Предательство Борна
Шрифт:
3.01.
Вейнтроп начал с синего провода, затем отсоединил зеленый. Пальцы Борна схватили синий провод, собираясь оторвать его от контакта. И все же он колебался. Ну почему вспомогательный часовой механизм должен отключаться так же, как и основной? Эту изощренную ловушку замыслил Вейнтроп. Вспомогательный часовой механизм вступает в действие только в том случае, если отключен основной. Следовательно, Вейнтропу не было никакого смысла повторять конструкцию.
Борн отдернул руку от вспомогательного часового механизма.
2.01.
Вопрос заключался не в том,
1.19.
Времени на размышления не осталось. Необходимо принять решение, и правильное. Борн решил остановиться на обратном порядке. Схватив красный провод, он уже собрался его отсоединить, но вдруг его острый взгляд заметил одну мелочь. Нагнувшись поближе, Борн изучил вспомогательный таймер с другого угла. Отодвинув сплетение проводов, он обнаружил, что вспомогательный таймер подсоединен к устройству совершенно иначе, чем основной.
0.49.
Борн вынул основной часовой механизм из ниши, чтобы лучше видеть то, что под ним. Затем отсоединил его от детонатора, к которому таймер был подключен одним проводом. Теперь ничто не мешало смотреть на вспомогательный таймер. Он лежал рядом с детонатором. Вся беда заключалась в том, что Борн никак не мог найти, как соединены они между собой.
0.27.
Борн отодвинул провода в сторону, следя за тем, чтобы не отсоединить их от контактов. Приподняв ногтем правый край вспомогательного таймера, он чуть отодвинул его от детонатора. Ничего.
0.18.
Борн просунул ноготь под левый край. Таймер не шевелился. Борн надавил сильнее, и таймер медленно пошел вверх. И только тогда он наконец увидел провод, извивающийся крошечной змеей. Прикоснувшись кончиком пальца к проводу, Борн чуть его пошевелил, и тот, подобно змее, выпрямился. Борн не мог поверить своим глазам.
Провод не был подсоединен к детонатору!
0.10.
Борн услышал голос доктора Вейнтропа. «Меня держали на положении пленника! – уверял тот. – Вы ничего не понимаете, я…» Тогда Борн не дал ему закончить фразу. Опять же проблема заключалась в том, чтобы решить загадку рассудка Вейнтропа. Этот человек получал наслаждение от игры ума – об этом свидетельствуют его исследования. Если Фади заставил его работать помимо воли, если Фади использовал для давления на него Катю, Вейнтроп наверняка должен был попытаться хоть как-то отомстить.
Взяв основной часовой механизм, Борн ощупал отходящий от него провод. Изоляция была нетронутой, но обнаженная медная сердцевина свободно болталась. Борн легко вытащил ее – кусок не больше двух сантиметров в длину. Провод был муляжом. Убрав руки, Борн откинулся назад, наблюдая за тем, как таймер отсчитывает последние секунды. Его сердце болезненно сильно колотилось в груди. Если
0.00.
Но он не ошибся. Ничего не произошло. Никакого взрыва, никакой ядерной катастрофы. Только тишина. Вейнтроп отомстил своим похитителям. Прямо под носом у Фади он тайно разоружил бомбу.
Борн рассмеялся. Вейнтроп вынужден был правильно подключить основной часовой механизм, но со вспомогательным ему удалось каким-то образом обмануть Фади и других ученых, работавших на «Дуджу». Закрыв чемоданчик, Борн встал вместе с ним и, смеясь, направился к выходу.
Глава 42
После взрыва лимузина, начиненного «Си-4», Сорайе удалось восстановить свое доброе имя. Соседние здания, массивные, прочные административные сооружения, пострадали, но несущественно. А вот от улицы ничего не осталось. В самом центре образовалась огромная воронка, в которую пылающим метеором провалился обугленный остов лимузина. Единственным утешением было то, что в момент взрыва в окрестностях не было ни одного пешехода.
К оцепленному району съехались десятки полицейских и пожарных машин и карет «Скорой помощи». Сотрудники чрезвычайных служб суетились на месте взрыва. В радиусе двух с половиной километров было обрублено энергоснабжение, а ближайшие здания остались и без воды, поскольку были перебиты магистрали.
Сорайя и Тайрон давали показания полиции, но на месте уже появились Роб Батт и Дик Рейлли, начальник отдела безопасности, которые быстро взяли все на себя. Увидев Сорайю, Батт кивком показал, чтобы она молчала, а сам обратился к полицейскому капитану, руководившему следствием.
– Вся эта официальная шумиха делает меня нервным, словно священника в грозу, – заметил Тайрон.
Сорайя рассмеялась.
– Не волнуйся, я тебя защищу.
Тайрон презрительно фыркнул, но от молодой женщины не укрылось, что он не отходит от нее ни на шаг. Вокруг рабочие расставляли оборудование, крича друг другу, подъезжали все новые машины, и, казалось, на землю опустилась плотная сеть звуков.
Над головой завис вертолет телестудии новостей. Вскоре к нему присоединился второй. С ревом пронеслись два истребителя ВВС с полным боевым снаряжением. Покачав крыльями, они скрылись в прозрачном голубом небе.
В то утро, когда Борн подъехал к воротам музея Клойстерс, весь Нью-Йорк был окутан туманом. Он вышел из машины, прижимая к груди бронзовую урну с прахом Мартина Линдроса. Борн послал Мойре дюжину роз, а когда та ему позвонила, обнаружил, что этими цветами Мартин без слов попрощался с ней.
С Мойрой он никогда не встречался. Мартин лишь однажды упомянул о ней, когда они с Борном напились в стельку.
И вот Борн наконец ее увидел: стройную, худую фигуру в тумане, с растрепавшимися темными волосами, закрывшими лицо. Мойра стояла там, где и сказала, – перед деревом, втиснутым между каменными блоками стены. По ее словам, она по делам уезжала в Европу и вернулась всего за несколько часов до звонка Борна. Судя по ее виду, она много плакала; однако сейчас ее глаза были сухими.