шенни, вытянув его из омута безрадостных мыслей. – Пусть я много плакала, но, возвращаясь сейчас в те дни, что мы провели вместе… это и правда было весело. Я рада, что ты и все остальные появились в моей жизни и прошли этот путь вместе со мной. Теперь мне совсем не жалко, что настало время уходить. И ты тоже не горюй обо мне.
– Не переживай, призванные не могут плакать.
– Уверена, когда-нибудь некроманты научат вас и этому.
– Пусть лучше они научатся не убивать себя и друг друга.
– А вот это будет посложнее, – с напускной задумчивостью проговорила девушка.
Больше тем для разговора не нашлось, и Шенни попросила помочь ей дойти до спальни. Сегодняшние события вымотали и без того больное тело, и уснула она почти сразу, как только ощутила под собой мягкую перину кровати.
Дариан хотел было проведать разбойников и узнать, как они восприняли сегодняшние новости, но не смог заставить себя уйти. Он не знал, сколько ещё времени Шенни суждено находиться в этом мире. Не знал, доведётся ли ещё хоть раз вот так сидеть рядом и охранять её сон. И он остался. Весь оставшийся день, пока комнату не заволокла темнота, он сидел возле Шенни, смотрел на её бледное, умиротворённое лицо, на рассыпавшиеся по подушке светлые локоны волос, слушал её тихое размеренное дыхание. Сейчас он не испытывал даже намёка на скуку: Дариан был готов хоть целую вечность вот так сидеть возле девушки и просто смотреть на неё. Но вечности у них больше не было.
Эпилог
"Тервид". "Карбин". "Нирес". "Торнео". "Лайкон". "Лысый". "Зенан".
Семь табличек выстроились в ровный ряд, не позволяя забыть имена тех, кто не смог встретить этого дня. Перед одними возвышались невысокие холмики, под которыми были закопаны тела почивших членов лесной банды. Другие – чьи обладатели навсегда остались в Нориаме – были просто воткнуты в землю.
В этот день к ним прибавилась ещё одна, восьмая табличка. Здесь, возле забытого всеми лесного форта, не было места для громких имён и титулов, и на табличке было вырезано то имя, к которому давно привыкли и все присутствующие, и тот, кто получил свой долгожданный отдых под толстым слоем земли.
"Шенни".
Восемь человек – пока ещё живых – стояли перед восемью могилами, и молча предавались тем последним мыслям, что собирались оставить здесь, похоронив вместе с павшими товарищами. Все были при оружии, на плечах висели рюкзаки и сумки: те немногие пожитки, что могли понадобиться в путешествии призванным, не ведающим голода и жажды. Никто не собирался больше ни дня здесь оставаться. Слишком неприятные воспоминания хранили в себе стены этого форта, и слишком бесполезны они были для тех, кто не нуждался более в крыше над головой.
Первыми тишину нарушили охотники. Не произнося ни слова, Виртон и Агер отделились от ровной шеренги и отправились в западном направлении. За недавним разговором, состоявшимся перед похоронами, они обмолвились, что собираются попытать счастья в тамошних охотничьих угодьях, надеясь, что местные жители не откажутся принять к себе странных говорящих ходоков.
Следующим удалился Дмитр, выбрав северную дорогу. Завершить кое-какие дела в Нориаме, как он сказал.
– Ладно, пора и нам уходить, – негромко проговорил Фарио, обращаясь к Меллеку и Хэнри. – Пора показать вам мир.
Кивнув на прощание, они ушли втроём на юг, подальше от злосчастного города. Дариан и Ортей остались вдвоём.
– Чем планируешь заняться? – спросил наёмник.
– Понятия не имею, – честно ответил юноша.
– Та же проблема…
– Да ладно? Уж кто-кто, а ты всегда найдёшь, куда приткнуться.
– Работу-то я, может, и найду. Наёмника, не знающего усталости и боли, везде с руками оторвут. Вот только куда тратить деньги? Раньше я проводил досуг с вином и шлюхами, но теперь, сам понимаешь, мне недоступны эти простые радости жизни.
В одно мгновение оружие Ортея покинуло ножны. Благодаря пройденным тренировкам Дариан смог разглядеть это движение. Находись здесь другие свидетели, они поклялись бы, что клинок просто телепортировался из ножен в руку воина.
– Я прямо как этот меч, – проговорил Ортей, вытянув клинок перед собой. – Он заточен, идеально сбалансирован и отправил на тот свет уже не один десяток людей. Но, – повернувшись лезвием вниз, меч вошёл в землю. – если предоставить его самому себе, он так и простоит здесь, воткнутый в землю, хоть целую вечность, пока не будет найден новым хозяином. У него нет самого главного – целей и желаний.
– Как и у нас. Я всё больше сомневаюсь, стоило ли вообще затевать этот трюк с автономной сферой и продлевать наше существование.
– Ну, остальные вроде не жаловались. Глядишь, и для нас всё-таки найдётся занятие в жизни. – Рука вниз, рука верх, рука вбок, и за какие-то пару мгновений клинок вернулся в ножны, оставив на виду лишь резную гарду. – Ладно, бывай. Не думаю, что отсюда нам будет по пути.
Дариан согласно кивнул, позволив наёмнику оставить себя в одиночестве. Он не видел смысла никуда уходить. Всё ценное, что осталось в его бесполезной жизни, лежало здесь, под этим бугорком земли, держа в ладонях сферу, что вобрала в себя остатки жизненной энергии некромантки, став её гибелью, и в то же время подарив жизнь, пусть и не слишком долгую, восьми призванным.
Юноша сел на землю и стал молча смотреть на могилу, пытаясь свыкнуться с мыслью, что единственный в мире человек, имевший для него значение, заполнивший все его мысли и желания, отныне навсегда останется вот этим земляным холмиком, увенчанным табличкой с вырезанным именем. Что больше не надо ходить за ним по пятам, оберегать от всех возможных опасностей, стеречь его сон. Что больше ничто его не побеспокоит и ничто ему не навредит. Что он более не нуждается ни в дружбе, ни в поддержке.
Странное было чувство. Только сейчас Дариану стало понятно, что ощущали те люди в убежище, чьи друзья и родственники навсегда перемещались в склеп на нижних этажах катакомб.