Пражский фугас

Тамоников Александр

Тут отделение эсэсовцев обошло бронетранспортер.

Лейтенант Зинков увидел это и закричал:

– Бадри, сзади! Падай на землю!

Грохот выстрелов помешал Гурули услышать голос заместителя командира группы. Автоматная очередь пробила его спину. Пуля попала в сердце. Красноармеец из солнечного Тбилиси упал на землю.

Акчурин дал очередь, но эсэсовцы проявили незаурядную прыть, успели укрыться за бронетранспортером.

Командир группы чуть приподнялся и крикнул:

– Арамян!

– Я! –

ответил младший сержант.

– Живой?

– Живой. А вот Миронова, Лазарева и Гурули больше нет.

– Знаю. Захарова с Лисенко видишь?

– Нет, они отошли, но недалеко.

– Тогда держим оборону. Прикрывай левый фланг.

– Да, командир, прикрываю.

– Нам нужно продержаться минут двадцать. Потом по моей команде отход вслед за Захаровым и Лисенко.

– Товарищ капитан, не дадут нам немцы уйти.

– Ничего, даст бог, прорвемся!

– Он сейчас спит, не видит ничего.

– Значит, сами уйдем.

– Хорошо бы.

Акчурин повернулся к заместителю и распорядился:

– Жора, спустись по восточному склону и займи позицию с правой стороны.

– Ты останешься здесь?

– Да. Сейчас фрицы придут в себя и двинутся в атаку. Я не позволю им посадить в бронетранспортер пулеметчика, так что пойдут пехота и эсэсовцы. Держи с Арамяном фланги, с фронтом я разберусь. Бой двадцать минут. Это одна атака гитлеровцев. Отобьемся – отходим. Строго по моей команде.

– Будут преследовать.

– Закружим.

– Мне бы твой оптимизм. Я пошел.

Лейтенант спустился со склона, занял позицию прикрытия северного фланга, выложил на траву запасной диск к ППШ, приготовился к бою.

Гитлеровские офицеры пришли в себя. За бронетранспортером собрались оберштурмфюрер Отто Вебер, унтерштурмфюрер Ганс Альтман и командир взвода пехоты лейтенант Карл Ремер.

На правах старшего по званию командование всеми подразделениями принял на себя Вебер.

– У кого какие потери? – спросил он.

– У меня уничтожен бронетранспортер, экипаж и отделение солдат, плюс пулеметчик второго. Всего убиты тринадцать человек, осталось одиннадцать.

– Да, серьезные потери.

– Все это дело рук одного диверсанта. Он зашел в тыл колонне, забросал второе отделение оборонительными гранатами, а потом расстрелял из автомата.

Вебер воспринял это равнодушно и спросил пехотного лейтенанта:

– У тебя, Ремер?

– Четверо убиты двумя диверсантами, которые шли к объекту с северного фланга. Трое погибли от огня ручного пулемета с холма. Всего семь человек, в строю тринадцать.

– И у меня взвод. К счастью, он не попал под огонь диверсантов. Как думаете, господа, какова численность русской диверсионной группы?

– Судя по тому, что на флангах было выставлено от одного до двух человек, а с холма и левой стороны стреляли трое, один из пулемета, в диверсионной группе не более десяти человек, – ответил Альтман. – Я вот что еще хочу заметить. Задачей этой группы не являлось нападение на колонну и ДОТ. Если бы не солдат пехотного взвода, заметивший диверсанта, то никто не открыл бы огня. Я уверен в этом. Все это говорит в пользу того, что группа малочисленна, до десяти человек. Из них один связист, один санинструктор, возможно, есть и сапер. Троих мы уничтожили, значит, их осталось максимум семеро.

– Пусть даже в два раза больше, но оставаться здесь для них равносильно самоубийству, – сказал Вебер. – Значит, они уже начали отход либо ждут удобного момента.

Из ДОТа вышел штурмбанфюрер Беренц.

Ударила очередь «дегтяря», но Акчурин слишком поздно заметил силуэт на темном фоне, поэтому эсэсовцу удалось добраться до бронетранспортера.

– Черт, едва не попал под пулеметчика, – прохрипел он.

– Это хорошо, – проговорил Вебер.

Беренц взвился.

– Хорошо, что твой начальник чуть не погиб? Ты метишь на мое место?

– Извините, герр штурмбанфюрер, но вы неправильно поняли меня. Я сказал хорошо, потому что диверсанты еще не ушли, и мы можем уничтожить их.

– Откуда они вообще взялись?

– Странный вопрос, герр штурмбанфюрер. Они заброшены в наш тыл точно так же, как и многие другие разведывательные и диверсионные подразделения. Готовится наступление Красной армии на нашем направлении, вот ее разведка и активизировалась.

– Русские не могут знать о «Мораве», – проговорил Вебер.

– Да они, скорей всего, и не знали, случайно нарвались. Отсюда такие действия. Но мы уничтожим их.

– Есть план?

– Да. Разрешите поставить задачу подразделениям?

Штурмбанфюрер махнул рукой.

– Ставьте. Командование на вас.

– Слушаюсь! – Вебер повернулся к унтерштурмфюреру и лейтенанту. – Действуем так. Я со своим взводом обхожу место рассредоточения остатков диверсантов с тыла. – Он взглянул на командира взвода СС и продолжил: – Ты, Ганс, с одиннадцатью солдатами заходишь к высоте с юга. Лейтенант Ремер – с севера. Задача ясна? Вопросы есть?

Вопросов не было.

– Применить дымовые шашки и под прикрытием выйти из сектора обстрела, ведущегося с холма, – распорядился Вебер.

– Стойте! – выкрикнул Беренц. – Вы что, хотите оставить нас, старших офицеров и генерала, без охраны?

– К вам скоро подойдет целый батальон.

– Нет, так не годится. А если до подхода батальона диверсанты воспользуются вашим маневром и атакуют сектор, войдут в ДОТ?

– Это вряд ли.

– Приказываю, Вебер, оставить здесь как минимум десять солдат. Это не обсуждается.