Праздник покойной души
Шрифт:
Обнаружили и догнали ее с большим трудом: в невменяемом состоянии она в сплоченной кучке родных и близких следовала за тележкой с гробом, неотрывно глядя в лицо покойной. Да с таким выражением, что у нас возникла полная уверенность: Наталья случайно попала на похороны внезапно обнаружившейся родственницы…
Если бы не полный автоматизм движений Натальи Николаевны, граничивший с сомнамбулизмом и идиотизмом, отмеченный Аленкой, мы всенепременно поучаствовали бы в траурном мероприятии до конца. Может быть, включая и поминки. Просто Аленка слегка потянула Наталью в сторону, и та послушно подчинилась. Так же послушно она вышла вместе с нами из ворот кладбища, где нас чуть не придавил огромным венком лохматый амбал, опаздывающий к моменту прощания с другом. Это маленькое происшествие заставило Наташку вернуться в реальный мир. Как ни странно, амбал не пострадал даже морально. Подруга очнулась, озадаченно хлопнула глазами и возмущенно спросила у него:
– Ну зачем, скажите на милость, уродовать пожилую покойницу ярко-рыжим париком?!
Три последующие ночи Наталья спала со снотворным при свете ночника, заставляя Бориса ворчать.
Дома меня поджидал готовый ужин – сын расстарался, о чем радостно и сообщил, едва я открыла дверь. На кухне сидела Анастас Иванович и, судя по всему, уговаривала Алену выходить замуж за Лешика. Дочь вежливо ссылалась на свою молодость и неразумность.
Я приветливо поздоровалась, получила от соседки в ответ сомнительный, но все равно приятный комплимент о прекрасном цвете лица (это в слабоосвещенной прихожей!), и уже собралась снять шубу, когда вспомнила, что мой верхний этаж упакован только в нижнее белье.
– Мамуль, проголодалась? – слишком громко, чтобы это выглядело естественной заботой, спросила дочь. Скорее всего, хотела дать понять Анастас Ивановичу, что у той есть и собственная квартира со всеми удобствами, включая мужа, Степана Ивановича.
– Я не помешаю? – поинтересовалась соседка, не допуская мысли, что может помешать. – Забежала на минутку проконсультироваться у нашего будущего семейного доктора…
По-прежнему кутаясь в шубу, я, как могла искренне, пригласила ее отужинать с нами и торопливо прошла в спальню, громко пообещав вернуться. Почему-то на днях. Наверное, переволновалась. Крутившийся рядом со мной Славка подозрительно принюхивался сначала к окружающей обстановке, потом ко мне и проводил меня до самых дверей невинно поинтересовавшись:
– Чем закусывали?
– Ничем. И я ничего не пила. Помнишь присказку: «По усам текло, а в рот не попало»?
– А по чьим усам?
Я изобразила на лице возмущение:
– По моим, естественно.
Славка почесал макушку и, глядя себе под ноги, пробормотал:
– Ясненько. Это присказка. Сказка будет впереди…
– Никакой сказки! Просто Наталья Николаевна случайно облила меня шампанским.
– Ладно, не хочешь говорить правду, не надо. В конце концов ты взрослый человек, можешь сама отвечать за свои поступки. Вот только отцу едва ли понравился бы твой вид.
Ответить я не успела. Сын демонстративно ушел. В прихожей хлопнула дверь. Скорее всего, Анастас Иванович не стала ждать моего возвращения. На днях.
Погруженная в мысли о теплом душе, я моментально выхватила из шкафа халат и скинула шубу прямо на пол. С намерением почистить и повесить ее потом на лоджию. Пусть там очухается от алкоголя. Как в вытрезвителе. В этот момент в двери спальни показалась светлая головушка дочери. Да что ж за дети такие невыносимые!
– О-го… – протянула Алена. – Ты что, в таком виде ехала домой? А…
Продолжение повисло в воздухе. С помощью Наташки дочь влетела в комнату, шлепнулась на мою шубу и умолкла.
