Праздники в Японии: обычаи, обряды, социальные функции

Маркарьян Седа Багдасаровна

Праздники, посвященные памяти ушедших поколений

Культ предков — широко распространенное стадиальное явление культуры. Праздник, посвященный памяти умерших, — обычай универсальный. Он встречается почти у всех народов, на какой бы ступени развития они ни находились, будь то первобытнообщинное общество или высокоразвитое. Истоком такого отношения к памяти ушедших является потребность подтвердить ту ценность, которую представляет для каждой данной группы человеческое бытие, стремление продлить его за пределы действительной жизни. Отсюда появление большого количества соответствующих мифов, верований, понятия бессмертия, вечной жизни, возрождения в новых формах и т. д., а в прошлом и вера большинства людей в существование мира духов. Этот мир создавался в их сознании по образцу реального и воспринимался как находящийся с ним в определенных, подчас весьма сложных взаимоотношениях. Считалось, что души предков могут как помочь своим потомкам, так и навлечь на них беду.

В Японии праздники, посвященные памяти умерших, занимали значительное место в религиозных верованиях и оказывали большое влияние на формирование культурной жизни общества. Это связано с тем, что в основе японской национальной религии синто лежит обращение к природе и сонму предков, присутствие которых якобы ощущается в реальном мире. Наиболее крупные из такого рода праздников пришли в страну с буддизмом, впитав в себя синтоистский культ почитания предков. Это Дни весеннего и осеннего равноденствий (соответственно Сюмбун-но хи и Сюбун-но хи) и День поминовения усопших (Бон).

Сюмбун-но хи отмечается 21 марта, а в високосные годы 20 марта. Сюмбун — это название одного из 24 сезонов, на которые в старину делился год. По лунному календарю день весеннего равноденствия приходился на середину 2-го месяца, по солнечному он переместился на 30 дней позже. В довоенный период его называли также Сюнсэцу корэйсай — Праздник почитания предков императора в весенний сезон. Еще одно название праздника — Тюнити, что означает "средний день". Это наименование связано с тем, что день весеннего равноденствия приходится на середину недели, называемой "хиган", что означает "другой берег". Согласно буддийским верованиям, земной и загробный мир разделяются рекой. Река наполнена иллюзиями, увлечениями, страданиями, печалью. И только тот, кто победит все искушения, встречающие его на жизненном пути, и попадет на другой берег, обретет просветление. По-видимому, неделя хиган была приурочена к дню равноденствия, потому что именно в это время день равен ночи.

Традиция проводить в неделю равноденствия религиозный обряд восходит к периоду правления принца Сётоку (593–621). А первое упоминание об отправлении мемориальной службы во время этого праздника в 806 г. встречается в литературном памятнике "Нихон коки". Об этом обряде можно прочитать в уже упоминавшемся известном романе "Гэндзи моногатари". В течение семи дней все семьи, начиная с императорской, совершали разнообразные обряды поминания усопших, посещали храмы и семейные кладбища, чтобы выразить уважение предкам. Могилы приводили в порядок, умершим приносили цветы и специальные кушанья, возжигали курения и совершали молебны, а затем здесь же устраивали что-то вроде пикника. Из ритуала приготовления пищи ушедшим вырос обычай угощать специально приготовленной едой друзей и соседей. Во время хиган не едят мяса. Основная еда — о-хаги. Это мягкие рисовые колобки, покрытые сладковатой бобовой пастой; ботан-моти — "пионовые моти", сладкие рисовые лепешки, завернутые в тесто из красных бобов, своим цветом напоминающие пион; гомокудзуки — вареный рис с овощами и деликатесными приправами [110, с. 338].

В период Мэйдзи Дни весеннего и осеннего равноденствий стали государственными праздниками. Правительство объявило Их нерабочими днями, возвеличивая аспект поклонения предкам, присущий обеим японским религиям. В настоящее время они также являются днями отдыха. В эти дни на улицах городов и селений можно видеть людей с цветами в руках, спешащих на кладбище, чтобы убрать могилы, возжечь курения и поклониться ушедшим.

В Японии в древности существовал обычай молиться о душах предков круглый год. Это было связано с тем, что, согласно поверьям, души умерших становились богами — ками, а богам поклоняются весь год. Исстари существовал ритуал моления на могильных курганах, на которых позже стали возводить синтоистские храмы и кумирни. Например, в г. Киото на месте трех могильных курганов на горе Инари было воздвигнуто святилище Инари-дзиндзя. Бог, которому молились в этом храме, позже стал богом риса. Со временем моление на курганах переместилось в храмы.

После проникновения в Японию в VI в. буддизма обычай почитания душ ушедших соединился с богатой буддийской обрядностью праздника улламбхана (дословный перевод с санскритского "переправа" или "переход"). По-японски улламбхана звучало как урабон, и праздник поминания предков получил название Урабон-э, или сокращенно Бон. Буддизм, как уже говорилось, не был воспринят древними японцами как абсолютно чуждый их религиозным верованиям.

