Предательство Борна
Шрифт:
Подцепив ботинком ножку табурета, Борн пододвинул его к себе и уселся напротив отца Алема.
– Убирайся прочь, долбаный турист, – пробормотал Заим.
– Я не турист, – на том же самом наречии ответил Борн.
Широко раскрыв глаза, отец Алема тряхнул головой и смачно сплюнул на пол.
– Все равно тебе что-то нужно. Никто просто так не осмеливается подниматься на Рас-Дашан зимой.
Борн отпил большой глоток пива.
– Ты прав, разумеется. – Отметив, что бутылка Заима почти пустая, он спросил: – Что ты пьешь?
– Пыль, –
Сходив к стойке, Борн взял еще одну бутылку и поставил ее на стол. Он собирался наполнить стакан, но Заим остановил его, перехватив его руку.
– Времени не будет, – пробурчал он себе под нос. – Особенно если ты привел с собой своего врага.
– А я и не подозревал, что у меня есть враг. – Не было никакого смысла говорить Заиму правду.
– Ты ведь пришел с «места смерти», так? – Заим пристально уставился на Борна водянистыми глазами. – Ты забрался в железные скелеты этих военных пташек, обшарил кости сгоревших в них воинов. Не трудись это отрицать. Всякий, кто побывает там, заводит себе врагов, точно так же, как гниющий труп заводит вокруг себя мух. – Он махнул свободной рукой. Его мозолистые ладонь и пальцы были покрыты татуировкой настолько глубоко въевшейся грязи, что отмыть ее не представлялось возможным. – Я чую этот запах, исходящий от тебя.
– Этот враг, – заметил Борн, – пока что мне неизвестен.
Заим усмехнулся, продемонстрировав зияющие пустоты между немногими оставшимися во рту зубами. От его дыхания пахнуло зловонием могилы.
– В таком случае я стал для тебя ценным. Определенно более ценным, чем бутылка виски.
– Мои враги скрываются, следят за «местом смерти»?
– Сколько ты готов заплатить за то, – спросил Заим, – чтобы взглянуть в лицо своему врагу?
Борн положил на стол деньги.
Заим умело сгреб их одним движением руки, похожей на лапу хищной птицы.
– Твои враги продолжают наблюдать за «местом смерти» день и ночь. Понимаешь, это подобно сетям паука. Паук хочет узнать, каких насекомых они притягивают.
– Зачем это ему?
Заим пожал плечами:
– Особенно незачем.
– Значит, есть кто-то другой.
Заим наклонился вперед:
– Понимаешь, мы пешки. Мы рождены пешками. На что еще мы годны? Как нам наскрести на прожитье? – Он снова пожал плечами. – Даже так долго сдерживать зло не удастся. Рано или поздно горе придет в самом болезненном обличье.
Борн подумал про сына Заима, погребенного живьем под оползнем. Однако он ничего не сказал: он дал слово Алему.
– Я ищу своего друга, – тихо промолвил он. – Он прилетел на Рас-Дашан на первой «птичке». Его тела нет на «месте смерти». Поэтому я думаю, что он жив. Что ты мне можешь сказать на это?
– Я? Я ничего не знаю. Разве что слышал одно слово здесь, другое там. – Заим почесал бороду обгрызенными черными ногтями. – Но есть один человек, который сможет помочь.
– Ты отведешь меня к нему?
Заим усмехнулся.
– Все зависит исключительно от тебя.
Борн положил на грязный стол еще одну пачку банкнотов. Одобрительно крякнув, Заим забрал деньги и спрятал их в карман.
– С другой стороны, – продолжал он, – мы ничего не сможем сделать до тех пор, пока твой враг следит за тобой. – Он задумчиво поджал губы. – Глаз твоего врага сидит, расставив ноги, за твоим левым плечом, – простой боец, скажем так, не больше.
– Теперь ты тоже впутался в это дело, – заметил Борн, кивнув на карман, в котором Заим спрятал деньги.
Отец Алема пожал плечами:
– Я тут ни при чем. Я знаю этого человека, знаю его родственников. Мой разговор с тобой не будет иметь для меня никаких последствий, поверь мне.
– Я хочу стряхнуть его со своей спины, – сказал Борн. – Пусть глаз заснет.
– Разумеется. – Заим почесал подбородок. – Все можно устроить, даже осуществить такое трудное желание.
Борн снова протянул ему деньги, и Заим кивнул, удовлетворенный по крайней мере на какое-то время. Он напомнил Борну игральный автомат из Лас-Вегаса: он перестанет тянуть из него деньги только тогда, когда Борн уйдет.
– Подожди ровно три минуты, ни больше ни меньше, затем выходи следом за мной. – Заим встал. – Пройди сто шагов по главной дороге, затем сверни налево в переулок, затем сразу же сверни направо. Конечно, я не могу рисковать, показываясь в твоем обществе. Надеюсь, если нас увидят вместе, ты знаешь, как поступить. После этого ты пойдешь дальше, не возвращаясь назад. Я тебя сам найду.
– Тебе сообщение, – сказал Питер Маркс, когда Сорайя вернулась на свое место, чтобы забрать вещи.
– Займись этим сам, Пит, – угрюмо буркнула она. – Меня выставили за дверь.
– Это еще что за чертовщина?..
– Исполняющий обязанности заместителя директора сказал свое слово.
– Да он уничтожит все то, чем хотел видеть «Тифон» Линдрос!
– Похоже, именно на это он и настроен.
Молодая женщина собралась было уходить, но Питер схватил ее за руку, разворачивая к себе лицом. Еще совсем молодой, коренастый, с глубоко посаженными глазами и волосами цвета спелой кукурузы, он говорил чуть в нос, как это принято в Небраске.
– Сорайя, я просто хочу сказать от своего имени – ну, точнее, от имени всех нас: никто не винит тебя в том, что произошло с Тимом. Всякое дерьмо случается. К сожалению, такое у нас ремесло.
Сделав вдох, Сорайя медленно выпустила воздух.
– Спасибо, Пит. Я очень ценю твои слова.
– Просто я рассудил, что ты считаешь себя виновной в том, что дала Борну волю.
Сорайя помолчала, пытаясь разобраться в своих чувствах.
– Борн тут не виноват, – наконец сказала она. – И я тоже не виновата. Это просто произошло. И все.