– Ну вот и правильно, – умилилась подруга, погладив ее по голове. – Не приставай к маме. А ты, мама, халатик-то накинь на себя, накинь… Так и знала, что тебе помощь пригодится, едва успела раздеться… Значит так, Ленусик, мама у вас теперь стреляный воробей. Мы заезжали в наш «Перекресток», решили заранее прикупить шампанского к Новому году, мне попалась некачественно упакованная бутылка. А бутылке случайно попалась Ирина Александровна. Такой выстрел был – не поверишь, весь ассортимент молочных продуктов смыло.
– Он же в противоположной от спиртных напитков стороне…
– А сдетонировало! Знаешь, что такое цепная реакция? Твоя мамочка головкой вместе с содержимым подмокла и с цепи сорвалась. Давай натягивать шубу прямо на мокрый свитер!
– Она что, в магазине шубу снимала?
– Н-не совсем. Она у нее, как кавказская бурка, на плечах висела. Жарко было… Кстати, фирменный свитер остался у администрации универсама. Выстирают и принесут. Еще вопросы есть? Впрочем, какие вопросы! У меня собака голодная. Заодно своих мужичков покормлю…
Наташка исчезла так же неожиданно, как и появилась. Но на обратном пути прихватила с собой Анастас Ивановича, испугав ее скоропостижно начавшимся у меня гриппом и плохой сопротивляемостью организма Степана Ивановича любой заразе. Уже по дороге узнала, что визит соседки был вызван необходимостью обсудить возможные последствия странного сна, приснившегося ей прошлой ночью.
Благоухающая чистотой и хорошим настроением от сознания того, что нахожусь дома, я наворачивала за обе щеки приготовленный сыном ужин – весьма вкусный суп-пюре из странного, на мой взгляд, набора продуктов: предварительно обжаренных овощей, бекона и креветок, заправленных бульоном из кубика и пакетом сливок. Славка монотонно делился впечатлениями от поездки в деревню. Ко мне с расспросами не приставали, если не считать одного вопроса Алены – по поводу самочувствия Людмилы Степановны. Услышав, что она спокойненько лежит в больничной палате, полностью изолированная от посетителей, дочь обрадовалась. Удивил сын, тем же монотонным голосом сообщивший, что четыре существа женского пола, объединенные общим паническим страхом, легко позволили себя одурачить. Не могли догадаться как следует осмотреть все помещение загородного дома на предмет поиска динамиков передающих голос бабули, записанный во время ее болезни. А уж если сами не решились – попросили бы специалиста – Лешку. Сомневаться не приходится, Алена уже все доложила братику.
– А мы и попросим! – вызывающе заявила я. – Просто решили не лезть в это дело, пока милиция с убийством разбирается.
– Одно другому не мешает. А как же природное любопытство? Я уже переговорил с Лешкой, он завтра во второй половине дня свободен.
– Завтра невозможно. С утра – работа… Впрочем, меня оттуда скоро выгонят. А потом похороны. – Аленкины ресницы испуганно метнулись вверх. – На двенадцать назначена кремация Эдуарда Вениаминовича Угрюмцева. Надо поддержать Марину. Это просьба Людмилы Станиславовны. Не знаю, как потом дело пойдет. Может, придется и на поминки ехать. Наверняка только к вечеру освободимся. Слав, будь другом, договорись с Лешиком на пятницу.
– Буду другом, – комично развел руками Славка. – Это все же лучше, чем быть тебе родной матерью.
Мы с Натальей опаздывали – слишком долго приобретали венок. Вернее, ждали изготовления нестандартной надписи на траурной ленте. Центр был капитально забит. «Ставрида» со скоростью черепахи переползала от одной пробки к другой. К тому моменту, когда терпение окончательно иссякло, а Наталья озверела, дорога неожиданно стала свободной. В результате к крематорию мы прибыли на полчаса раньше установленного срока. И смогли понаблюдать за происходящим. Появились две машины. Из джипа вылез мужчина в одежде, что называется «с иголочки», и в одиночестве, он решительно направился в здание крематория. Из второй – «Пежо» цвета мокрого асфальта, металлик, выходить никто не торопился. Количество сидящих в салоне людей из-за тонированных стекол определению не поддавалось. Через десять минут прибыл автобус. Мы решили с выходом для соболезнований повременить, – уяснить ход событий. А они стали развиваться совершенно непонятно. Из автобуса на привезенные катафалки выдвинули сразу два гроба.