Предательство Тристана
Шрифт:
Когда они вошли в следующий коридор, относящийся уже к запретной зоне, Хиллиард указал на железную дверь возле входа с табличкой «ВЫСОКОЕ НАПРЯЖЕНИЕ». За нею располагались коллекторы, по которым проходили кабели черного канала, телекса и обычных телефонов, входившие снаружи. Пройдя дальше, он остановился перед никак не помеченной дверью, в которую было врезано три необыкновенно сложных с виду замка. За дверью оказалась комнатушка, больше всего похожая на телефонную будку: узкое короткое помещение со стенами, обшитыми стальными листами. Из
Это и было помещение безопасной связи, которое Хиллиард в разговоре назвал цитаделью. Оно представляло собой не просто звуконепроницаемую коробку, а воплощение передовой мысли инженеров-акустиков, использовавших все существующие методы и добившихся того, что звуковые волны полностью гасились в звукоизоляционном слое. Как только Меткалф сел на стул, Хиллиард закрыл за ним тяжелую дверь и запер ее на замок.
Меткалф не смог подавить мгновенный приступ панического чувства клаустрофобии. Он оказался полностью изолированным от внешнего мира; лишь в двери имелся маленький плексигласовый иллюминатор, через который Меткалф видел, как Хиллиард вошел в комнатушку на другой стороне коридора, где находился монитор, позволяющий контролировать качество связи и следить, не подключился ли кто-нибудь к линии.
Воздух в цитадели был мертвым и затхлым. Вентиляции здесь не было, что, несомненно, являлось одной из мер звукоизоляции, и пока Меткалф ждал, ему стало жарко. Хиллиард задействовал черный канал, отправив кодированную телеграмму самого высокого приоритета; как только все необходимые элементы придут в действие, на что требовалось несколько минут, включится и связь.
По лицу Меткалфа уже лился пот. Внезапно раздался громкий пронзительный звонок, каких ему никогда не приходилось слышать у обычных телефонов. Меткалф поднял трубку.
– Стивен, мой мальчик, – послышался безошибочно узнаваемый голос Корки, походивший на хриплое воронье карканье. Даже пользуясь безопасной линией, Коркоран не терял осторожности и не позволял себе произносить фамилию Меткалфа. А у того сразу полегчало на сердце, как только он услышал голос Корки, хотя с их последнего разговора прошло всего несколько дней, которые показались ему долгими как вечность. – У вас, видимо, что-то срочное и важное. А то вы оторвали меня от прекрасного ленча. – Голос сопровождало какое-то странное эхо, будто звук отражался от металлической стенки.
– Прошу извинения, – напряженно произнес Меткалф.
– Вам понравился балет?
– Вы получили мое сообщение, где я докладывал, что установил контакт?
– Конечно. А как насчет немца?
– Краткий контакт.
– Достаточно для оценки?
– Мне кажется, что да.
– И как по-вашему, он годится для работы с нами? Его удастся завербовать?
– Я бы сказал, что нет. И еще сказал бы, что вы знали об этом.
Корки несколько секунд молчал,
– Прямая не всегда кратчайший путь между двумя точками.
– Зачем я сюда приехал? – Меткалф раздраженно повысил голос. – Ради Христа, Корки, я не думаю, что вы послали меня сюда, навстречу всем сопровождающим эту поездку опасностям, с дурацким бессмысленным заданием. Ладно, пусть моя старая подруга завязывает дружбу с немецким дипломатом, кстати, полной посредственностью – ну и что из того? Только не говорите мне, что у вас нет ста более перспективных объектов для вербовки, чем фон Шюсслер! Что за чертовщина здесь происходит, Корки?
– Успокойтесь, Стивен, – ледяным тоном произнес Корки. – Я хотел, чтобы вы установили контакт с вашей, как вы выразились, «старой подругой», что вы и сделали. Первая стадия пройдена.
– Первая стадия чего? Корки, я не какая-то марионетка. И вы не должны считать, что можете дергать меня за ниточки, а я буду танцевать. За каким чертом я сюда приперся?! – Стивен вытер лоб и шею носовым платком.
– Стивен, вам будут говорить то, что вам нужно знать, и тогда, когда это будет нужно.
– Так не пойдет, Корки. Я торчу в поле, рискуя собственной шкурой…
– Вы доброволец, Стивен. Не военнообязанный. В любой момент, когда пожелаете, вы можете отправиться домой, и я с удовольствием отдам все нужные распоряжения. Но пока вы работаете на меня, главным будет секретность оперативной работы. Мы все играем в опасную игру. Тот кошмар, который произошел на парижской станции, должен служить постоянным напоминанием об этом и…
– А в чем состоит следующая «стадия», как вы выразились? – прервал нравоучение Меткалф.
Ответом ему было продолжительное металлическое шипение. Бежали секунды. Меткалф только-только спросил себя, не прервалась ли связь, когда Корки наконец ответил:
– Рудольф фон Шюсслер, как и все его коллеги в немецком посольстве, приехал в Москву, чтобы собирать информацию о планах русских. Гитлер запретил им проводить любой прямой шпионаж, опасаясь пробудить подозрения Советов. Это, естественно, осложняет их работу до невозможности. Нацисты отчаянно нуждаются в разведывательных данных о Советах, но не в состоянии получить их. Ну так вот, мы им эти данные предоставим.
– То есть?
– Вскоре вы получите папку с документами. Вам придется убедить Светлану передавать бумаги ее немецкому любовнику.
Меткалф чуть не выронил трубку.
– Что значит – передавать? – крикнул он.
– Мы имеем благоприятное стечение обстоятельств, – объяснил Корки. – Отец Светланы – видный генерал Красной Армии в отставке, герой революции и сейчас работает в Комиссариате обороны.
– Но он не занимает никакой серьезной должности, – возразил Меткалф. – Синекура, предоставленная пенсионеру. Чистая бюрократия. Лана сказала мне…