Пределы
Шрифт:
Тарин поёжился и кончиками пальцев поднял его.
— Мужчины! Благословлённые Мальчики! — воззвал Эдон.
— А теперь вставайте, — приказал Мика, пытаясь перекричать орущих и топающих мужчин. — Спускайтесь вниз по ступенькам и держите яйца над головой. Тарин! А ну вернись в ряд и сойди по ступеням. Не вздумай прыгать с края площадки!
Тарин вернулся назад и постарался быть послушным. Но… Ох уж эти мужчины со своими рядами…
Тарин проследовал за Пэрри вниз на площадку. Ни Офера, ни Кинана поблизости не было,
— Мы вращаемся, — сказал Пэрри.
— Это что ещё такое?
— Я не знаю. Кинан сказал, что мы должны вести себя с мужчинами вежливо и подождать, пока Эдон не прикажет нам вновь построиться.
— Вращаться, — подал голос появившийся позади Тарина Хелем, — значит знакомиться и общаться с офицерами общины, как это и полагается хорошим цивилизованным мальчикам, раз уж теперь вы Благословлённые и больше не дикари.
— Хотелось бы на это надеяться, — сказал подошедший клювонос. — Но ты вёл себя хорошо на сцене, дважды пойманный. Хелем бился об заклад, что ты слопаешь яйцо до того, как Церемония Благословения закончится.
— Чуть не съел, — признался Тарин. — Ешь, когда можешь. — Затем Тарин покосился на Хелема. — Так нечестно. Не знал про это правило. «Биться об заклад» — это какой-то грязный мужской трюк?
Гаррик фыркнул.
— Он тебя раскусил, Хелем. Тарин же пропустил репетицию.
— Только дикарь будет лопать еду во время Церемонии, — сказал Хелем. — Невежество — грех, помнишь?
— Только после Благословения, — ответил Гаррик. — Мой мальчик справился.
— Ну да, — уступил Хелем. — Может, для тебя ещё не всё потеряно, маленький дважды пойманный.
Нахмурившись, Тарин посмотрел на Хелема, но тут же отвлёкся на свою «совесть». Нет, чувство не было похоже на щекотку в позвоночнике. Наоборот, по спине растеклось тепло, словно мёд на солнце. Почему? Вот дерьмо! Во всём виноват клювонос! Его похвала принесла такое странное ощущение. И Тарину это не понравилось.
— Поторопился я с выводами, — сказал клювонос. — Тарин, разожми кулак, мой маленький дикарь. Ты раздавил яйцо.
Тарин опустил глаза. Что-то белое и жирное просачивалось между его пальцев.
— Фу, — сказал он и тряхнул рукой. Разжав кулак, Тарин увидел, что его жёлтая уязвимость уже не была круглой вкусностью, и превратилась в рыхлую размазанную пасту. Тарин испуганно посмотрел на мужчин. — Это грех?
— Нет, — ответил Хелем. — Просто ты неуклюжий. Ритуал окончен, и ты испортил своё угощение.
— Угощение? — в ужасе переспросил Тарин. — Неправильные яйца — это угощение?
Гаррик фыркнул.
— Ты со своими яйцами… Эдон рассказал мне, что сначала ты плюнул в яичницу, а потом умял её за один присест. Попробуй варёный желток. Он очень вкусный.
Хелем и Гаррик подождали, пока Тарин поднял руку и слизнул желтую массу с ладошки.
Желание с отвращением фыркнуть превратилось в «ням», и он заводил языком, слизывая с пальцев объедение.
Хелем опять расхохотался.
— Гаррик, друг мой, тебе придётся потрудиться, чтобы «окультурить» это чудо. Но я завидую тебе, глядя, как он орудует языком!
Гаррик провёл рукой по бороде и вздохнул.
— Да уж. Тарин, мы не слизываем еду, как щенята. Хотя обычно наша еда не размазана по руке… А теперь подними белок, пока на нём никто не поскользнулся. Только не ешь его. Мы не едим с пола.
Тарин подобрал скользкие кусочки.
— А я бы и не ел! Гадость какая. Мне не нравится.
— Соглашусь с тобой, Тарин. Я тоже не люблю варёный белок. Но кого здесь волнуют наши желания?
— Вот именно, что никого, — угрюмо ответил Тарин и пошёл следом за Гарриком к урне у стены. В ней уже лежали скорлупки, которые подмёл с пола Офер, так что Тарин бросил туда и противные белые комки.
Когда они остались вдвоём, Гаррик сказал:
— Тарин, сегодня вечером я начну тебя обучать. И запланировал я кое-что очень приятное для нас обоих. Заберу тебя после ужина. А теперь иди к Пэрри. Скоро Эдон поведёт вас обратно в зал.
Пэрри с удовольствием трескал своё яйцо: желтизну, белые комочки — всё.
Тарин поморщился.
— Вкушнятина какая! — блаженно улыбаясь, сказал Пэрри.
— Никаких разговоров с набитым ртом, мальчик. Разжуй и проглоти. Доедай быстрее, сейчас будем строиться.
Пэрри проглотил яйцо, облизал губы и улыбнулся.
— Да, сержант Эдон!
— Да, сержант Эдон! — тихо передразнил Тарин.
— Он хороший, — сказал Пэрри. — И яйца вкусные. О! А ещё мы будем снова сосать члены, но попозже. Мне нравится цивилизация!
— А мне нет, — пробубнил Тарин, вставая за Пэрри на своё место в шеренге. — Здесь всё слишком блестящее и гладкое, глупые правила и неправильные вещи, а ещё наказания.
Тарин постарался запомнить дорогу до «мальчишечьего» зала. Ничего нового или полезного он не увидел, хотя понял, как связаны между собой коридоры, и в его голове сложилась картинка с точным расположением кафетерии, казарм, бани и зала для Благословения. Однако Тарин так и не придумал как выбраться из здания. Он лишь однажды побывал на улице, да и то, когда его вели в офицерский корпус.
— Хорошо, ребята! У вас час свободного времени, а затем вы приведёте себя в порядок перед ужином. Кинан и Мика отведут вас в уборную, а Офер раздаст чистые футболки. Расчешите волосы и заплетите их в косу или оставьте распущенными. За ужином вы должны выглядеть опрятно. Вас официально представят общине. Тарин, вместо свободного времени у тебя по плану тренировка. Кадет Кинан, проследите, чтобы он двигался как минимум полчаса. Пусть побегает по волейбольной площадке.
Тарин хотел поворчать, но его ноги уже «предвкушали» движение. Кинан, похоже, тоже не возражал, и они побежали вдоль стенки, огибая спальные мешки.