Преданный
Шрифт:
— Продолжай. — Просто продолжай говорить.
— Бросила учебу. — Ее глаза расширяются, когда самолет отрывается от земли.
Хейс скорее вытатуирует член на своем лице, чем наймет кого-то без высшего образования. И серьезно, сколько ей лет? Я бы предположил, что около двадцати. Она моложе?
— Должно быть, тебя рекомендовал Хейсу кто-то важный. Кто это?
— Никого из тех, кого ты знаешь.
Я пожимаю плечами.
— Испытай меня.
Самолет кренится вправо, из-за чего кабина наклоняется.
— О, боже…
— Кто-то
Никакого ответа.
— Ты в родстве с кем-то из «Норт Индастриз»?
Самолет снова кренится. Она закрывает глаза и задерживает дыхание.
— Или твоя семья связана с…
— Элли! — выпаливает она и не открывает глаза, пока самолет не выравнивается. — Женщина по имени Элли.
Элли? Ну ни хрена себе. Любимый эскорт Хейса. Откуда, черт возьми, Лиллиан знает Элли? Мой разум придумывает наилучший возможный ответ. Новенькая в большом городе, отчаянно нуждающаяся в работе… Лиллиан определенно красива. Мужчины готовы платить за то, чтобы держать ее под рукой. Мысль о том, что Лиллиан продает себя, свое время, свое внимание, возможно, даже свое тело, заставляет мой желудок сжиматься и скручиваться.
Я уважаю женщин, которые добровольно работают в секс-индустрии. Те, кого я встречал, уверены в себе, сильны и делают этот выбор, как правило, чтобы позволить себе получить степень магистра или доктора наук. Элли в том числе. Так почему же мысль о том, что Лиллиан продает себя, вызывает у меня такой… зуд?
— Элли. Интересно.
Лиллиан смотрит вниз на сумку, которую все еще крепко сжимает в руках.
— Ты знаешь ее? — тихо спрашивает она.
— Знаю. Вы двое… работали вместе?
Она поворачивает голову, чтобы посмотреть мне в лицо.
— О чем именно ты спрашиваешь?
Я пожимаю плечами.
— Думаю, ты знаешь.
— Это не твое дело.
Ее защитная реакция — весь ответ, который мне нужен.
— Я не стыжу тебя.
Девушка опускает подбородок, и сжимает пальца на сумочке.
— Можем поговорить о чем-нибудь другом?
— Конечно. Прошу прощения, что настаивал.
Она со вздохом откидывается на спинку кресла, и между нами тянется несколько молчаливых минут. Я уже собираюсь оставить весь этот разговор и заняться работой на ноутбуке, когда она заговаривает.
— Можно пройтись, или мне придется сидеть здесь весь полет? — Она наконец-то сдвигает свою сумку с колен и ставит ее на пол у своих ног.
— Вперед. В задней части есть кровать, если ты…
— Если я что? — Ее глаза сверкают.
— Устала. — Я встречаю ее пристальный взгляд своим, но мой сопровождается улыбкой. — А что, по-твоему, я собирался сказать?
И снова легкий румянец появляется на ее щеках.
— Ничего. Забудь об этом. — Она отстегивает ремень безопасности и идет в конец самолета.
Я обнаруживаю, что продолжаю улыбаться и после того, как Лиллиан ушла.
Лиллиан
Хадсон не шутил, когда сказал, что в задней части самолета есть комната с кроватью. Я предположила, что он имел в виду сиденье,
Остаток полета я провожу за просмотром сериала «Эмили в Париже» и просмотром фотографий курорта на iPad, добавив немного информации о Седоне. А также несколько раз попрыгала на кровати, потому что кто может похвастаться тем, что прыгал на кровати на высоте сорока тысяч футов в воздухе? Я могла лежать, сидеть, скрестив ноги, ходить и сидеть на диване. Смогу ли я когда-нибудь снова летать коммерческими рейсами?
Хадсон ни разу не пришел проверить, как я. Он, должно быть, сказал Ивану, чтобы тот подал мой обед в спальню, заставив меня задуматься, так ли чувствует себя кто-то важный. Например, королева или Кардашьян.
— Мисс Лиллиан, — зовет стюард с порога.
— Входи. — Я пододвигаюсь к краю кровати, не желая выглядеть слишком уютно устроившейся в пространстве, которое мне не принадлежит.
Ивана это, похоже, не волнует, так как он ставит серебряный поднос на соседний столик.
— Мы начнем наш спуск в Седону через пятнадцать минут. Возможно, вы захотите освежиться и вернуться на свое место.
Я рассматриваю вещи на подносе — предметы первой необходимости и парящую белую мочалку, пахнущую лимоном и лавандой.
— Вау, спасибо.
Он кивает и выходит из комнаты.
Я использую все предметы, включая одноразовую зубную щетку и лосьон для рук, потому что почему бы и нет? Со свежим дыханием и мягкими руками возвращаюсь на свое место, но останавливаюсь в паре метров позади Хадсона, чтобы собраться с мыслями. Даже при том, что знаю, что он не Хейс, мой пульс все равно учащается при взгляде на его лицо. Я настраиваюсь, затем занимаю место через проход от него, избегая смотреть на мужчину.
Он щелкает клавишами на своем ноутбуке, одновременно разговаривая с кем-то, кого, как я предполагаю, может слышать через беспроводные наушники в ушах. Я поворачиваюсь лицом к окну и наблюдаю, как в поле зрения появляются красные скалы Седоны.
— Я знаю, Ромео. Тебе не нужно убеждать меня в этой идее. — Снова слышаться щелчки по клавишам ноутбука. — Сейчас я смотрю на план.
Ромео и Джульетта. Это было бы легко запомнить. Неужели люди действительно теперь так называют своих детей? А что, если Ромео совсем не романтичен? Этому имени придется соответствовать.
— Ты не меня должен убеждать, — говорит Хадсон. — Привлеки Алекса на свою сторону и… нет, Хейс не будет тебя прикрывать, пока ты не пробьешь Августа. Он будет засовывать юридические последствия в твою задницу, пока ты не подавишься ими.