Праздник Святого Йоргена
Шрифт:
Но тут на него нахлынула тоска, и он снова лёг на землю: в памяти вдруг ожили все мрачные и грустные картины его детства.
Дом в переулке Роз: молчаливая, всегда печальная мать, дед, маленький и словно какой-то неземной, такие же маленькие и словно неземные комнатки, маленький садик с кустами роз и высокой, в человеческий рост, фуксией.
За изгородью переулок Роз. Лотта Гвоздика с торчащим вперёд подбородком, толстый одноногий токарь, его самодовольные лентяи-мальчишки… насмешки… фраза, сказанная всемогущему главному капеллану… плети на площади Капитула… Ужас матери и деда, ужас и ни капли злости, негодования, хотя бы обиды!.. Его уход, гордое обещание вернуться обратно сильным, могучим и
И вот он вернулся, нищий, всеми преследуемый, словно затравленный зверь.
Он мечтал о мести. Он поклялся вернуться в родной город не иначе как героем, чтобы все склонили перед ним головы… И что же… Через двадцать лет он тайком, под чужой личиной пробирается сюда, чтобы трусливо спасти свою шкуру. А потом поскорее улизнёт из города, не зайдя даже к матери и деду, чтобы его, чего доброго, не повесили на йоргенстадской виселице.
Он пал духом, на него нашло какое-то странное состояние экстаза, очевидно унаследованное от деда: полная отрешённость от жизни, самозабвенное слияние с окружающей природой, со всей вселенной, бездумное оцепенение, своего рода смерть заживо, когда нет ни страха, ни желаний и только птичий писк, пусть самый слабый, или далёкий шум колёс отзываются в душе чудесной музыкой.
Вдруг он услышал, что где-то далеко-далеко звонят колокола. Колокола Йоргенстада! В тот же миг он вскочил на ноги, снова полный сил и неиссякаемой энергии; это тоже своего рода экстаз, вызванный одиночеством, но экстаз активный, зовущий к действию и борьбе: теперь для него не существовало ничего, кроме цели, которую он перед собой поставил.
Да, он придёт в Йоргенстад, и ещё неизвестно, чья возьмёт. Куда девалась его осмотрительность? Он поклялся, что будет сильным. И сейчас он сильнее и опаснее чем когда бы то ни было, ибо ему нечего терять и ничего не жаль: ни друга, ни надежды, ни мечты, ни самой жизни.
Кольцо врагов сомкнулось вокруг него, но прежде чем его схватят, он ещё раз встретится со своим милым папашей, главным капелланом. Ах, какая это будет встреча! О ней долго будут помнить в Йоргенстаде. Прежде чем умереть, он отомстит за жгучую, грызущую, изнуряющую боль всей своей жизни.
Микаэль выпрямился и как-то сразу помолодел. Он позвал Франца, своего бывшего соседа по камере, а теперь друга и помощника. Франц, грубый и невежественный громила, обмывал в ручье лодыжки, израненные кандалами курфюрста.
Он был глуп как пень, но, в общем, добрый малый; больше всего на свете Франц боялся курфюрстов и прочих сильных мира сего. Бедняга дрожал за свою жалкую жизнь, и при одной мысли о «диких конях», которые разорвут его на части, был готов заползти в мышиную нору.
Зато он свято верил в светлую голову своего знаменитого друга и, чтобы не рисковать понапрасну, прикидывался калекой и ковылял на паре украденных костылей. Он взял костыли, вышел вслед за Коркисом из густого кустарника, и скоро они смешались с толпой паломников; в тот момент, когда на колокольне святой Катарины пробило семь и тут же зазвонили все городские колокола, Микаэль Коркис и Франц Поджигатель ступили на святую землю Йоргенстада.
Город святого Йоргена
Йоргенстад стоял на горе Йоргена, и со всех сторон его окружали мрачные холмы, заросшие дремучими лесами.
На самой вершине горы находилась площадь Йоргена, а посредине площади стояла бронзовая статуя самого святого, почерневшая и позеленевшая от дождей и грязи: молодой Йорген, смелый и прекрасный, в пастушеской одежде, в широкополой шляпе и с посохом в руках, смотрел вдаль, на юго-запад, где раскинулись Разбойничьи леса. В этих лесах укрывались разбойники, с которыми Йорген боролся не на живот, а на смерть.
На гранитном постаменте было высечено золотыми буквами:
На обратной стороне постамента была надпись:
От площади Йоргена вели вниз четыре дороги. Северный склон казался довольно пустынным, здесь почти не было домов. Лишь лестница Скорби спускалась по откосу к Брачному пруду, расположенному у подножья горы в предместье Тополиный колодец. По преданию, бедный Йорген, окровавленный и нагой, бежал здесь в свою брачную ночь, спасаясь от разбойников. На северном склоне растут красные цветы, которые до сих пор называются «Йоргенова кровь».
Если идти на восток по Разбойничьему переулку, то вы попадёте в новый район города, где находится множество постоялых дворов, погребков и трактиров: «Кабачок капитула», погребки «Правый паломник», «Добросердечный паломник» и «Развесёлый паломник», «Курфюрстово подворье», «Новое курфюрстово подворье», «Трактир первосвященников», «Дом паломниц святого Йоргена», трактир «Заходи, старина!» и многие другие.
Этот восточный район, хоть и возник позже других, быстро превращался в экономический центр города. Безгрешным отцам из собора Йоргена принадлежало здесь немало трактиров и погребков, которые приносили им изрядный доход. Тем не менее восточный район пользовался неважной репутацией. Люди знатные и богатые здесь ни за что не поселились бы, процессии и праздничные шествия никогда не проходили через эту часть города, а человек из хорошей семьи, будь то мужчина или женщина, просто не рискнул бы появиться (по крайней мере днём) в Разбойничьем переулке или в одном из его тупиков.
На южном солнечном склоне расположился аристократический квартал с роскошными дворцами первосвященников, обрамляющими великолепную Брачную аллею. Аллея эта начинается на площади, где высится старинный мрачный дворец великого гроссмейстера, и ведёт к собору Йоргена, что стоит посреди священной рощи. Западнее рощи находится площадь Капитула, на которой высится позорный столб. Ещё дальше на запад идёт переулок Капитула; он соединяется с переулком Роз, а там уж начинаются сады.
И наконец, на западном склоне приютился настоящий старый Йоргенстад с извилистыми переулками и мрачными, зловещими закоулками. От площади Йоргена спускается зигзагами переулок Первосвященников. Он проходит вдоль стены, скрывающей от посторонних глаз сад гроссмейстера, мимо источника святого Йоргена и возле каменоломни соединяется с Курфюрстовой дорогой, которая делает несколько поворотов и исчезает между горами. Переулок Роз пересекает переулок Первосвященников, поворачивает на юг, соединяется с переулком Капитула как раз напротив дворца главного секретаря, проходит мимо площади Капитула и заканчивается возле собора. Дворец секретаря, так называемая «башня», был одним из самых старинных и красивых зданий в городе.
На северо-западном склоне между источником и лестницей Скорби возвышается Виселичный холм. От виселицы к площади Йоргена ведёт узкая тропинка, так называемая «Тропа обречённых».
Предание о Йоргене гласит, что триста лет назад шайки разбойников непрерывно грабили город и его окрестности. Бедняки всё больше нищали, а люди знатные, как это ни странно, всё богатели и богатели. Они понастроили себе великолепные дворцы, которые буквально ломились от награбленного добра и драгоценностей.