Происхождение данного культа в Индии связывают с легендой о том, что одному человеку захотелось узнать, как живет его мать в стране мертвых, и ему явилось видение в образе матери, страдающей от голода в загробном мире. Тогда сын приготовил для нее огромную чашу еды, но, как только мать приближалась к ней, чаша наполнялась огнем и она ничего не могла взять из нее. Преданный сын обратился за помощью к буддийскому священнику, который объяснил ему, что мать наказана за грехи, совершенные ею в земной жизни, и спасти ее может только милосердие Будды. Сын призвал много буддийских священников и на 15-й день 7-го месяца по лунному календарю отслужил богатую заупокойную службу, чем спас мать. Якобы отсюда и пошла традиция в этот день возносить молитвы душам умерших [126, с. 107–108). Первоначально это касалось только душ близких родственников, а затем и всех умерших. В Индии существовало поверье, что если усердно возносить молитвы душам усопших, поклоняться им, умиротворять их, то они не придут из мира мертвых за живыми. Такой обряд совершался обычно летом, так как именно в это жаркое время года возникали эпидемии и была высокая смертность. Кроме того, считалось, что в дни, когда лето должно смениться осенью, обращение с молитвой к душам умерших может защитить созревающий урожай от различных стихийных бедствий. Таким образом, получалось, что и зимой и летом люди молились одним и тем же богам, прося у них обильного урожая.

В письменных японских источниках впервые об этой обрядности упоминается в 606 г. Официально считается, что она появилась в третий год правления императрицы-регентши Саймё, т. е. в 657 г. Ежегодным придворным праздником Бон стал с 15-го года эпохи Тэмпё, т. е. с 733 г. Как мы уже говорили, постепенно, по мере распространения буддизма, Бон перестал быть лишь праздником аристократов, а стал популярен и среди других слоев населения [116, с. 480.

Определенное влияние на укоренение у японцев культа предков оказало и конфуцианство, основным содержанием которого и был этот культ. Японцы, воспитанные в духе синто, органично восприняли положения конфуцианства о том, что главнейшая обязанность человека — это сыновья почтительность и почитание предков, в том числе предков императора, что впоследствии стало основой государственного синто.

Обрядность праздника Бон связана с тем, что японцы в старину имели две могилы — телесную и духовную, хотя могилы в современном понимании этого слова в далеком прошлом даже не было. Существовал обычай уносить умерших в горы и далеко в долины и там оставлять. Это были так называемые горные могилы, или могилы брошенных (яма-хака, или сутэ-хака, яма — гора, хака — могила, сутэ — от слова бросать). Эти места назывались "долинами ада", даже если они были не в лолинах, а в горах. Например, такая долина находится к востоку от г. Нара. В г. Киото — к югу от храма Киёмидзу, и называется это место Торибано, в горном районе Сага в окрестностях Киото такое место известно под названием Аласино [126, с. 110].

"Долины ада" с ужасающими натуралистическими подробностями описаны в новелле "Сказ о горе Нараяма" японского писателя Фукудзава Ситиро (род. в 1914 г.). Сюжет новеллы основан на древнем японском обычае уносить в горы не только умерших, но и живых стариков, ставших обузой в бедняцких семьях. На горе обитал дух-покровитель деревни, который и встречал души этих людей. "На горе Нараяма живет бог. Ни одна душа в деревне не сомневалась, что те, кто ушел на гору, его видели… Вот и сама вершина… под скалой, съежившись, сидел покойник. Ладони сложены вместе — будто в молитве… Снова увидел скалу-под ней белели кости. Ноги лежали вместе, а голова валялась рядом, Повернутая в противоположную сторону. У скалы сидел, скрючившись, скелет. Руки его валялись отдельно от костяка. Казалось: кто-то их нарочно разбросал… Под каждой скалой был покойник. Попадались трупы и под деревьями. Некоторые были недавними и казались еще живыми людьми" [79, с. 161, 164].

В начале VIII в. кодекс "Тайхорё" упорядочил обряд захоронения. Согласно кодексу, все население было разделено на категории и лишь лица определенного ранга имели право на могилу как таковую. Простых людей по-прежнему бросали в горах. Кладбища для высокопоставленных лиц были на территории буддийских храмов. В 40 — начале 60-х годов VII в. специальным указом запрещалось сооружение могильных курганов и вводилось новое буддийское правили погребения — трупосожжение [32, с. 95].

Что касается так называемых духовных могил — орогами-хака (орогаму — молиться), то они вначале представляли собой либо столб из цельного дерева, либо каменный фонарь, которые ставили во дворе каждого дома в память об ушедших предках как символ их поминания, как место для возвращения душ усопших к ныне здравствующим потомкам. Постепенно духовные могилы со двора перекочевали внутрь дома в виде буддийских поминальных табличек — ихай, которые по форме на-поминали надгробную стелу. Эти таблички считались священной реликвией, поэтому во время пожара или других стихийных бедствий, когда люди спешно покидали жилища, они брали с собой прежде всего ихай: было бы ужасно, если бы сгорело то обиталище души умершего, куда она нисходит, чтобы получить знаки внимания от близких. Каменные же фонари богатые семьи начали ставить вблизи храмов. И по сей день дорога к храмам представляет собой аллею этих каменных фонарей.