Предатель. Ты не знаешь о сыне

Безрукова Елена

Руки Ветрова сами собой сжались. Челюсти плотно сцепил.

Опять ревнует? Зачем? Я не его. Ну, в прошлом, была, конечно, его. Наверное, это самое прошлое сейчас в нём и взыграло.

— И потом, когда ты ушёл, он снова приходил, — продолжала я рассказывать, словно физически ощущая, как расцарапываю души нам обоим. Но говорить это было нужно. Невозможно было уже носить всё это в себе. Рано или поздно информация и правда нашли бы выход и стали бы явными. — Повторил своё предложение: он хотел, чтобы я стала его содержанкой. Говорил, что своего сопляка — это тебя, разумеется — я никогда все равно не увижу, что он всё

для этого сделает. Странно, что не угрожал твоей жизнью, чтобы я с ним легла — видимо, всё-таки побоялся твоего отца. А моей жизнью никому не нужной нищебродки, которая ничего не стоит, видишь, можно распоряжаться и играть, что они, в общем-то, и виртуозно делали.

— А ты что? — напряжённо спросил Архип, сверля меня глазами.

— Отказалась, — ответила я, словно это само собой разумелось. — Я, дорогой мой, нас с тобой никогда не предавала. Понятно тебе? А знаешь, как мы с Костиком жили?

— Как? — почти прошептал Ветров.

— Перебивались с хлеба на воду, — сказала я. — Было очень тяжело. Нам помогала соседка… Люба. Она до сих пор Костику как бабушка, мы часто к ней ездим. И она к нам, по возможности. Из задницы, прости, меня вытянула именно она — женщина с именем Любовь, как бы ни иронично звучало в тот момент для меня. А помощь Владимира кончилась в момент, когда я отказала ему третий раз и получила документы на квартиру. Он приезжал, да. Я дверь не открыла. Больше я не видела его. Какие любовницы?

— А почему ты, Кристина, мне тогда еще не рассказала, что Владимир тебя домогался? — спросил Архип. Было видно, как тяжело ему произносить эти слова и принимать такой ужасный факт…

— Не хотела тебя в это всё впутывать, — произнесла я, и сама понимая, что, возможно, поступила опрометчиво. Стоило рассказать… Тогда такой ситуации, может, и не возникло вообще.

— Если бы ты мне тогда всё рассказала, — добил меня Ветров, — я бы никогда ему не поверил. Сама дала козырь ему в руки, позволила им обмануть нас обоих…

Да, наверное, он прав. Я закусила нижнюю губу и молчала. Каждый повлиял по-своему в этой истории, и я — тоже. Но уже ничего не исправить…

— А сын-то чей тогда? — повторил вопрос Архип.

Я похолодела. Я столько лишнего рассказала, что он может сейчас связать все линии и понять, что сын-то его…

Я молчала и не знала, что отвечать…

ГЛАВА 33

— А вот это я тебе не расскажу, Архип Олегович, — подняла я брови вверх.

— Почему? — Изогнул он одну бровь в ответ, пристально вглядываясь в меня.

— А потому что это не твоё дело, — заявила я. — Ты меня бросил? Бросил. Я больше не обязана перед тобой отчёт нести. Насчёт Владимира я пояснила лишь потому, что не хочу, чтобы ты считал меня некой проституткой, какой я была для тебя все эти годы. Считал же?

Архип молча поджал губы. Потом всё же ответил:

— Ты была, и есть… Красивая. Ничего удивительного в том, что мужчины захотели бы обладать тобой, нет. И что ради этого они готовы были покупать тебе квартиры, машины и прочее — тоже.

— Но ты ведь знаешь, что я никогда не была нахлебницей и не стремилась к таким мужчинам.

— Речь не о тебе, а о них.

— Нет, обо мне, Архип, — покачала я головой. — Ведь это я по твоей логике всё это готова была принять. А я не такая. Я не продаюсь, ты знаешь. Мою любовь можно заслужить лишь одним — любовью и верностью. Как это сделал Никита. Не за его машины и квартиры я вышла замуж, а за любовь и верность. Чего мне не смог дать ты, Ветров. Только пел всё о любви, а в итоге… Пшик. Ты знаешь, я думала, что ты меня уже не сможешь разочаровать ещё сильнее. Ну, потому что просто некуда больше. Но ты смог, да. Архип, Архип… Мне жаль, что так вышло, правда. Но всё в прошлом теперь, а я хочу жить настоящим. Поэтому не надо мне задавать никаких вопросов, пожалуйста. Живи своей жизнью, а я — своей.

Я попыталась пройти мимо него к себе, но он не пропустил — перегородил дорогу собой. Я едва не врезалась в его широкую грудь. Подняла глаза и встретилась с его пронзительным взглядом. Запах, такой одновременно знакомый и чужой, проник в меня, отравляя, обездвиживая… Мне бы уйти, но не получается. Ноги словно к полу прилипли.

— Дай мне пройти, Архип, — выставила я руки вперёд и надавливая на его плечи, не хотела давать ему снова приближаться к себе.

Я помню свою ненормальную острую реакцию на него и пыталась не позволить снова взять над собой верх хотя бы на минуту. Он слишком волнует меня, он слишком… Я хочу этого предателя. Но никогда не признаюсь в этом ему и не допущу близости. Его тоже обуревает такая же страсть, как вчера, и он смотрит на меня так, что я завожусь с пол-оборота.

Мы уже не юнцы, а два сексуально зрелых и развитых человека, мы точно чувствуем, чего хотим друг от друга. И будь бы мы в мире животных, уже точно предались бы дикой страсти, словно лев и львица, прямо здесь и сейчас. Но мы же не звери, у нас есть мозг. И мой мозг очень протестует против подобного… Против даже мыслей об этом.

— Не смей прикасаться.

— Я бы рад всё оставить в прошлом, — сказал он, не послушав меня и положив горячие пальцы на мои плечи, мягко поглаживая их и спуская пальцы ниже до самых кончиков моих кистей. Меня снова будто прошило током. Ну зачем, господи… Какое испытание для нас обоих! Когда же эта проклятая командировка кончится! Я уже десять раз пожалела, что поехала сюда с ним! Лучше бы уволилась к чёртовой бабушке… — Я много лет пытался это сделать. Но встретил тебя снова и понял, что спокойная жизнь без тебя, Снежинка, лишь иллюзия.

— Не…Не трогай… — давила я на его руки, чтобы он прекратил сладкую пытку и не зашёл дальше. Я боролась с ним, и с собой — тоже, мне так хотелось просто закрыть глаза и ощущать эти касания. Но я не должна позволять. — Пожалуйста, не трогай меня. Я не хочу.

— А что мне делать с тем, что я, кажется, всё ещё тебя люблю? — спросил он, и мне стало совсем плохо.

Голова закружилась, пульс заревел с огромной скоростью в ушах, сердце забилось, словно взбесившаяся раненая птица, оно так и грозило проломить грудную клетку, выскочить… И убежать к нему.

Я закусила нижнюю губу. По моей щеке сбежала предательская слеза.

Какая же я дура… Стою и слушаю это всё.

Я не должна ни слушать, ни верить. Это очередная его игра и лапша на мои уши!

Я заставила себя собраться. Открыла глаза и посмотрела на него.

— Разлюбишь, — резко сказала я и вывернулась из его рук. — Не лезь в мою семью!

Обошла его и почти бегом бросилась в спальню.

— Костик — мой сын? — услышала я в спину и едва не споткнулась об очередную ступень лестницы.