Предательство Борна
Шрифт:
– Куда мы направляемся? – спрашивает его Борн.
– Я вам уже говорил, – отвечает доктор Сандерленд.
В огромное лобовое стекло Борн видит одесский пляж. Видит Фади, который курит, улыбаясь, и ждет его.
– Все было подстроено, – говорит доктор Сандерленд, – с самого начала.
Автобус останавливается. В руке у Фади пистолет. Доктор Сандерленд открывает дверь, впуская его; Фади вбегает в салон, направляет пистолет на Борна и нажимает на спусковой крючок…
Борн проснулся от звука раскатистого выстрела. Над ним кто-то стоял. Мужчина с сизой щетиной, глубоко посаженными глазами и узким покатым лбом.
– А, генерал-лейтенант Мыкола Петрович Туз. Наконец-то вы пришли в себя. – Язык у мужчины заплетался от постоянного пьянства. – Я доктор Коровин.
Какое-то мгновение Борн не мог сообразить, где находится. Он почувствовал, что койка под ним плавно покачивается, и его сердце пропустило удар. Он уже бывал здесь прежде – неужели у него снова провал в памяти?
Но тут воспоминания нахлынули приливной волной. Окинув взглядом крошечный лазарет, Борн сообразил, что находится на борту контейнеровоза «Иркутск», что он генерал-лейтенант СБУ Мыкола Петрович Туз. Он произнес ватным голосом:
– Мне нужна моя помощница.
– Ну конечно. – Доктор Коровин отступил назад. – Она здесь.
Его лицо сменилось лицом Сорайи Мор.
– Товарищ генерал-лейтенант, – бодро произнесла она, – вижу, вам стало лучше.
Однако Борн увидел у нее в глазах беспокойство.
– Нам нужно поговорить, – прошептал он.
Молодая женщина повернулась к врачу.
– Будьте добры, оставьте нас одних, – довольно резко приказала она.
– Ну конечно, – ответил доктор Коровин. – Я схожу сообщу капитану, что товарищ генерал-лейтенант поправляется.
Как только за ним закрылась дверь, Сорайя присела на край койки.
– Труп Лернера сбросили за борт, – тихо промолвила она. – Когда я опознала в нем иностранного шпиона, капитан с радостью пошел навстречу. Больше того, он испытал огромное облегчение. Ему не нужна никакая огласка случившегося, а в отношении компании, которой принадлежит «Иркутск», это справедливо вдвойне. Так что Лернер отправился кормить рыб.
– Где мы сейчас? – спросил Борн.
– До Стамбула остается идти примерно сорок минут. – Борн попытался было сесть, но Сорайя вежливо удержала его за руку. – А насчет того, что Лернеру удалось подняться на борт судна, – тут мы оба сделали упущение.
– У меня такое чувство, будто мы упустили еще что-то, и очень важное, – сказал Борн. – Подай мне брюки.
Брюки были перекинуты через спинку стула. Сорайя протянула их Борну.
– Надо тебя покормить. Занимаясь твоей раной, врач накачал тебя всевозможными жидкостями. Он говорит, через пару часов тебе уже станет гораздо лучше.
– Через минуту.
Борн чувствовал тупую боль от ножевого ранения и в том месте, куда его ударил ногой Лернер. Правый бицепс, проткнутый киркой, был забинтован, но боли здесь не было. Борн закрыл глаза, но на него тотчас же нахлынули воспоминания о Фади, двойнике, Саре и докторе Сандерленде.
– Джейсон, в чем дело?
Он открыл глаза.
– Сорайя, не только доктор Сандерленд копошится у меня в голове.
– Что ты хочешь сказать?
Порывшись в карманах, Борн нашел коробок спичек. Фади прикуривает, протягивает Борну коробок. Этот образ присутствовал в снах Борна, однако это произошло на самом деле. Под воздействием воспоминаний, имплантированных доктором Сандерлендом, Борн вывел Фади из тюрьмы «Тифона». Оказавшись на улице, Фади прикурил сигарету от спички. «Поскольку поджигать в этой дыре все равно нечего, спички мне оставили», – сказал он. После чего протянул Борну коробок.
Зачем Фади так поступил? Это был такой естественный жест, который едва отложился в памяти, особенно в свете того, что произошло потом. И Фади на это рассчитывал.
– Коробок спичек? – спросила Сорайя.
– Тот коробок, который вручил мне Фади на улице перед зданием ЦРУ.
Борн открыл коробок. Он был помят, этикетка расплылась после купания Борна в Черном море.
Единственной уцелевшей частью был нижний слой, от которого отрывались спички. Ногтем большого пальца Борн вытащил железную скрепку, державшую спички на месте. Под ней он обнаружил крошечный продолговатый предмет из металла и керамики.
– О господи, Фади подбросил тебе «жучок»!
Борн внимательно осмотрел предмет.
– Это маячок. – Он протянул его Сорайе. – Выбрось его за борт. Немедленно.
Взяв маячок, Сорайя вышла из каюты. Через минуту она вернулась.
– А теперь перейдем к другим делам. – Борн посмотрел ей в лицо. – Не вызывает сомнений, что Тим Хитнер поставлял Фади всю самую сокровенную информацию.
– Тим не был предателем, – твердо промолвила Сорайя.
– Понимаю, он был твоим другом…
– Дело не в этом, Джейсон. Двойник Линдроса разве что из кожи не вылез, демонстрируя мне документальные подтверждения того, что Тим был предателем.
Борн сделал глубокий вдох, не обращая внимания на боль, которую это ему причинило, и спустил ноги на пол.
– В таком случае с высокой вероятностью можно утверждать, что Хитнер вовсе не был предателем.
Сорайя кивнула.
– Из чего следует, что предатель, по всей видимости, продолжает работать в недрах ЦРУ.
Они сидели в кафе «Кактус», расположенном в квартале к югу от Истикляль-Каддеси – авеню Независимости, в ультрасовременном стамбульском районе Бейоглы. На столе стояли тарелочки с закуской и крошечные чашечки с крепким, густым кофе по-турецки. В воздухе стоял гомон голосов, говорящих на самых разных наречиях, что устраивало их как нельзя лучше.
Утолив голод, Борн после третьей чашки кофе снова начал чувствовать себя наполовину человеком. Наконец он сказал:
– Очевидно, что в ЦРУ нельзя доверять никому. Если достать компьютер, ты сможешь отсюда проникнуть сквозь защиту «Часового»?
Сорайя покачала головой:
– Это не удалось даже Тиму.
Борн кивнул.
– В таком случае тебе придется вернуться в Вашингтон. Мы должны установить личность предателя. До тех пор пока он продолжает свое черное дело, в ЦРУ для врага нет никаких секретов, в том числе и о ходе расследования деятельности «Дуджи». И еще тебе будет нужно присматривать за двойником. Поскольку они оба работают на Фади, возможно, это выведет тебя на предателя.