Предел терпения
Шрифт:
Машина замерла у подъезда, выскочил водитель, молодой, пышущий здоровьем парень, и, оббежав корпус, потянул пассажирскую дверь. В "Майбахе" это не обязательно, всё компьютеризовано, но раболепие приветствуется. Из машины показалась сначала идеальной формы ножка, затянутая в практически незаметные глазу чулки, на которых, как ни старайся, никогда не образуются затяжки, затем с грацией, которая вырабатывается регулярными занятиями, появилась её обладательница. Высокая, стройная, фигура такая, что и модель обзавидуется, с гордо поднятой головой. Царственно протянула руку
Выстрел из "Винтореза" совершенно бесшумный, слышен только тихий звук, с которым пула отправляется в полет. Затылок мадам Горгелидзе словно взорвался изнутри, осколки костей, кровь, мозги разлетелись в разные стороны, забрызгав и водителя. Женщину толкнуло вперёд, навстречу асфальту, но ещё до того, как тело успело упасть, я перевёл винтовку чуть в сторону и повторно спустил курок. Водитель чуть дёрнулся, всё-таки потяжелее будет, и опустился рядом с хозяйкой. Всё, дело сделано, пора уходить.
Запихав "Винторез" в объёмную сумку, спустился с чердака, вышел из подъезда и неторопливым шагом отправился на соседнюю улицу, где меня в неприметном "Форде" дожидался человек Остапа...
Где вечером найти представителя "золотой молодёжи"? Конечно в ночном клубе, где же ещё! И совершенно неважно, что ему не исполнилось и шестнадцати - деньги и влиятельный папенька открывают любые двери. К тому же какой папенька - сам господин Горгелидзе, хозяин известного на весь мир банка. Кто посмеет с таким связываться?
Мы остановились неподалёку от клуба "Корона" - самого модного заведения последних месяцев среди представителей "золотой молодёжи". Здесь не только можно было без проблем разжиться так называемыми "лёгкими" наркотиками, но и не бояться неожиданного визита полиции - кто же полезет в заведение, крышуемое полковником Самсоновым, начальником отдела по незаконному обороту наркотиков. Так что веселье в "Короне" было не только полным, но и безопасным.
Володя, выделенный мне Остапом в помощь, вышел из машины и неспешным, прогулочным шагом направился к клубу. О чём-то поговорил с охранником, вошёл. Всё, теперь от меня ничего не зависит, остаётся ждать.
Время тянулось медленно, словно липовый мёд. Я успел выкурить две сигареты и уже тянулся за третьей, когда, наконец, появился Володя с кавказского вида парнем. Быстро подвёл к "Форду" и усадил на заднее сидение.
– Это правда?
– спросил парень плачущим голосом, едва очутился в салоне.
– Ты о чём?
– Что маму убили?
– К сожалению, правда, - кивнул я.
– Поэтому мы тебя и увозим отсюда, ту машину, на которой тебя возят, наверняка знают. А твой отец не хочет рисковать.
– Вы меня к нему отвезёте?
– Конечно, только не домой - за город. В городе тебе оставаться опасно.
– А позвонить я могу?
– Нет, вдруг твой телефон отслеживают, - и, помолчав, добавил.
– Ничего, сейчас выедем из города и быстро домчим до места. Не переживай.
На очередном перекрёстке Володя вышел из машины - это было обговорено заранее. Незачем парню участвовать в дальнейшем, моя война моей и останется. Да и не нужен мне никто, с сопляком уж как-нибудь сам справлюсь.
За город мы успели выбраться до часа пик. Трасса была пустынной, и я придавил педаль газа.
– А куда мы едем?
– вновь подал голос пацан.
– А тебе не всё равно?
– уже не сдерживаясь, грубо ответил я.
– Куда-нибудь доедем, не волнуйся.
– Как ты смеешь со мной так разговаривать?! Я всё отцу расскажу.
– Конечно, расскажешь. Если увидишься. Это похищение, мажор охреневший, понял? Я тебя умыкнул прямо из-под носа твоего всесильного папаши. Так что советую поумерить гонор, а лучше вообще закрыть пасть и не вякать. А то ведь могу расстроиться и пристрелить ненароком, - я достал из кармана куртки пистолет, продемонстрировал и убрал обратно.
Банкирский сынок, сидя на заднем сидении, смотрел волчонком, исподлобья. В его колючих глазах сверкали злоба и ненависть, но не страх. Да и откуда ему взяться, если с рождения привык чувствовать неуязвимость, безнаказанность, вседозволенность? Дай такому вырасти, обрести самостоятельность, заматереть, и он, взрастив эти качества, отправиться крушить, ломать судьбы, отнимать жизни. Он уже знает, что мир принадлежит ему, что все люди, неспособные купить себе навороченный автомобиль, крутые часы, мобильник в золотом, усыпанном бриллиантами, корпусе, всего лишь быдло, об которое сам бог велел вытирать ноги. Что единственная обязанность в их никчёмном существовании - это исполнение его желаний, обслуживание, присмыкание перед ним. И что никто не смеет причинить ему вреда; вот и сейчас он ждёт не дождётся, когда я позвоню его папочке и потребую выкуп. Тот, разумеется, заплатит, его освободят, а затем меня, урода, посмевшего поднять руку на избранного, из-под земли достанут, порежут на лоскутки и закопают обратно. Что ж, не буду его разочаровывать.
– Господин Горгелидзе?
– произнёс я в старенькую, видавшую виды, трубку.
– Да. Кто говорит?
– Тот, кто несколько часов назад вышиб мозги вашей жене.
– Ах ты сволочь! Да я тебя...
– Заткни свою грузинскую пасть и слушай внимательно. У меня твой сын и я без колебаний кончу и его, если ты не выполнишь мои требования. Я доступно излагаю?
Тишина, слышно только, как на том конце зашипел воздух, словно гадюка увидела угрозу. Хорошо, подёргайся, попсихуй, авось ошибок понаделаешь.
– Что ты хочешь?
– раздался обманчиво-спокойный голос.
– Вот, пошёл деловой разговор. А хочу я, как это ни банально, денег. Много денег. Пять миллионов, и не долларов - евро. Мелкими, немечеными купюрами, в двух больших, спортивных сумках.
– Это слишком большая сумма, я не могу...
– Срок тебе до пяти часов утра. Не успеешь, порежу твоего отпрыска на кусочки. И можешь поверить, у меня рука не дрогнет. И кстати, про "мусоров" думаю, тебе напоминать не стоит?
– Я хочу поговорить с сыном.