Праздник подсолнухов
Шрифт:
На следующее утро на своей видавшей виды «королле» я выехал из Салины и, по пути переночевав в мотеле, на следующее утро оказался в Чикаго, за семьсот с лишним миль. Отправившись в филиал японской транспортной компании, я оплатил доставку груза в специальной упаковке для предметов искусства на свой домашний адрес. Затем продал «короллу» торговцу подержанными автомобилями и вечерним рейсом улетел из аэропорта О'Хара в Нариту.
Не прошло и недели после моего возвращения, как груз был доставлен на Гиндзу. Авантюра прошла до обидного буднично. Я был готов к скандалу на таможне, однако все прошло как по маслу, даже
Большая часть композиции отправилась в мусорный бак, а пистолет три года провалялся у меня в комоде. Однажды, увидев пустующее здание школы, я решил перенести его туда. В объявлении у входа значилось, что жилищный кооператив планирует начать снос через три с половиной года, в декабре. Чем я жил в тот период? Не помню. Воспоминания расплываются, набегая друг на друга: поставленный Энди диагноз, учеба в Салине. В один прекрасный день, вернее, ночь я украдкой пробрался в школу и соорудил тайник. Вряд ли это было осознанное решение. Скорее беспорядочный поток мыслей и действий, подробности я не помню. Одно могу сказать точно: в глубине души я понимал, что играю с огнем и могу лишиться оружия, но мне безумно хотелось сделать эту ставку.
Я осветил зажигалкой циферблат часов. Десять тридцать пять. Сегодня суббота, на такси до Отэмати я доберусь минут за десять. Пожалуй, у меня еще есть время заглянуть домой переодеться, а то мой простреленный пиджак будет странно смотреться в атмосфере делового квартала.
Войдя в дом, я зажег верхний свет. Ого, да здесь кое-что изменилось. Мой обычный беспорядок превратился в настоящий хаос, а кое-где и в руины. Татами было сорвано, а доски отодраны от пола. Чайный столик, телевизор, стереосистема, телефон – все разбито вдребезги. Разломанные и исцарапанные видеокассеты и пластинки ровным слоем валялись на полу. Жаль, не удастся сейчас посмотреть Одри Хепберн или Ингрид Бергман. Качая головой, я поднялся на второй этаж. Включил свет – все то же самое. Немногочисленная мебель и книжный шкаф Эйко разломаны, книги выворочены, каждый том разодран на страницы. Где-то здесь, должно быть, и сборник писем Ван Гога. Меня захлестнула запоздалая волна злости. Излишнее усердие в такого рода делах – верный признак якудза.
Заглянув в разоренный шифоньер, я раздумал переодеваться, – кажется, тут не осталось ни одной целой вещи. Я вынул люгер из сумки для гольфа и слой за слоем размотал полиэтилен, перехваченный скотчем. К скотчу тут же прилипла какая-то бумажка. Я рассеянно взглянул на нее. Буклет художественного музея Китаути, того самого, где работала Эйко. Некоторое время я тупо смотрел на приставшую к скотчу яркую страницу. Затем снова убрал пистолет в сумку.
Поднявшись, я приоткрыл окно. Юный курьер сидел на подоконнике. Видимо, заметил свет в окне второго этажа. Или наблюдал за мной с того самого момента, как я вошел в дом?
– С возвращением, – с улыбкой сказал он. – Ну как прошло сентиментальное путешествие?
– Ужасно, – ответил я, – настоящая жесть.
– Что ж, иногда встряски бывают даже полезны. Особенно в такой жизни, как твоя.
– Хорошо тебе рассуждать. А что, если твоя жизнь внезапно превращается в одну сплошную встряску?! Харада звонил?
– Один раз. Извинился, что забыл выйти на связь. Ага. Этот парень знает толк в извинениях.
– Похоже на то, – кивнул я. – Кстати, у меня к тебе просьба. Ты, естественно, можешь отказаться. Готов выслушать?
– Какая? Что-то раньше я не замечал за тобой такой деликатности.
– Мне нужна машина напрокат. В Америке я получил международные права, но они просрочены. К тому же у меня нет времени. Можешь взять в круглосуточном прокате машину на свое имя?
У него округлились глаза.
– Ты предлагаешь мне взять напрокат машину для человека, не имеющего водительских прав? Это же не совсем законно.
– Не совсем законно? Ха! Да нет, я прошу тебя пойти на самое настоящее преступление. Какая это статья? Нарушение правил дорожного движения, мошенничество? Хотя какая разница. Другого пути нет. Я готов заплатить в десятикратном размере.
– Хм… Тут есть некоторая сложность, но отнюдь не этического характера. И даже не материального.
– Что за сложность?
– У меня тоже нет водительских прав.
Я ошарашенно посмотрел на него:
– Неужели в наши дни встречаются молодые люди без водительских прав?
– Конечно. В мире хватает придурков, но первенство среди них, безусловно, держат всевозможные административные органы. По-моему, не существует большего унижения, чем получить какую-нибудь бумажку у придурка-чиновника.
– Может, ты и прав. – Я немного подумал и уже с уверенностью добавил: – Да нет, точно прав. Я сморозил глупость. Забудь о моей просьбе.
В этот момент кто-то прошмыгнул у моих ног. «Соседка». Раньше мне не приходилось встречаться с ней на втором этаже. Может, она, так же как и я, пытается отыскать свое жилище среди руин? Приближалось время прилива. Я прикрыл окно, взял пиджак, закинул на плечо сумку. Выйдя на улицу, я услышал голос из окна:
– Опять уходишь? Куда на этот раз?
Я кивнул на сумку:
– Урок ночного гольфа.
Парень медленно покачал головой:
– Думаешь, я поверю в эту чушь?
– Почему же «чушь»?
– Неужто в наш век житейской суеты мир докатился до такой степени морального упадка, что ни искренности, ни грезам не осталось в нем места?
– Не знал, что в наш век еще встречаются такие люди, как ты, – сказал я и, вспомнив, добавил: – Кстати, ты, кажется, не стал докладывать Хараде о Генри Миллере?
– Ты ведь сказал, что мне самому решать, докладывать ему об этом или нет. Забыл?
– Помню. Я, наверно, безнадежно стар, поскольку даже приблизительно не догадываюсь, что собой представляет твой уровень ценностей.
– Молодежные ценности, версия конца века.
Я покачал головой:
– Ну, я пошел. Учти, мы можем не увидеться некоторое время.
Вслед мне донесся голос:
– С машиной я что-нибудь придумаю. Загляни сюда на обратном пути.
Я обернулся:
– Ты что-то задумал?
– Жизненная мудрость, версия конца века.
– Понял, загляну.
Я тряхнул головой и вышел на Сёва-дори. Сверившись с визитной карточкой Харады, продиктовал таксисту адрес. Мы мгновенно добрались до нужного мне здания. На часах было ровно одиннадцать.