Предел зла
Шрифт:
— Так вы с ней знакомы?
— Это громко сказано, — отрезала Зверева. — хотя мы встречались неоднократно. Она приходила несколько раз к Гене, когда я еще жила с ним. Она постоянно наведывалась, как муха надоедливая! От нее так трудно было отвязаться! Требовала денег, использовала самые недостойные методы давления. То орала, как последняя колхозница и торгашка, то пыталась на жалость надавить, рассказывала, как ей плохо живется. Меня оскорбляла, потом тут же извинялась, жаловалась мне, набивалась в подруги… Мерзость какая! — Юля судорожно сжала худые руки.
Заведя саму себя, она схватила бутылку с водкой и сделала большой глоток прямо из горлышка. В этот момент в дверь постучали. Юля стремительно сунула бутылку в нижний отсек серванта и, захлопнув его, метнулась к двери. Ларисе в этот момент снова показалось, что Юля напоминает своими движениями дикую кошку.
— Что такое? — крикнула девушка.
— Юля, тебе ничего не нужно? — послышался голос ее матери. — Может, пообедаешь?
— Ничего не нужно, спасибо, мама. И оставь меня в покое, со мной все в порядке.
— Ты не кури больше, слышишь? — не отставала мать. — Тебе же нельзя, ты знаешь!
— Знаю я все! — раздраженно отозвалась Юлия.
За дверью послышался вздох, а затем удаляющиеся шаги.
— Достали совсем… — пробормотала Юля. — Господи, куда бы мне провалиться, чтоб никого больше не видеть и не слышать?
Лариса видела, что она готова снова разрыдаться, но девушка быстро согнула длинные пальцы и вонзила ногти в ладони, чтобы физической болью заглушить подкатившие к горлу слезы и не дать волю чувствам. Потом села на подоконник, свесив стройные ноги вниз, и, опять закурив, сказала:
— Я понимаю, что вам нужно. Вы хотите понять, кому это убийство было нужно. Так вот, можете быть уверены, что Гена больше ни-че-го не собирался платить этой шантажистке. Абсолютно ничего. А доказать она ничего не могла. Шатров говорил мне, что уверен — ребенок не от него. Иначе Яна давно бы добилась проведения экспертизы на ДНК… по установлению отцовства. Он знал, что она просто блефует, поэтому и не реагировал на ее просьбы и угрозы, при мне несколько раз выгонял ее. Так что… мой вам совет — не тратьте зря времени, это не он убил Ковалеву.
— А вдруг просто вспышка ярости, вы же сами говорите, что Яна была как надоедливая муха, — не отставала Лариса. — Так что в случае чего можно было ее и прихлопнуть.
— Нет, Гена не мог совершить такое, — с завидной убежденностью проговорила Юля, и Лариса поняла, что переубедить ее невозможно.
— Юля, а что вы можете сказать об Илоне? — спросила Котова, готовая к новой бурной вспышке эмоций.
Так оно и случилось. По лицу Юли будто прошла судорога, она скривилась, потом с силой вмяла окурок в пепельницу и, соскочив с подоконника, стала ходить по комнате взад-вперед.
— Не могу даже говорить об этом, — наконец сказала она. — Все эти отношения, эта свадьба — такой фарс, водевиль, рекламная акция! Абсурд просто! Меня тошнит от этого! Ведь ясно же, что им наплевать друг на друга. К чему ломать свои жизни?
Так делают в Голливуде… Ну ладно Илона, эта глупая молодая кукла, которая еще ничего не понимает в жизни и просто играет в нее! Но Геннадий… Ведь он взрослый человек, давно сложившийся! Для чего ему это? Да, у него в крови эта пагубная страсть — действовать абсурдно. И он склонен к каким-то театральным жестам, но не может же он не понимать, что ставит на карту свою жизнь?
— Что вы имеете в виду? — удивилась Лариса.
— Простите, я не так выразилась, — спохватилась Юля. — Громкими фразами бросаюсь… Не жизнь, конечно, а свое счастье. Ведь ясно же, что он не будет счастлив с этой женщиной, что она ему не нужна!
— А с вами? — в упор спросила Лариса.
Юлия вспыхнула. Грациозным и быстрым движением забравшись на стул с ногами, она проговорила:
— Да, я считаю, что если он с кем-то и был счастлив за свою жизнь, так это со мной! И был бы в дальнейшем. И если он кого-то действительно любит помимо себя, так это меня! Конечно, вы можете иронизировать на эту тему сколько угодно!..
В словах девушки слышался некий вызов. — У меня и в мыслях не было иронизировать, — спокойно отозвалась Лариса. — Просто хотелось разобраться. Почему в таком случае вы расстались?
После столь бурной эмоциональной реакции Юля как-то сникла и тихо проговорила:
— Потому что… А! — она махнула рукой. — Ладно, я расскажу. Непонятно только, для чего вам это.
Ведь ясно, что Ковалеву убил кто-то, не имеющий к нам никакого отношения. Она же была проституткой, общалась со всяким сбродом. Вот где нужно искать.
Лариса отдавала себе отчет, что Зверева, несмотря на свой темперамент и вспыльчивость, девушка умная, к тому же хорошо знающая и чувствующая и Шатрова, и ситуацию, поэтому не могла игнорировать ее мнение. Тем не менее, раз уж она сунулась в эти отношения, ей нужно было добраться до подноготной. Поэтому она не стала прерывать Юлю, давая ей возможность высказаться до конца.
— Наверное, я сама виновата, — с тоской продолжала она. — Когда Геннадий познакомился с Илоной, я вдруг здорово взревновала. Хотя там ничего и не было поначалу. Он просто привлекал топ-модель как экзотическая фигура. Человека и мужчину она за этим не видела. Да и она совсем не в его вкусе — мне ли не знать, что Гена не любит мажорных и высокомерных дам. К тому же разница в возрасте — ему тридцать пять, ей двадцать один… Это было бы неважно в любом другом случае, но я-то знаю, что для Геннадия в женщине помимо внешности привлекательны интеллект, человечность, чувство юмора, а Илона не обладает ни одним из этих качеств. Она вообще еще не сформировалась как личность. Со временем, конечно, повзрослеет, но, как человек от природы легкомысленный и неглубокий, она не станет для Геннадия идеалом, с которым можно прожить до старости. Я же повторяю, все это рекламный трюк…
Чтобы усилить собственную популярность.
— Так почему же он остался с ней? — вернула Лариса Юлю к теме разговора.
— Потому что я дура! — неожиданно выдала девушка. — Знаете, когда я увидела, что они часто встречаются, я вдруг взбрыкнула, хотя понимала, что мое положение прочно и отношениям нашим ничего не грозит. Они же даже не спали вместе, но я почему-то так испугалась, что стала вовсю протестовать против их общения. Знаете, мне вообще глубоко претит факт измены… — мучительно выговорила она и снова вонзила ногти в ладони. — Даже если эта измена замешана на чистой физиологии.