Предел зла
Шрифт:
Скажем так, правовой.
— А кто вам сказал, что я действую не в этих рамках? — слегка обиделся Дмитрий Александрович. — Давайте начистоту, — он хлопнул ладонью по столу. — Вы подозреваете меня в неких кознях по отношению к Шатрову. И с точки зрения формальной логики имеете на это право. Но давайте разберемся.
— Давайте.
— Что мы имеем? Два преступления, которые, похоже, связаны между собой. Сначала убивают бывшую подругу Шатрова вместе с его, заметьте, его дочерью.
— Это еще надо доказать.
— Бросьте, все понимают, что это его дочь, — отмахнулся
— Эта версия уже приходила мне в голову, — ответила Лариса. — Она имеет право на существование, тем более что у охранника не было алиби на день гибели любовницы Шатрова.
— Вот именно, — тут же поддержал ее Болдырев. — С другой стороны, есть я, которому и первое, и второе должно быть выгодно. Насколько я знаю Илону, она испугается, и свадьба вряд ли состоится после того, что произошло вчера.
— Вы так уверенно об этом говорите…
— Поверьте мне, я хорошо знаю свою дочь. Слава богу, что стресс случился до подписания брачного контракта. За это можно и выпить, — Болдырев налил себе и Ларисе токайского.
— Если вы не возражаете, я выпью за что-нибудь более мне приятное.
— За вас, конечно же, за вас, Лариса Викторовна, — исправился Болдырев и, поскольку этот его тост не вызвал возражений, быстро выпил вино.
Закусив, он продолжил свои размышления вслух:
— У меня на оба эти случая прочное алиби. Вы, конечно, можете сказать, что я кого-то нанял, и все такое в том же роде. Но… — он предостерегающе поднял палец вверх. — Опять же можете спросить у кого угодно из тех, кто меня знает, и они скажут:
Болдырев никогда не был экстремистом. Никогда. Я очень прагматичный человек. Я уверен в том, что брак Илоны и Геннадия не состоится. Просто будет лучше, если они вообще в него не вступят. А так он развалится в течение максимум двух лет. Так скажите мне, зачем Илоне терять эти два года?
Лариса не нашла что возразить на это и промолчала.
— Вы можете сказать, что это все слова, — продолжал Болдырев. — На это я вам могу предложить доказать мою причастность к преступлениям — вот и все. А от себя скажу, что мне самому интересно, кто это так сильно играет против Шатрова. Я даже рад, что мне ничего не пришлось делать, все само собой образовывается так, как я и хотел.
— Для такого умного человека, как вы, выстроить версии не составит, наверное, труда, — решила польстить собеседнику Лариса.
— Насчет того, кто бы это мог быть? — слегка усмехнулся Болдырев и налил еще вина. — Давайте выпьем за счастливое будущее наших детей — ведь у вас тоже, кажется, дочь, — а потом я поделюсь с вами своими соображениями.
Лариса не стала отказываться и от этого тоста и выпила.
— Итак, есть такой человек, бывший Илонин поклонник, любовник, как хотите… Это было достаточно давно, уже два года тому назад. Он в принципе положительный человек, неземного не нашего круга.
— Это вы не про Вована Потапова?
— Про него, сердечного, — улыбнулся Дмитрий Александрович. — Так вот, по-моему, Илона его чем-то там задела, уж не знаю чем, но Потапов очень агрессивно настроен. Я его как мужчина понимаю, но не поддерживаю. И вот как раз его-то кандидатуру и надо было бы проверить в первую очередь. У него между прочим среди знакомых много всякой шушеры, которая вполне могла пойти и на убийство ребенка.
— Какой ему резон? Он думает, что таким образом засадит Шатрова в тюрьму?
— Он, скорее всего думал, что я его в этом поддержу и через свои связи потребую засадить Шатрова, — неожиданно выдал Болдырев. — Но этого не случилось. Шатрова так просто не засадишь — у него ведь наверняка тоже алиби. И тогда Потапов мог совсем сорваться, что называется, с катушек и устроил эту бездарную стрельбу по машине. За что в принципе ему я могу сказать только спасибо.
— Но ведь совершено убийство!
— Если вы хотите меня припечатать к стенке с моральных позиций, то это зря. Любой политик — это убийца. И никто их особо не осуждает, а некоторые размахивают портретами этих людей и даже доставляют им порой сексуальное удовольствие в Овальном кабинете. Извините за фривольность…
— Ничего-ничего. Не каждый день общаешься с умными людьми.
— Спасибо. Итак, я продолжаю. Ради глобальных интересов персоны, облеченные властью приносят в жертвы маленьких людей. Так поступает и наш президент, и американский, и любой другой. Просто так устроен мир. В данном случае ради того, чтобы не случилась свадьба Илоны и Шатрова, погиб водитель. Вот и все. Жестоко, но логично.
— Вы интересный человек, Дмитрий Александрович. Вам бы в публичную политику.
— Всему свое время, мне пока еще сорок пять.
Лет, глядишь, через пять и я пойду куда-нибудь наверх, — расплылся в улыбке Болдырев.
— Давайте все же вернемся к нашим баранам.
— Давайте. Но, по-моему, я уже все вам сказал. Да и ужин наш, за который вам большое спасибо, подходит к концу. — Болдырев кивнул на тарелку из-под только что доеденного им десерта. — Есть такой человек, который во всей этой кутерьме был заинтересован, — имя его я вам назвал. Это первое. А второе — то, что он в отличие от меня реально мог на это пойти.
Глава 7
Вечер после разговоров с Измайловым и Болдыревым Лариса провела в размышлениях и пришла к выводу, что, пожалуй, кандидатура Вована Потапова на роль главного злодея представляется весьма реальной. Во-первых, этот человек, далекий от интеллигентной и образованной среды, по складу своего ума вполне мог нанять кого-то для убийства женщины и ребенка, чтобы нейтрализовать соперника. То есть, проще говоря, подставить Геннадия Шатрова, на которого он был, понятное дело, в большой обиде. Об этом свидетельствовали слова как Измайлова, так и Болдырева. Такие вещи, как сексуальная несостоятельность, мужчинами вообще переживаются с большим трудом, а такими амбициозными и возомнившими себя крутыми личностями, как Потапов, и подавно.