Преданный
Шрифт:
Я защищал ее перед ним. Блядь.
— Ты сумасшедший сукин сын, — усмехается Хейс.
Прижимаю кончики пальцев ко лбу, глаза закрыты, благодарный, что он меня не видит.
— Ты ведь понимаешь, что только что назвал свою собственную мать сукой?
— Расскажи мне, что случилось. Мне нужно хорошенько посмеяться.
— Ничего.
— Дай угадаю… Она напилась и набросилась на тебя.
— Нет.
— Вы вдвоем, наедине на прекрасном курорте, изысканная еда и дорогая выпивка. Ты не был с женщиной сколько? Десятилетия? Я не виню тебя за то, что ты поддался…
— У меня не было секса с Лиллиан.
—
— Хейс. — Внутри меня нарастает гнев. — Она твой работник. Прояви хоть немного гребаного уважения.
— Ты говоришь мне проявить гребаное уважение? Это не я ее шпилю.
— Я ее не шпилю — кто вообще так говорит? Тебе тридцать два, а не двадцать три.
Меня встречает тишина, за которой следует низкий свист.
— Да, ты точно ее трахаешь.
— Я не сплю со своей коллегой. А теперь, пожалуйста, заткнись, или кто-нибудь тебя подслушает и продаст эту историю тому, кто больше заплатит. Как будто тебе нужно больше работы, чтобы сексуальные саги «Норт Индастриз» не попадали в «Таймс». Или Август не дает тебе достаточно работы?
— Ха! Так ты признаешь…
— Ничего не происходит! — Я сжимаю свободную руку в кулак и представляю, как врезаю ею по носу Хейса. — Я защищаю ее, потому что ты злобный мудак, который издевается над уязвимыми женщинами. И всегда был таким. А Лиллиан этого не заслуживает.
— И что, блядь, это значит?
— Я думаю, ты знаешь.
Несколько секунд молчания тянутся между нами.
— Ты снова поднимаешь старое дерьмо, да? — Из его голоса пропал всякий юмор, и в нем слышится скрытая ярость, которая делает его слова резче.
— Старое дерьмо… — Я смеюсь, но звук далеко невеселый. — Ты реально бессердечный.
Тишина.
Хейс повесил трубку.
Я воспринимаю это как победу и допиваю остатки своего напитка.
Через тридцать минут нам с Лиллиан нужно быть внизу на новогоднем празднике. Еще одна ночь, и мы снова будем в Нью-Йорке. Конечно, мы сможем пережить это, платоническая дружба и рабочие отношения останутся нетронутыми.
Новый год необязательно должен быть романтичным.
Чем быстрее мы переживем эту ночь и разойдемся в разные стороны, тем лучше.
ГЛАВА 9
Лиллиан
Мы прибыли в «Йия» пятнадцать минут назад и сразу отправились в бар. Там больше народу, чем мы видели с момента нашего приезда — раза в три больше, чем сейчас есть на курорте, если верить моим предположениям. В итоге мы знакомимся с мужчиной и двумя женщинами, которые вовлечены в какой-то аспект воплощения плана курорта в жизнь — дизайн интерьера, освещение, двери и окна. Мы заказываем напитки и включаемся в непринуждённую беседу, которая в основном крутится вокруг курорта, но мне трудно расслабиться, потому что я чувствую на себе пристальный взгляд Хадсона. Ловлю его на откровенном разглядывании, и хотя он выглядит немного застенчивым, что его поймали, мужчина, кажется, далек от извинений.
Я наклоняюсь ближе и шепчу ему в плечо.
— Давай. Ты можешь сказать это. От меня пахнет тухлыми яйцами, не так ли?
Хадсон выглядит смущенным, но ухмыляется.
— Грязевая ванна. От нее воняло. — Я поднимаю брови. — Если ты чувствуешь запах, то и все остальные тоже.
Низкий гул вырывается из его горла, и Хадсон наклоняется, почти
— Ты пахнешь лавандой и цитрусовыми.
Я поднимаю на него взгляд, но вынуждена отстраниться, чтобы мое лицо не коснулось его лица.
— Не яйцами?
Его губы подергиваются с одной стороны.
— Ты пахнешь невероятно. — Мужчина опускает взгляд к моему горлу, где тонкая серебряная цепочка украшает мою шею.
Я смотрю, не опустится ли его взгляд ниже, к глубокому V-образному вырезу моего черного платья. Но он не смотрит ниже моих ключиц.
— Как и ты. — Наш обмен мнениями кажется странно интимным, учитывая, что мы находимся в комнате, полной людей.
Хадсон флиртует со мной? Или мужчина так очарователен со всеми? Каким бы ни был ответ, то, как он смотрит на меня, как говорит со мной, все это заставляет меня что-то чувствовать. Тепло и нервозность. Возбуждение и легкую тошноту. Интересно, знает ли тот, какое влияние оказывает на меня? Конечно, знает. Хадсон не новичок, когда дело касается женщин. Такой парень, как он, с таким лицом, телом и фамилией? Он должен точно знать, какие чувства вызывает у женщины каждый взгляд, каждое произнесенное вполголоса слово и каждая кривая улыбка. Но почему мужчина делает это со мной? Это исключительно эгоизм? Скука? Или его поведение типичного мачо совершенно бессознательно?
— Хадсон и Лиллиан. — Бодавей приветствует нас дружелюбной улыбкой.
Я одновременно хочу поблагодарить его и пнуть за то, что прервал нас. Сколько мы уже стоим здесь и смотрим друг на друга?
— Я прошу прощения за то, что не был доступен для разговоров в последние пару дней, — говорит он, обращаясь в основном к Хадсону. — Пойдемте за мой столик. Тогда мы сможем поговорить.
Учитывая толпу, это кажется огромной честью.
Хадсон кладет свою ладонь мне на поясницу, пока мы пробираемся сквозь толпу в столовую зону. Мужчина скользит пальцами по моему бедру и притягивает меня к себе, когда я едва не сталкиваюсь с парой, пересекшей наш путь. Прижимаясь к его боку, я сопротивляюсь желанию прижаться еще ближе. Сжимаю сумочку перед собой обеими руками, чтобы не дать себе инстинктивно обхватить его поясницу. Хейс никогда бы не прикоснулся ко мне таким образом. Он бы скорее предпочел, чтобы я врезалась в пару, чтобы потом отругать меня за неуклюжесть.
Оказавшись за столом, Хадсон опускает свою руку и отодвигает мой стул. Бодавей сидит во главе длинного стола, Хадсон и я — слева от него, а жена Бодавея — справа. Сидеть рядом с Хадсоном успокаивает и нервирует одновременно. Похожи ли мы на пару, сидя вот так вместе? Являются ли комплименты, прикосновения, долгие, томные взгляды нормальной частью деловых поездок представителей разных полов? Неужели я наивно полагаю, что под поверхностью скрывается нечто большее?
Первое из пяти блюд появляется на крошечных тарелках и, к счастью, перенаправляет мои мысли. Мы начинаем с желудевых оладий размером с серебряный доллар. За буше из инжира, что бы это ни значило, следует суп из кабачков. Разговор легкий и позитивный, в основном состоящий из положительных отзывов гостей от их пребывания на курорте и его многочисленных удобствах. Когда серверы расставляют наши блюда с форелью с головами и гарниром, Хадсон наклоняется к нашему хозяину.