Предел бесконечности (сборник)
Шрифт:
— Тихо, малыш, — почти беззвучно предупредил синьор Лоренцо и придержал мой затылок.
Я, собственно, пока не собирался возмущаться.
Мы вошли в душную комнату. До того душную, что я невольно шумно вздохнул и слегка подался вперед. Вот теперь мне это удалось или почти удалось. Как бы то ни было, я увидел то, что творится у синьора Лоренцо за спиной. А творилось там нечто неладное: два молодца весьма подозрительного молчаливого вида встали на шаг от синьора, загородив своими тушами дверь. Плохо дело. Синьор Лоренцо, без сомнения, явился отнюдь не на дружескую вечеринку.
— Вот
Два верзилы у двери насторожились, когда он подносил руку к груди. Один даже потянулся к шпаге. О, кажется, намечается заварушка. Некстати, некстати. Комната слишком мала, вооруженных людей я насчитал по меньшей мере пять, а в моем нынешнем странном состоянии я вряд ли успею помочь синьору Лоренцо.
Следующая «странность» произвела на меня б(льшее впечатление. Я невзначай перевел взгляд на свой камзол и обнаружил, что две пуговицы расстегнуты. То есть, синьор Лоренцо вынул бумаги у меня? Нет, это пуговицы его камзола… что за черт? Дорожка из посеребренных застежек начиналась у его воротничка и плавно перетекала… Я скосил глаза как мог ниже… О, ужас! Плавно перетекала на мою грудь!
Я чуть было не закричал. Он почувствовал мой порыв и напрягся. Что-то внутри заставило меня молчать.
Пока я был занят моим ужасным открытием и тщетными попытками доведения его до осознания, разговор в комнате продолжался своим чередом. Очнулся я, когда вокруг загоготали. Видимо, кто-то удачно сострил. Синьор Лоренцо остался спокоен, только брови его сошлись у переносицы. А я понял, что объектом насмешки был именно он… Или мы?
— Я с удовольствием встретил бы вас завтра утром возле Восточных Ворот, — произнес синьор Лоренцо так, будто говорил о хорошей погоде. — Однако к великому моему сожалению в силу упомянутых вами обстоятельств, не могу сделать это один, как того требуют законы чести.
Прокатилась новая волна хохота. Искатель ссоры поперхнулся от досады — жаль, я не видел его физиономию — а синьор Лоренцо неожиданно закончил разговор:
— До скорой встречи, господа.
Он мягко развернулся на каблуках и не спеша направился к двери. Что-то, уже остановившее меня от воспроизведения каких-либо звуков, опять сжало каждую клеточку моего тела, что означало — я никоим образом не должен шевелиться. Так я «выплыл» в коридор, продефилировал в опасной близости от дверного косяка, затем потрясся слегка, пока мой носитель спускался по крутой лестнице, и, наконец, мы вместе оказались на улице.
Как из-под земли возник Джузеппе.
— Идем, — бросил ему синьор Лоренцо и зашагал вперед широким шагом.
Миновав два квартала он ни с того ни с сего остановился и привалился плечом к стене. Своим левым плечом, а заодно и моим правым.
— Я не чаял выйти оттуда живым, Джузеппе, — глухо пробормотал он.
Пожилой слуга растерянно тряс головой.
— Синьор… синьор… Вам нужно было оставить это поручение кому-нибудь другому.
— Женщинам не отказывают, Джузеппе.
— Она политик, синьор.
— Тем более, мой друг. Ставки сделаны. Игра началась.
Я хотел сказать что-нибудь ободряющее, но передумал. Вернее всего у меня
— Хорошо вел себя, меньший брат, — произнес он и улыбнулся; потом добавил, обращаясь к слуге: — Кажется, еще несколько лет, и я научусь управлять этим красавцем. Сегодня мне удалось заставить его не дергать руками.
Ему удалось заставить меня! Как я был оскорблен! От возмущения я забыл, что получается, когда я пытаюсь говорить. Из моего рта вырвался весьма потешный вздох, и на подбородок немедленно потекло что-то вязкое и противное. Джузеппе принялся судорожно искать в кармане платок. К довершению конфуза, я понял как называется масса, которую он старательно стирает с моей бородки. Слюна. Я не мог управлять не то что телом, я не мог справиться даже со своим лицом! Господи, да что я в конце концов!
Ответ я тут же получил. Но не от господа бога, а от мальчишек, гурьбой пробегавших мимо нас.
— Ай! Смотрите! Смотрите! У одного синьора другой из брюха вылез!
Джузеппе выхватил из-за пояса кнут, но применить не успел: мальчишек сдуло будто ветром. А я с неожиданным для такой ситуации спокойствием подумал, что у оборванцев не больно-то глубоки познания в анатомии. Живот синьора Лоренцо находился ниже моих лопаток, следовательно, я вырастал из его груди.
Наверное, всех этих впечатлений было с избытком для моего несчастного мозга. И мозг потребовал покоя…
Жара. И солнце, издевательски размазывающее эту жару по моему лицу. Я сразу же пожалел, что очнулся. Закатив глаза, я заметил пыль, поднятую отъехавшей каретой. Причем карета катилась вверх колесами. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы определить причину этого явления. Собственное тугодумие меня почти рассмешило: как же еще я могу видеть предмет, находящийся перед синьором Лоренцо? Разумеется, вверх тормашками! Хорошо еще мы родились «лицом к лицу». В противном случае, я бы всю жизнь созерцал землю, а он — мой затылок. Я мысленно поставил себя на его место и пришел к выводу, что куда приятнее видеть затылок, нежели свой второй лик, да еще и не слишком вразумительный.
Синьор Лоренцо в раздумье проводил карету взглядом и водрузил на свою голову шляпу. Тень от обширных полей и плюмажа до меня не дотянулась. Черт возьми! Когда ты догадаешься убраться с этой жаровни! Ни дать, ни взять — время сиесты. И понесло же тебя в такой час на приключения. Решив, что самое время поговорить по душам, я постарался максимально сосредоточиться, и пристально уставился на «большого брата». Эй, посмотри на меня. Неужели ты не замечаешь, что я чувствую и слышу? Лоренцо, посмотри на меня!
Он посмотрел так, как смотрят на ушибленную коленку, и медленно пошел вдоль по набережной. А к моему горлу подкатился горький ком. Чего я, собственно, добиваюсь? Не станет же нормальный человек разговаривать с частью своего тела. А я был как раз частью его тела, которая по непонятным причинам вдруг начала размышлять…
— Лоренцо!
Он порывисто обернулся. Из-под его плеча я увидал молодого человека в пыльном дорожном плаще.
— Юлиан? — мой «старший брат» торопливо двинулся навстречу. — Юлиан, какими ветрами!