Пределы
Шрифт:
— Помолчи, Тарин, — упреждающе отрезал Гайдеон. — Мы знаем, что ты не хочешь. Твои желания сейчас никого не волнуют.
— Я отведу его к столбу наказаний, — сказал Хелем, вставая.
— Не к публичному столбу, — уточнил Титус. — К тому, что находится в комнате отдыха офицеров. Тарин ещё не сделал свой Выбор, поэтому его нельзя наказывать прилюдно. К тому же я не хочу, чтобы новенькие волновались перед благословением Матушек. Уверен, нам ещё представится возможность воспитать мальчишек на примере Тарина.
Тарин попятился от подходящего к нему
Вися вниз головой и трясясь на плече Хелема, Тарин заметил сдержанную улыбку Титуса и испугался.
Комната отдыха офицеров оказалась просторным залом с мягкими креслами и странными зелёными столами. Хелем уложил Тарина на один из них, и гладкая, но слегка шероховатая зелёная поверхность соприкоснулась с его задницей. Тарин боялся шевельнуться, глядя на холодное выражение лица Титуса.
— Нам нужны свидетели? — спросил Гайдеон. — Парни из ночной смены скоро закончат ужинать и смогут насладиться зрелищем.
— Почему бы нет? — сказал Титус. — Они ведь пропустят знакомство с мальчишками сегодня вечером, а потому пусть повеселятся. Позови их, пока Хелем будет привязывать Тарина. А я подумаю, как строго наказать дважды пойманного.
Тарин лежал тихо-тихо. Ему было некуда бежать. Он понимал, что «опоссум» навряд ли сработает, а если он будет сопротивляться, то сделает только хуже. Тарин решил притвориться «мёртвым» и тяжёлым, но Хелем этого даже не заметил. Он снял с Тарина футболку, связал его запястья, поднял с зелёного стола и подвесил на высоченный столб посреди комнаты.
— Мальчишки, которые уже сделали свой Выбор, но провинились и были приговорены к публичному наказанию на столбе, должны открывать рот для всего, — тихо сказал Титус. — Так что, Тарин, считай, тебе повезло, что это случилось до Дня Выбора. После наказания тебя могли бы оставить на улице на морозе или под дождём, и любой старший офицер или кадет смог бы трахнуть тебя в рот или помочиться на тебя.
Тарин заёрзал, когда Хелем подтянул его руки выше.
— Ах да. Слово «трахнуть» тебе ещё не знакомо… Они смогли бы оставить свой дар у тебя во рту или использовать тебя как уборную.
Тарин подавился воздухом. Он терпеть не мог мужскую уборную.
— Именно, — сказал Титус и погладил Тарина по щеке. — Ты ведь не хочешь этого? Но так мы наказываем тех, кто богохульствует или на кого не действуют другие дисциплинарные меры.
Тарин висел смирно, боясь шевельнуться, даже несмотря на то, что Хелем подвесил его слишком высоко и рукам было больно.
— Так вот, Тарин. Сегодня ты будешь наказан. Если раскаешься, то вернёшься к своим товарищам и успеешь на благословение Матушек.
— А что, если не раскаюсь? — прошептал Тарин. У него пересохло во рту. Он больше не хотел злить Титуса, но ведь Леди и Матушки были ненастоящими… И он правда не понимал, в чём провинился.
Хелем зашипел, а Титус вновь погладил Тарина по щеке.
— Я знаю, что это был искренний вопрос, а не наглое замечание, Хелем. Тарин хочет угодить мне, но он запутался. Тарин, когда ты очистишься от греха, мы с тобой поговорим о Матушках.
Громыхнула открывающаяся дверь, и в комнату ввалилась толпа толкающихся мужчин, отпускающих насмешки и пожирающих взглядами голого Тарина.
— Ночная смена! — крикнул Хелем. — Внимание. Это дважды пойманный Тарин. Он богохульствовал и теперь будет наказан. Он ещё не был благословлён, поэтому мы проявили к нему снисхождение. Его просто выпорят.
Волна разочарования пробежала по толпе, и Тарин поёжился, когда услышал чьи-то слова о том, чтобы засунуть член в его маленький грязный… и заставить засранца, отказавшегося от Матушки… и…
— Хватит! — тихо сказал Титус, и все замолчали. — Тарин невежественный, не благословлённый и ещё не раскаявшийся мальчик. Сегодня мы его просветим, благословим и очистим от греха. Когда вы встретите его в следующий раз, то будете относиться к нему, как к любому новому мальчику. Вы свидетели его очищения.
Мужчины недовольно загалдели, но послушно уселись на стулья и успокоились.
Вернулся Гайдеон, неся в руках коробку.
— Я принёс свои принадлежности и осмотрю его после наказания.
Сила воли покинула Тарина, и его ноги пустились в сумасшедшую «гонку». Сильной рукой Хелем поймал Тарина за бедро, не давая ему вертеться или взобраться на столб.
— Стой смирно, Тарин. Если будешь крутиться, то удары заденут за живот. Или за что-то более нежное.
Для примера Хелем ущипнул Тарина за яйца и отошёл.
Хуже этого уже быть ничего не может! Это даже страшнее, чем думать, что ты провалился под лёд, или наступил в затягивающую землю, или упал с дуба, или…
— Ай-ай-ай! — взревел Тарин. Он обернулся, да так и повис, испепеляя Титуса взглядом. — Больно!
Мужчины заржали, Гайдеон пожал плечами, Хелем улыбнулся, а Титус… Титус ждал, когда Тарин повернётся, чтобы «одарить» его новым ударом.
Тарин глубоко вздохнул и медленно повернулся, уткнувшись лбом в столб. Глупый член Тарина приподнялся, пока Титус взмахивал верёвкой с узлами и опускал один за другим удары на его голый зад. Слёзы катились по лицу, и он выл, прося Леди спасти его.
Глава 6
Тарин застонал и открыл глаза. Он лежал на животе на своём спальнике в «мальчишечьем» зале. Рядом сидел Офер.
— Попей, Тарин. Это лечебная настойка, чтобы снять напряжение. Потом надень футболку, и я отведу тебя на церемонию Благословения. После её окончания ты пойдёшь к Гаррику.
— Меня уже обсудили? — пробубнил Тарин. — Титус сказал, что мы…
Офер покачал головой.
— Нет. Ты упал в обморок, и Титус сказал, что тебя можно считать очищенным от греха. О Матушках он расскажет лично тебе завтра.