Предельная глубина
Шрифт:
Заставив себя думать именно так, Игорь опустился на корточки. Перегоревшая лампа – всего лишь недоразумение, досадное, но вполне возможное и, главное, легко объяснимое. Чего не скажешь про массивный и рыхлый предмет под ногами, потому что на полу декомпрессионного отсека не должно и не может быть ничего постороннего. Но ОНО было! Игорь отчетливо помнил, как наткнулся на что-то в окружающей его темноте, как его нога соскользнула и как ТО, на что он наступил, сдвинулось в сторону.
Он без труда нащупал посторонний предмет – тот никуда не исчез. В первый момент Игорь
В голове Игоря поднялся настоящий ураган. Усилием воли он отбросил мешающие сосредоточиться мысли и принялся методично ощупывать найденное тело. Судя по степени трупного окоченения, матрос погиб совсем недавно, не более часа назад. Но на самый главный вопрос: как это произошло? – ответить не удалось. Игорь не обнаружил на теле ни страшных рваных ран, оставляемых зубами и когтями безумцев, ни ножевых, ни пулевых ранений, ничего. Все кости как будто тоже были целы. Тем не менее матрос погиб, и раз его тело оказалось здесь, значит, это произошло не в результате несчастного случая.
Игорь попытался переложить тело матроса на соседнюю койку, но ему не хватило на это сил. Тогда он просто отодвинул труп в сторону, чтобы освободить проход к выходному шлюзу. Осветительная лампа над шлюзом не горела. Во всяком случае, ее плафон тоже оказался холодным. После страшной находки на полу Игоря это не удивило. В голове шевелилась мысль, что, возможно, он вовсе и не ослеп – это отсек погрузился во мрак. Но мысль была довольно вялой, и Игорь отбросил ее как не заслуживающую внимания. Были проблемы и посерьезнее.
Он перешел к пульту связи, нащупав, снял со стены телефонную трубку и приложил к уху. В трубке стояла все та же мертвая тишина. Как и лампы внутреннего освещения, переговорный пульт оказался обесточенным. У Игоря отпали последние сомнения. По какой-то неизвестной ему причине в барокамере отключились все системы жизнеобеспечения. То, что по замыслу разработчиков должно было спасать жизнь водолазам, превратилось в закупоренный стальной гроб. Пока еще в отсеке дышалось легко. Но это пока! Не пройдет и часа, как начнет ощущаться недостаток кислорода. И если он за это время не выберется из барокамеры, то неминуемо задохнется.
Игорь сместился к люку выходного шлюза и вцепился руками в штурвал системы герметизации, потом навалился на него всем телом. Все было бесполезно – штурвал не двигался. Кто-то закрутил его с противоположной стороны, лишив тем самым Игоря возможности самостоятельно выбраться наружу.
Зоя никак не могла понять всеобщую радость матросов. Да, Игорь остался жив. Она первая убедилась в этом, нащупав у него пульс, когда матросы стащили с Игоря водолазный скафандр. Но он был без сознания, фактически в коме! Из носа и горла у него текла кровь, а матросы радовались так, будто Игорь вернулся с того света. Они поместили его в барокамеру. Зоя хотела остаться с ним, но Шелест это категорически запретил, а никто из матросов (ни один человек!) не посмел ему возразить.
Зоя хмуро взглянула на Шелеста. Широко расставив ноги и сцепив за спиной руки, он стоял сбоку от рулевого и в этой позе чем-то походил на эсэсовца, какими их обычно изображают в кино. В ходовой рубке находились и двое гладиаторов Шелеста, не отходившие от него ни на шаг. Те самые, которые охраняли двери штаба, а потом гнались за нею на берегу. Едва увидев ее на палубе, один из них так взглянул на Зою, что у нее мурашки побежали по коже. Можно было не сомневаться, что охранники только и мечтают о том, чтобы свести с ней счеты за дерзкий побег из-под стражи, и лишь присутствие Шелеста удерживает их от этого. Зоя физически ощущала исходящие от них биоволны угрозы, поэтому отошла в дальний угол рубки, где и устроилась на жестком откидном сиденье.
Она совершенно не представляла, сколько ей придется так просидеть. Прошел уже почти час с того момента, как из-под воды взметнулся водяной столб и взрыв выбросил Игоря на поверхность. Но Шелест, взявший на себя командование судном, не спешил возвращаться на берег. Он явно чего-то выжидал, а матросы по его приказу наблюдали за поверхностью озера.
Дверь приоткрылась, и с палубы в рубку заглянул рыжеволосый старшина.
– Товарищ майор, Никодимов куда-то пропал, – обеспокоенно доложил он.
– Кто?! – Шелест грозно сдвинул брови.
– Старший матрос Никодимов, – уточнил старшина. – Пошел в водолазное отделение и не вернулся.
– Я же запретил вам покидать палубу! – взорвался Шелест. – Так почему ваш матрос нарушил приказ?! И какого лешего ему понадобилось в водолазном отделении?!
– Понес снаряжение товарища старшего лейтенанта, – виновато пробормотал старшина.
Услышав эти слова, Зоя порывисто вскочила на ноги, но один из шелестовских гладиаторов преградил ей дорогу. Сам Шелест даже не повернулся. Он во все глаза смотрел на старшину.
– Его искали?
Старшина замялся, но не смог выдержать пристальный взгляд Шелеста и сказал:
– Я только заглянул в водолазное и еще в гальюн – подумал, вдруг Никодимов зашел туда – и сразу к вам.
Он выглядел совершенно растерянным, Зоя даже пожалела его. Шелест, напротив, взял себя в руки.
– Пропавшего матроса необходимо найти, – заявил он. – Я со своими людьми обыщу палубную надстройку, а вы с командой трюмные отсеки. Задача ясна?
– Так точно. – Старшина поспешно кивнул.
– Но запомните: больше никаких отлучек! Сколько вас осталось, четверо?
– Так точно, четверо. – Старшина кивнул еще раз.
– Вот и держитесь вместе. За каждого человека отвечаете головой. Вам ясно, старшина?
Стоя за спиной Шелеста, Зоя не могла видеть выражение его лица, зато отлично разглядела, как побледнело лицо старшины. Он даже отступил назад, запнулся за порог рулевой рубки и торопливо произнес:
– Ясно, товарищ майор.
– Выполняйте! – отрезал Шелест, и побледневший до корней волос старшина тут же исчез за дверью.