Предатели
Шрифт:
На это я только пожал плечами.
— Я давно не носил нейлоновых чулок, мэм, — и не задавался мыслью о том, достойно или недостойно выгляжу.
Она тихо рассмеялась и поморщилась.
— Не надо меня смешить. От этого голове больно. Ну вот, а не успела я прийти в себя, как увидела рядом человека, и я так испугалась, что он меня еще раз ударит, что притворилась, что потеряла сознание. Он же втащил меня сюда и сказал своему напарнику поскорее все заканчивать и не тратить время на то, чтобы запихать все обратно. Потом я услышала, как второй, сказал: “Все без толку, стерва нас перехитрила, нет никаких улик ее связи с Хелмом, хотя их
— Мне про это ничего не известно. Во всяком случае, в официальном смысле слова. Но со стороны это вполне могло кому-то показаться.
— Когда у меня не будет так болеть голова, вы мне подробнее расскажете про то, как осуществляются контакты, — сказала она. — Короче, вскоре они ушли. Когда я поняла, что они не собираются возвращаться, то кое-как сняла с себя все это, переоделась в ночную рубашку и позвонила вам. — Она выдавила из себя улыбку. — В конце концов, нельзя же принимать у себя Джентльмена в грязном платье и порванных чулках.
— Может быть, — ухмыльнулся я. — Но и больная голова у вас неплохо соображает. Почему вы позвали меня, а не, скажем, полицию?
— А что может полиция? Только создать всем неприятности, в том числе и мне! Я приехала в Гонолулу, мистер Хелм, немного отдохнуть и развеяться, а не отвечать на глупые вопросы подозрительных полицейских. Меня, кажется, не ограбили, и полиция не может вернуть мне то, чего я не теряла. Но я понесла определенный ущерб. Я позвала вас, потому что слышала, как эти люди упоминали ваше имя. Я решила, что, может, вам не захочется, чтобы я пересказывала этот разговор властям.
Я пристально посмотрел на нее. Я впервые видел ее без темных очков. В ее серых глазах было легкое лукавство. Оно как-то не подходило женщине, которая произнесла только что эту реплику. Даже если бы она не держала у головы полотенце.
— Это называется шантаж, миссис Маклейн, — сказал я, проверяя ее на прочность.
На сей раз она улыбнулась гораздо отчетливей.
— Разумеется, мистер Хелм. А чего еще вы ожидали?
— Что вам угодно? Она тихо рассмеялась.
— Во-первых, мой дорогой, я хочу, чтобы вы ликвидировали этот погром, раз уж вы косвенно к нему причастны. Во-вторых, я хочу, чтобы вы осмотрели шишку на моей голове и сказали, нужен ли мне доктор. А если нужен, то отвезите меня к такому, который умел бы держать язык за зубами.
— А в чем дело?
— В том, что я приехала на Гавайи вовсе не для того, чтобы обо мне трубили во все трубы. Мой муж живот надорвет со смеху. Он скажет, что так мне и надо: нечего отдыхать одной.
Доводы показались мне слабоватыми, на я не стал спорить. Вместо этого я спросил:
— Почему вы уверены, что я смогу найти вам доктора, умеющего держать язык за зубами?
Она поглядела на мой револьвер и сказала:
— Потому что человек, который разгуливает с подобными игрушками, обычно умеет неплохо ориентироваться в этом мире.
— Больше вам ничего от меня не надо? — спросил я, убирая револьвер в карман.
— По-моему, вы вращаетесь в дурном обществе, — улыбнулась она. — Вы думаете, что я потребую от вас денег?
— Кое-кто пробовал это. И многое другое.
— Но я не сомневаюсь, что вы устраивали вымогателю очень нелегкую жизнь. Такой уж у вас вид. Но, по-моему, я не прошу ничего сверхъестественного, ведь, судя по всему, меня удостоили этим визитом, а может, лучше сказать, налетом, именно из-за вас. — Она нахмурилась и продолжала: — Я, со своей стороны, постараюсь не совать нос в ваши дела. По крайней мере, в ближайшее время. Здравый смысл подсказывает мне не задавать лишних вопросов человеку с таким большим, и наверное, и заряженным пистолетом. Но может, вы все-таки поделитесь со мной кое-какой информацией? Например, каждая ли дама, с которой вы коротко общаетесь на коктейле, привлекает к себе подобное внимание третьих лиц? Если это так, то на вашу репутацию светского человека может упасть тень.
— Боюсь, вам просто не повезло, — сказал я. — Похоже, кое-кто пришел к неверным выводам.
— Ясно. Знаете ли вы, мистер Хелм, человека по имени Лоуренс Рат?
— Если и знаю, то под каким-то другим именем. А в чем дело?
— Я сказала вам, что в налете участвовало двое. Теперь мне кажется, что был и третий. В баре или коктейль-холле, назовите как угодно, ко мне подошел некто и постарался завязать знакомство. Он очень настоятельно пытался угостить меня выпивкой. Тогда я решила, что ему это нужно по обычным мотивам. Я сочла, что он ведет себя слишком уж прямолинейно, мне стало скучно, и я его покинула. Теперь я думаю: а может, он просто хотел не дать мне вернуться к себе, пока у меня шел обыск? — Она пристально посмотрела на меня. — Вы уверены, что не знаете этого человека? У него необычная наружность. Плечищи как у гориллы, а лицо как у падшего ангела.
Что ж, Монах, выходит, решил напомнить миру о себе не только по телефону. Он вышел на сцену собственной персоной.
— Описание поэтическое, мэм, — отозвался я, — но оно не очень-то помогает. Как мне кажется, среди моих знакомых нет ангелов — ни небесных, ни падших. Вот гориллы — это другое дело.
— Вы сказали много слов, мистер Хелм, — отозвалась Изобел Маклейн, — но ни разу не сказали “нет”. Вы явно знаете этого человека. — Она пожала плечами. — Ну ладно. Приберите тут так, чтобы я могла лечь спать, а утром горничную не хватил удар.
Я подошел к кровати со словами:
— Сначала я посмотрю, что у вас с головой. Кстати, вы не заметили, как выглядели те двое?
— Переоцениваете мою храбрость. Я зажмурилась и, как могла, разыгрывала из себя бездыханное тело.
— Виноват, — сказал я, наклоняясь и раздвигая волосы у нее над ухом. Я не знал, можно ли верить в рассказанную ею историю, но кровь была настоящая.
— У вас небольшая рана, примерно в четверть дюйма, — сообщил я пострадавшей.
— Правда? Судя по количеству крови, я решила, что мне пробили череп.
— При ранениях головы всегда бывает много крови. Вряд ли вам необходим доктор. Рана слишком маленькая, чтобы ее зашивать. Правда, я не знаю, что там, внутри. У вас вполне может быть или сотрясение мозга, или травма черепа.
— Но если бы было что-то серьезное, разве я не потеряла бы сознание?
— Вовсе не обязательно.
— Значит, на моем месте вы бы не стали обращаться к доктору?
— Вопрос некорректен, — отозвался я. — О своем черепе я уже знаю, что он достаточно прочен.
— Тогда, пожалуй, денек я просто проведу спокойно, а потом, если у меня вдруг начнет двоиться в глазах, кружиться голова или отнимется речь, мы навестим доктора. А пока принесите мне губку: я хочу смыть всю эту кровь. Кое-что я уже смыла, но у меня просто не было сил довести дело до конца. И дайте мне выпить. Там, на туалетном столике есть скотч.