Преданность и предательство

Остен Эмилия

Несмотря на то что на дворе стояла теплая летняя погода, гипокауст [18] работал, подогревая мозаичные полы. Луций оставил обувь и плащ в аподитерии, прошел через палестру и фригидарий. Толстые стены поглощали все звуки, поэтому лишь журчание воды и звук шагов Луция нарушали тишину. Лар Элий предпочитал обходиться без слуг в личных помещениях дома, так что можно было наслаждаться одиночеством. Правда, Луцию Веллию этого хотелось весьма редко, в отличие от друга.

18

Система

отопления в римских банях, где нагретый воздух циркулировал в полостях под полом и внутри стен.

Мозаика на полу тепидария изображала сцену преследования нимф сатирами, довольно фривольную, но без излишеств. По крайней мере, все персонажи были одеты, хотя бы частично. Луций Веллий остановился у края бассейна и окликнул друга.

– После еды вредно плавать, животом будешь мучиться, – выдал Луций мрачное предсказание.

– Я не обедал, – отмахнулся Лар Элий и, нырнув, проплыл под водой до бортика бассейна.

– Понятно, – кивнул Луций, когда друг вынырнул, и перешел к насущным вопросам. – Титания все же прислала обещанную древесину, вино и фрукты.

– Хороший тактический ход, – одобрил Лар Элий. – Но тебя я ей все равно не отдам.

– А она хотела? – встрепенулся Луций. – Я бы с удовольствием ей послужил, во всех смыслах.

– Прекрати, – пробурчал Лар, выходя из бассейна. Вода струями стекала по его телу.

– Ах, это ты прекрати. – Луций проверил ногой температуру воды в бассейне, покачал головой и плавать передумал. – Титания великолепна. И я бы с радостью отдался ей безвозмездно, а уж если она хочет за меня заплатить…

Луций улыбнулся так мечтательно, что Лар почувствовал странное раздражение. Завернувшись в простыню, он направился в кальдарий.

– Если ты уже закончил мечтать о прелестях дакийской амазонки, можешь присоединиться, – бросил он через плечо Луцию.

– Я буду и дальше о них мечтать, но понежиться в термах – это святое, – возразил Луций.

Разлегшись на теплом подиуме в кальдарии, Луций мечтательно протянул:

– Именно этого мне всегда не хватало во время службы…

– Как будто кто–то не пускал тебя в термы в свободное время.

– О, ну ты сравнил, – фыркнул Луций. – Солдатские бани и эти роскошные термы. Даже в Риме такие есть далеко не у всех аристократов.

– Там полно общественных бань, – пожал плечами Лар.

– Не жалеешь, что не вернулся в метрополию?

– Ничуть. – Лар Элий вдохнул теплый ароматизированный пар. – Ничуть.

Друзья еще немного полежали в кальдарии, расслабляясь после долгого трудового дня. Настроение было ленивое, мысли текли медленно, как мед. Не хотелось двигаться. Все дела сделаны, остальное можно отложить на потом, а пока – только отдых, только вдумчивое самосозерцание.

– Что–то я проголодался, – через некоторое время поднял голову Луций. – Что у тебя на ужин?

– У меня? Сегодня же общий ужин, ты забыл? – удивился Лар Элий. Обычно это он забывал об ужинах, а не Луций.

– Точно.

Это была давно сложившаяся традиция, когда практически все население поселка собиралось за накрытыми на площади перед главным домом столами. Сначала, когда они только обосновались на новом месте, все ветераны так и ели из общего котла, потом же совместный ужин раз в декаду стал просто

обычаем, ритуалом, объединяющим всех в одну семью.

– Как ты мог не заметить приготовления, когда шел ко мне? – усмехнулся Лар.

– Я думал о том, что пора расширить пивоварню, – пробормотал Луций.

– Полезно, но, как рекомендует мой лучший друг, иногда стоит расслабляться и думать не о делах, а об удовольствиях. – Шанс уязвить Луция выдавался очень редко, так что Лар его не упустил.

– Я и думал об удовольствиях. Пиво, праздник, веселые женщины, понимаешь ли…

В кальдарий вошел облаченный в легкий доспех солдат, явно торопившийся сообщить важные новости. Луций сразу же вскочил, а Лар Элий лишь поднял голову и велел гонцу докладывать.

– Я из центурии, дежурящей у стены. К воротам приближается достаточно многочисленный отряд даков во главе с Титом Патулусом.

___

Титания молча ехала рядом с отцом. Говорить было не о чем, все уже сказано. Она уже и настаивала, и уговаривала, и умоляла. Все оказалось бесполезным. Иногда Тит Патулус становился таким упрямым – и почему–то в самое неподходящее время. Пришлось подчиниться. Зато Клев торжествовал – ведь ему не только удалось придумать хитроумный план, но и добиться его осуществления. Титания поморщилась: предательство не может принести ничего, кроме проклятия. Как бы ни убеждали себя даки, что их действия – не предательство, а забота о благополучии племени, это не так. Конечно, Титания могла бы продолжать настаивать на своем, могла бы… Что? Предупредить Лара Элия? Тогда бы именно она стала предательницей. Ей нравился римлянин, однако она являлась дочерью своего народа. Женщиной, которая будет с этим народом, даже когда его правитель поступает неправильно. Однако… как же это подло! Какой ужасный ответ людям, не сделавшим дакам ничего плохого.

И вот теперь, когда до ворот в стене оставалось всего полсотни шагов, Титания все так же не знала, как ей поступить. Временами она начинала винить себя даже за мысли о том, чтобы предупредить Лара Элия. Временами она готова была бросить все, побежать к римлянину и выложить ему все, спасти его, спасти любой ценой. Спасти ради той призрачной возможности, ради той мечты, которая преследовала ее с детства. Пусть мечта никогда не сбудется, но… он будет рядом, они будут встречаться, случайно ли, решая ли деловые вопросы. Как бы там ни было, она – дочь вождя, она станет женой вождя. В любом случае она сможет видеть Лара Элия, вождя соседей. Нет, не сможет, если даки проиграют готам в битве, а такая возможность вполне вероятна, в чем–то Клев прав. Они должны думать о племени, должны. Но не такой же ценой?! Или никакая цена не окажется слишком высокой?

Ворота в стене были открыты, но караул не дремал, так что Титания не сомневалась: об их приближении уже доложили Лару Элию. Начальник стражи вышел поприветствовать гостей и вежливо сообщил, что в главном доме их уже ждут. Никто из солдат не отправился сопровождать даков: во–первых, здесь трудно заблудиться, дорога выводила прямо на центральную площадь, во–вторых, с башни у ворот открывался прекрасный вид на поселение, и Титания была уверена, что кто–то обязательно проследит, чтобы гости не «потерялись» по пути, а в–третьих, даков здесь считали дружественно настроенными. Что же, до недавнего времени так оно и было.