Предательство Борна
Шрифт:
Нагнувшись, Борн поднес ухо к губам Коуэлла.
– Да… Он был жив… когда я видел его в последний раз. – Голос Коуэлла напоминал шелест песка по бархану.
У Борна радостно забилось сердце, но он пришел в ужас, ощутив исходящий от раненого запах. Священник не ошибся: в этой комнате уже поселилась смерть, распространяя вокруг свое зловоние.
– Джеми, это очень важно. Тебе известно, где находится Линдрос?
И снова на Борна дохнуло отвратительным смрадом.
– В трех километрах к юго-западу… на противоположном… берегу реки. – От усилий и боли Коуэлл обливался потом. – Там лагерь… сильно укрепленный.
Борн начал было выпрямляться, но Коуэлл снова
– Успокойся, – ласково промолвил Борн. – Все в порядке.
– Нет! О господи… – Открыв глаза, Коуэлл посмотрел Борну в лицо, и тот увидел, что бездонная черная пропасть неумолимо приближается. – Этот человек… предводитель…
– Фади, – подсказал Борн.
– Он ист… истязает Линдроса.
Сердце Борна превратилось в комок льда.
– Но Линдрос держится? Коуэлл! Коуэлл, ты можешь мне ответить?
– Он уже там, где нет никаких вопросов. – Шагнув к кровати, отец Михрет положил ладонь на лоб Коуэлла, мокрый от пота. – Господь даровал ему благословенное избавление от страданий.
Его переводят в другое место. Мартин Линдрос понял это, потому что услышал, как Аббуд ибн Азиз выкрикивал приказания, общий смысл которых сводился к тому, что нужно быстро убираться из пещеры ко всем чертям. Послышался топот ног, обутых в тяжелые ботинки, стальной лязг оружия, кряхтение людей, таскающих тяжести. Затем раздался треск двигателя грузовика, въехавшего в пещеру задом.
Минуту спустя к Линдросу вошел сам Аббуд ибн Азиз, чтобы завязать ему глаза.
Он опустился перед Линдросом на корточки.
– Не беспокойтесь, – сказал он.
– Меня уже больше ничто не беспокоит, – произнес Линдрос треснувшим голосом, в котором с трудом узнал свой собственный.
Аббуд ибн Азиз теребил в руках капюшон, который собирался надеть Линдросу на голову. Сшитый из плотной черной ткани, он не имел прорезей для глаз.
– Если вам что-либо известно об операции по устранению Хамида ибн Ашефа, сейчас самое время об этом рассказать.
– Я уже устал повторять, что ничего не знаю. Но вы по-прежнему мне не верите.
– Нет. – Аббуд ибн Азиз накинул капюшон ему на голову. – Не верю.
Затем, совершенно неожиданно, на мгновение стиснул Линдросу плечо.
«Что это? – подумал Линдрос. – Знак сострадания?» Все это было интересно, но в настоящий момент выходило за рамки его чувств. Он наблюдал происходящее с ним так, как это складывалось на протяжении всех последних дней, – из-за листа толстого пуленепробиваемого стекла, сотворенного им самим. И оттого, что эта защита была воображаемой, ее действенность нисколько не становилась меньше. Вынырнув из своего личного сейфа, Линдрос находился в полуотрешенном состоянии, словно не мог полностью поселиться в собственном теле. Все то, чем занималось его тело: ело, спало, справляло естественные потребности, прогуливалось, разминая мышцы, даже время от времени разговаривало с Аббудом ибн Азизом, – казалось, происходило с другим человеком. Линдрос с трудом верил в то, что попал в плен. Эта отрешенность была неизбежным следствием того, что он столько времени провел взаперти в том сейфе, куда заключил свое сознание; и то, что такое состояние со временем медленно растворится и исчезнет совсем, в данный момент казалось несбыточной мечтой. Линдрос не мог избавиться от ощущения, что проведет в этой тюрьме остаток своих дней – вроде бы живой, но оторванный от жизни.
