Предатель. Ты не знаешь о сыне
Шрифт:
А потом со всего маху влепила ему по роже…
ГЛАВА 29.
Он закрыл глаза на миг и отступил. Молча смотрел на меня.
Я пятилась от него, потом развернулась и побежала в спальню.
Спустя минуту в дверь постучали, и я испугалась, сердце так и заходилось — он пришёл доделать то, что не получилось там, внизу?
Господи, что же мне делать?
Хорошо, что дверь успела закрыть, и теперь он в неё стучал…
— Кристина, ты таблетку не выпила… Открой.
— Нет.
— Не дури, открой дверь и возьми таблетки и воду. Я ничего тебе не сделаю. Прости меня…
Без таблетки было очень плохо. Но дверь открыть я не решилась. Отошла дальше.
— Хорошо. Я оставлю у двери. Выпей, тебе же плохо… Какой же я баран! Напугал тебя. Прости, я не должен был…
— Не должен! — ответила я ему через дверь. — Ты женат! У тебя скоро родится ребёнок. Я замужем. Ты не должен!
Судя по звуку, Архип прижался к двери лбом.
— Знаю. Прости… Не надо меня бояться, я не зверь какой-то. Я не обижу тебя и не возьму ничего силой. Я… Я хочу с тобой поговорить. Завтра. Хочу, чтобы ты знала правду.
— Какую правду? — спросила я, чувствуя, как кровь отхлынула от лица.
— Как было на самом деле в тот самый день. Ты помнишь его? Я — да. В мельчайших деталях. Это был самый страшный и тяжелый день в моей жизни. Завтра я тебе расскажу всё… Ты должна знать. А сейчас выпей таблетку и ложись спать… Мы увидимся уже завтра вечером, и надеюсь, ты простишь меня и хотя бы спустишься вниз. Клянусь, я тебе ничего не сделаю дурного. Мы просто поговорим. Я больше не могу в себе носить этот камень… И клеймо предателя. Спокойной ночи.
Он ушёл. Я осталась стоять в шоке, ощущая, как бегут слёзы по щекам.
Неужели всё было не тем, чем казалось?
Такие мысли у меня были. Что-то во всей этой истории тогда ещё не сложилось, но я не хотела оправдывать предателя и не позволяла себе доводить мысль до конца.
Теперь же Архип снова вскрыл нарыв. Но он прав… Если есть что-то, чего я не знаю — лучше поговорить и уже поставить эту точку, которую мы в прошлый раз словно бы не поставили пять лет назад.
И одновременно с этим я боялась услышать то, что он скажет мне…
Меня снова стало знобить и трясти, я едва на завалилась без сил прямо на палас моей комнаты.
Добрела до двери и осторожно открыла её. Убедилась, что в коридоре никого нет, и забрала таблетки и стакан воды, что принёс мне Архип.
Закрыла дверь обратно, снова на замок, и достала из флакона таблетку. Положила ее на язык и запила водой.
Затем поставила стакан на стол и улеглась в постель. Тело снова начинало ломить то ли от температуры, то ли от нервов…
Это будет очень, очень тяжелый разговор. Но я чувствовала, что он мне тоже необходим, чтобы наконец отпустить ситуацию.
Утром Ветрова в доме уже не было. Я провела относительно спокойный день, если не считать, что несколько раз поднималась температура и я была вся как на иголках в ожидании разговора, который должен был раскрыть все карты. Я хотела знать правду, какой бы она ни была.
Вечером Архип приехал таким же уставшим, как и вчера.
Ситуация с душем и почти безмолвным ужином повторилась. Архип справлялся о моём здоровье, а потом мы переместились в гостиную с чаем, хотя он, как мне кажется, был только декорацией. Мы оба слишком нервничали, чтобы пить чай…
Я приняла лекарства и сегодня ощущала себя немного бодрее. Я сидела в гостиной на диване и ждала, что же он мне скажет. Сам Архип ходил по комнате, словно собираясь с мыслями.
— Кристина, — повернулся он на меня, и я подняла глаза на него.
ГЛАВА 30.
— Прости меня за вчерашнее. Я был не прав. Нельзя так терять голову.
Я молча опустила взгляд. Не хочу об этом вспоминать… И надеюсь, что он извиняется искренне и подобного больше не повторится.
— Архип, ты должен помнить, что я замужем, а ты — женат.
— Помню.
— Вчера было непохоже, что помнишь… И если ты готов переступить вот так через свою жену, то я — нет.
— Ты права, конечно, права… — провёл он пятернёй по волосам. — Ты — умница. Ты самая достойная женщина из всех, кого я встречал. Ты всё правильно делаешь и говоришь…
Я снова замолчала. Мне больше нечего было ему сказать…
— Помнишь, ты всегда говорила мне, что будущего у нас нет, и рано или поздно отцы найдут способ нас разлучить?
— Помню… — тихо ответила я.
Я всё помню. Всё.
— Боже мой… — потряс он головой, вглядываясь в звёздное небо. — Ты самая мудрая женщина в мире. Ты так была права. Божественно права…
— Неужели ты думаешь, что могло быть иначе? — спросила я, грустно улыбнувшись.
— Да, — кивнул он, словно переместившись в прошлое, где нам опять семнадцать. Мы безумно влюблены и всё ещё верим, что у нас есть шанс, что есть выход… Мы так красиво готовы были обмануться, лишь бы украсть у судьбы несколько часов счастья…
Несколько часов любимых рук, глаз, губ…
Несколько часов ударов любимого сердца, которое чувствуешь под грудиной словно своё.
Несколько часов единения, когда весь мир просто подождёт…
Мы оба готовы были отдать за эти часы очень много.
— Тогда я ещё верил, что мы обязательно найдём выход.
Я не верила. Но его вера в это сметала и мои сомнения… Но мы не смогли. Не справились. Что-то пошло не так…
— Ты помнишь тот день? — повернулся он снова на меня.
— Какой? — усмехнулась я. — Когда ты меня выкинул из своей жизни, зная, что у меня никого, кроме тебя, не осталось? Помню. Очень хорошо.