Предательство среди зимы
Шрифт:
Через парадный зал вышли в летний сад. Между ними и улицей было шесть или семь этажей. Идаан оперлась о перила и посмотрела вниз, потом перевела глаза на Семая.
— Так он до тебя добрался? — спросила она голосом серым, как пепел.
— Никто до меня не добирался. Если бы Адра велел мне размалеваться как шлюха и вопить как мул, я бы и то послушался. Главное, чтобы он отвел меня к тебе.
Идаан рассмеялась — неожиданно для самой себя. Смех вышел легким и недолгим, скорее слабой улыбкой со вздохом, и все же это был смех. Семай подошел ближе и притянул ее
— Почему? — прошептал он. — Почему ты исчезла? Почему не приходила ко мне?
— Не могла. Слишком… слишком много всего случилось.
— Я люблю тебя, Идаан. Я не говорил этого раньше, потому что это было не так, но сейчас… Я люблю тебя. Прошу, позволь тебе помочь.
Теперь она все-таки его оттолкнула, уперлась ему в грудь одной рукой, а другой вытерла слезы.
— Не надо! Не говори так! Ты… ты не любишь меня, Семай. Ты не любишь меня, а я не люблю тебя.
— Тогда почему мы плачем? — спросил он, не вытирая щек.
— Потому что мы молодые и глупые. — Ее горло перехватило. — Потому что мы забыли, какая судьба ждет всех, кого я люблю.
— И что же?
— Я их убиваю, — сказала она тихим, сдавленным голосом. — Пронзаю ножом, подкладываю яд или очерняю их душу. Тебе здесь не место. Я не хочу тебя убивать.
Семай отошел к краю сада и посмотрел на город. Аромат садовых цветов смешивался с кузничным дымом.
— Ты права, Идаан-кя. Ты меня не убьешь. Не убьешь, даже если очень захочешь.
— Пожалуйста. — Голос Идаан прозвучал совсем рядом: она сама подошла к нему. — Забудь меня. Забудь все, что между нами произошло. Это было…
— Неправильно?
Он ждал целый вздох.
— Нет, — наконец сказала она. — Не неправильно. Опасно. Через несколько дней я выхожу замуж. Я так решила. И на другом конце каната будешь не ты.
— Ты хочешь, чтобы я поддержал Адру в борьбе за престол?
— Нет. Не вмешивайся. Уходи домой. Найди себе другую, лучше меня.
— Я могу любить тебя издали, если позволишь.
— Замолчи! — прервала его Идаан. — Хватит. Прекрати быть благородным мальчиком, который готов молча страдать. Прекрати делать вид, что твоя любовь началась не с желания поднять мне подол. Ты мне не нужен. А если и нужен… Что ж, я много чего хочу и не могу получить. Так что уходи.
Семай удивленно развернулся к ней, но ее лицо уже окаменело, слезы и нежность пропали без следа.
— От чего ты пытаешься меня защитить?
— И от ответа на этот вопрос тоже. Я хочу, чтобы ты держался от меня подальше, Семай. Я хочу, чтобы тебя здесь не было. Если ты любишь меня так, как уверяешь, отнесись к моему желанию с уважением.
— Но…
— С уважением!
Семай лихорадочно думал, подбирая слова, словно они увязли в грязи. Его голова гудела от обиды и растерянности, однако он знал, к чему приведут протесты. Когда он отступил, она подошла сама, и так может случиться снова. Только это его утешало.
— Тогда я тебя оставлю. Если ты хочешь именно этого.
— Да. И запомни: Адра Ваунёги тебе не друг. Что бы он ни говорил, что бы ни делал, будь осторожен. Если сможет, он с тобою покончит.
— Не сможет, — ответил Семай. — Я поэт Мати. Худшее, что он в состоянии сделать — забрать тебя. А это уже свершилось.
— И все-таки осторожнее, Семай-кя. Иди.
Ладони Семая приняли позу согласия, словно налитые свинцом. Он не двинулся с места. Идаан скрестила руки.
— Ты тоже будь осторожней. Особенно если Адра захочет стать хаем Мати. Это вторая причина, по которой я пришел. Найденное тело — подложное. Твой брат Ота жив.
Он будто сказал ей, что разразилась чума. Идаан побледнела и чуть не задохнулась.
— Что?!.. — выдавила из себя она, закашлялась и начала еще раз. — Откуда тебе известно?
— Если скажу, ты все равно отошлешь меня прочь?
Что-то мелькнуло в лице Идаан — разочарование, отчаяние или печаль. Она изобразила позу принятия условий договора.
— Расскажи мне все, что ты знаешь.
И Семай рассказал.
11
Идаан шла по коридору, стиснув кулаки. В ее теле бушевала гроза, в венах кипела ярость. Она дрожала от необходимости сделать хоть что-нибудь — и от бессилия. А ведь раньше ее забавляло, какой сверхъестественный ужас вызывает в других имя Оты Мати.
Она просила Семая повторить рассказ, пока не убедилась, что поняла его. Вся боль и печаль от встречи с ним отошли в сторону. Семай хотел ее спасти…
Адра был на кухне, говорил с отцовским домоправителем. Идаан приняла позу извинения и увела его в комнату для встреч. Сначала Идаан закрыла ставни и задвинула дверь и лишь потом заговорила. Адра сел в приземистое кресло из светлого дерева, обитого алым бархатом. Идаан ходила по комнате и пересказывала услышанное от Семая. В панике слова сами вырывались из нее, наскакивали друг на друга.
— Скажи мне! Скажи, что это неправда. Скажи, что ты уверен в его смерти.
— Он мертв. Это ошибка. Конечно, ошибка! Никто не знал, когда его вывезут из города. Никто не мог бы его спасти.
— Скажи мне, что ты уверен!
Адра нахмурился.
— Как я могу быть уверен? Мы наняли людей, чтобы его освободить, увезти из города и убить. Его увезли. Труп приплыл по реке. Но меня там не было, и я не задушил его собственными руками. Я не могу скрывать от наемников, что я их заказчик, и одновременно держать их за руки. Ты сама знаешь.
Идаан прижала дрожащие пальцы к губам. Это сон! Это кошмар, болезненный бред, от которого она сейчас очнется.
— Ота нас использовал! — выпалила она. — Ота загребет жар нашими руками.
— Что?
— Посмотри! Мы сделали за него всю грязную работу. Мы убили всех. Даже… даже моего отца. Мы сделали все, что хотел сделать он. Он знал! Он знал с самого начала. Он все спланировал.
Адра нетерпеливо кашлянул.
— Не придумывай. Он не мог знать, что мы будем делать и как. Он не бог и не привидение.