Преданный
Шрифт:
— И ты не уверена, что то, что произошло с Бодавеем, не было частью моего генерального плана, чтобы подставить Августа?
Бинго.
— Я только надеюсь, что то, что произошло прошлой ночью, — его голос понижается на октаву, — и сегодня утром…
Мое лицо пылает жаром.
— Это значит, что ты снова начинаешь мне доверять. — Он берет меня за подбородок и проводит большим пальцем по моей щеке. — Боже, мне нравится, когда ты краснеешь.
Я отворачиваюсь от него и пытаюсь спрятать лицо.
— Тебе нравится,
— Мне нравится знать, что я могу заставить тебя что-то почувствовать.
Я потираю щеки, чувствуя, как румянец начинает спадать.
— А можешь вызвать что-то кроме унижения?
— Ты не унижена, Лиллиан.
Я смотрю ему в лицо и поднимаю бровь.
— Нет?
Его ответная улыбка медленная, сексуальная и немного хищная.
— Ты расстроена. Тебя выбила из колеи прошлая ночь и то, что началось между нами.
Он прав.
Хадсон наклоняется ближе, и я чувствую, что тянусь к нему, пока мы не встречаемся посередине над центральной консолью. Он целует меня в висок, затем скользит губами к моему уху.
— Я знаю, что прав, потому что это именно то, что чувствую я. — Он целует чувствительную кожу под моим ухом, затем тихо напевает. — Давай вернемся ко мне домой?
Дрожь пробегает по моему позвоночнику от глубокого, темного гула этого требования, произнесенного у моей коже . Да . Односложный ответ пульсирует в такт моему пульсу, наполняет мои вены, притягивает меня ближе. Я ловлю себя на том, что подхожу слишком близко. Прежде чем упасть. Не стоит доверять тому, что кажется слишком приятным.
— Ты такая чертовски красивая, Лили. — Он целует меня в челюсть и дразнит мой рот едва заметным прикосновением. — Посмотри на меня.
Я и не заметила, что закрыла глаза. Когда открываю их, у меня перехватывает дыхание от вожделения, пылающего в его взгляде. Он совсем не похож на своего близнеца. Там, где во взгляде Хейса горели злоба и презрение, во взгляде Хадсона кипят только желание и решимость.
— Я знаю, что ты боишься. Дай мне шанс показать тебе, что это напрасно.
Мне хочется сказать «да», поддаться влечению, отдаться своим чувствам. Но я поняла, что чувствам нельзя доверять. Потому что никогда не умела контролировать свои импульсы, и это один из тех случаев, когда ущерб может быть гораздо хуже, чем сломанная рука или вывихнутая лодыжка.
Мое сердце на кону.
— Я подумаю об этом.
Его губы замирают на моей коже. Мужчина откидывается назад, оставляя между нами холодное пространство длиной в каньон.
Не смотрю на его лицо, но мне это и не нужно. Я чувствую выражение неприятия на его лице.
— Мне нужно идти. — Я выпрыгиваю из машины так быстро, как только могу. — Спасибо, что подвез. — Цепляюсь пальцем ноги за бордюр, спотыкаюсь, но умудряюсь не упасть. Я отказываюсь оглядываться, боясь, что могу поддаться желанию снова броситься в его объятия и умолять его взять меня с собой домой.
Добираюсь до двери в безумии эмоций и расшатанных нервов. В поисках
— Он у меня. — Его голос звучит близко и немного запыхавшимся. Тепло его тела касается моей спины, и Хадсон обхватывает меня рукой, его большой ладонью скользит по моему животу. Потом кладет мой клатч мне в руку и зарывается лицом в мои волосы. — Обещай, что подумаешь об этом.
Все мое тело дрожит от усилия, которое требуется, чтобы устоять на ногах, а не сдаться и прижаться к нему. Сопротивление, позволяющее оставаться твердой, а не таять в его объятиях.
— Я подумаю. — Как я могу не сделать этого? Черт, он — это все, о чем я смогу думать с этого момента и до бесконечности.
Последнее сжатие, и Хадсон уходит.
Я нащупываю ключ, вхожу в здание и прижимаюсь спиной к стене, пытаясь отдышаться.
Мне хочется всего того же, что и Хадсону.
Если бы только я была достаточно смелой и доверяла себе настолько, чтобы пойти за ними.
— Ты трахаешься с парнем, который водит «Мазерати»? — Это первые слова, которые говорит мне Аарон, когда я вхожу в квартиру. — Ты хоть представляешь, сколько стоит эта штука? — Он достает из шкафа три оранжевых пузырька и достает несколько рецептурных таблеток.
Я смотрю на бутылочки, гадая, какие лекарства он сейчас принимает. Стимуляторы? Успокаивающие? Миорелаксанты? Одно знаю точно: на всех бутылочках с таблетками написано мое имя. Врачи прописали мне все эти лекарства, чтобы вылечить множество поведенческих проблем, с которыми я борюсь, а я не могу вынести того, как себя чувствую при приеме любого из них. Мой брат, с другой стороны, кажется, наслаждается их действием.
— Что? — Он бросает таблетки в рот и глотает. — Это помогает от мигрени.
— Не знала, что у тебя мигрень. — Я бросаю платье Элли на диван, а потом понимаю, что, наверное, надо его повесить. — Скорее всего, это похмелье, — бормочу про себя, пока ищу свободную вешалку в шкафу.
— Ты ведь понимаешь, что он использует тебя?
Мои руки замирают, и напряжение наполняет мои мышцы. Да. Я рассматривала такую возможность. Но Хадсон мог бы выбрать любую женщину в Нью-Йорке. Почему он решил использовать меня?
Потому что ты невежественна. И тобой легко манипулировать.
— Не делай вид, что оскорбилась. Это хорошо для нас. — Брат берет свой велосипед и направляется к двери. — Думаешь, у него есть абонементы на игры «Никс»? Уверен, что есть. И уверен, что у него есть связи в крутых клубах города. Посмотрим, сможет ли он устроить меня ди-джеем в один из них. — Его глаза загораются, как будто я держу открытой дверь в Нарнию, чтобы он мог войти. — Или может, он даст мне шикарную работу, как у тебя. Я бы носил костюм и галстук.
Если бы он только знал, что у меня больше нет никакой шикарной работы.