Его грубо подняли на ноги. Он поспешил вернуться в тот сон на берегу безмятежного озера, в котором укрывался уже столько раз. Почему его так поспешно переводят в другое место? Неужели пришла помощь? Линдрос не верил, что речь идет о ЦРУ; из обрывков разговоров, услышанных несколько дней назад, он понял, что «Дуджа» уничтожила второй вертолет, отправленный по его следу. Нет. Есть только один человек, обладающий знаниями, упорством и мастерством, чтобы добраться до вершины Рас-Дашана живым: Джейсон Борн! Джейсон пришел сюда, чтобы найти и спасти его!
Мэттью Лернер сидел в углу «Золотой утки». Хотя этот небольшой ресторан расположен в китайском квартале, он упоминается практически во всех путеводителях по Вашингтону, из чего следует, что здесь постоянно толкутся туристы, а местные жители его избегают – в том числе и члены того странного тайного братства сотрудников правительственных и правоохранительных органов, к которому принадлежал Лернер. И это, разумеется, как нельзя лучше устраивало Лернера. В Вашингтоне у него было добрых полдюжины таких мест, где он встречался со своими осведомителями и другими темными личностями, к чьим услугам прибегал. В зале, полутемном и пустом, пахло кунжутным маслом и крепкими специями, а также бурлящим содержимым просторной духовки, откуда периодически извлекались цыплята, запеченные в тесте, и рулеты с яйцом.
Лернер нянчил пиво «Цинтао», отпивая его прямо из бутылки, поскольку на него произвели неприятное впечатление жирные подтеки на стекле стакана. Сказать по правде, он с большим удовольствием выпил бы виски, но только не сейчас. Только не перед этой встречей.
Пискнул сотовый телефон, и, раскрыв его, Лернер прочитал пришедшее текстовое сообщение:
«ИЗ ЧЕРНОГО ВХОДА НА 7 УЛ. ЧЕРЕЗ 5 МИН».
Тотчас же уничтожив сообщение, Лернер убрал телефон в карман и взял бутылку. Допив пиво, он положил на столик несколько купюр, взял плащ и прошел в туалет. Разумеется, ему было хорошо знакомо внутреннее расположение ресторана, как и всех остальных конспиративных явок. Справив нужду, Лернер вышел из туалета и повернул направо, мимо кухни, окутанной паром, наполненной голосами, говорящими по-китайски, и сердитым шипением огромных чугунных сковородок, поставленных на открытый огонь.
Толкнув дверь черного хода, Лернер вышел на Седьмую улицу. Там его ждал «Форд» последней модели, в Вашингтоне машина совершенно безликая, поскольку все правительственные ведомства, когда речь заходит о средствах транспорта, обязаны покупать исключительно американское. Быстро оглянувшись по сторонам, Лернер открыл заднюю дверь и скользнул внутрь. «Форд» тотчас же плавно тронулся с места.
Лернер откинулся назад.
– Привет, Фрэнк.
– Здравствуйте, мистер Лернер, – ответил водитель. – Ну, как ваши шпионские делишки?
– Да как всегда, – сухо ответил Лернер.
– Понятно, – кивнул Фрэнк. Здоровенный мужчина с бычьей шеей и накачанными мышцами, он все свободное время проводил в тренажерных залах.
– Какое сегодня настроение у министра?
– Угадайте. – Фрэнк щелкнул пальцами. – Подберите нужное слово.
– Злится? В ярости? Жаждет крови?
Фрэнк взглянул на него в зеркало заднего вида.
– Вот это уже близко к истине.
Они проехали по Мемориальному мосту имени Джорджа Мейсона, затем свернули на юго-запад к Мемориальному парку имени Вашингтона. Лернер подумал о том, что здесь все названия имеют приставку «мемориальный». Вот он, популизм в худшем своем проявлении. То самое, что выводит министра из себя.